— Сделай это, — рычит он.
Нужно было закончить все быстро. Потому что ничего не получится. Это было изначально неправильно. Он не должен был поступать так. Это слишком глупо. Решить, что ему может понравиться, что он сможет все изменить…
— Быстрее.
Но Граймс не торопится, выцеловывает короткую дорожку по позвоночнику, останавливаясь там, где начинается задравшаяся куртка. Приподнимается, скользит губами по шее, прикусывая торчащий позвонок. Однако этого недостаточно. Дэрил уже зажался, а возбуждение, все еще теплящееся где-то внутри, потихоньку начало затухать.
— Нет, — неожиданно категорично заявляет Граймс. И добавляет, медленно, словно его не снедало возбуждение: — Я не причиню тебе боль.
— Переживу.
Рик тяжело выдыхает, словно ему действительно неприятно это слышать. Хотя вон хрен влажной головкой тычется в бедро, явно в нетерпении получить нечто большее. Как у Граймса получалось сдерживаться? Ведь буквально пять минут назад он был на грани, не мог удержать свои блудливые руки. А тут ведет себя как рыцарь… То ли сила воли, то ли не так уж и хочется, а может, просто это Граймс. У него все не слава богу.
— Даже не сомневаюсь, — тихо говорит Граймс. — Вот только я хочу, чтобы тебе нравилось то, что мы делаем. Чтобы ты был готов.
Убеждает словно бабу. Но убеждает в обратную сторону. Как-то… глупо и неадекватно. Какого хрена Граймс пытается быть хорошим?
Ровные зубы прихватывают загривок, ощутимо прикусывая кожу, пуская искорки тока по всему телу. Диксон несдержанно выдыхает, низко застонав, неосознанно прогибаясь сильнее, подставляя шею. Он даже не подозревал, что там может быть такое чувствительное место. Что может быть настолько приятно от простого укуса. Возбуждение потихоньку возвращается, пока Рик, обнаружив новую слабую точку, мягко покусывает ее, широко лижет языком.
— Сомкни ноги, — надавливая на бедра ладонью, просит Граймс.
Просьба не сразу доходит до него, особо мешает ладонь, прижавшаяся к сочившейся головке, пальцы, зажавшие сосок. Блядь. Мало же ему нужно было, чтобы вновь хватать воздух широко открытым ртом, сдерживая глухие стоны. Было хорошо, безумно хорошо. Рик настолько изучил его тело, что каждое прикосновение попадает прямо в цель. А может, просто толстокожий Диксон наконец-то стал чувствительным.
Это было неважным. Важным было то, что внутри разгорался настоящий пожар. Головка члена тычется между бедрами, настойчиво протискиваясь между ними, толкает яички. Странно, непривычно, но не то чтобы мерзко. Просто никак.
А Граймс слегка передвигается, полностью накрывая сверху, вдавливается в него. И вроде бы Дэрил чувствовал давление, которое должно было унижать, подавлять. Но нет, это было довольно приятно. Как будто ему только это и нужно было. Зубы, удерживающие за загривок, живот, прижимающийся к спине, рука Граймса, сжавшая его пальцы. Диксон прикрывает глаза, сильнее зарываясь в локоть, пряча свою красную рожу. Ну как так получалось?
— Хорошо? — тихо спрашивает Граймс. — Нравится?
Блядь. Ну как он может признаться? Но было действительно хорошо. Диксон толкается бедрами навстречу коротким толчкам Граймса, двигается вперед, прямо в теплую ладонь и обратно, надеясь, что этого будет достаточно. В груди рождается тихое удовлетворенное урчание, которое просто нельзя сдерживать внутри себя. Он хотел этого, так безумно хотел. Черт. Дэрил Диксон окончательно превратился в бабу.
Хватка на загривке становится еще сильнее, Рик как будто пытается откусить целый кусок. Толчки ускоряются, чуть ли не заставляя упасть. Блядь. Еще рано. Но сперма Граймса уже пачкает яйца, бедра вжимаются в него, дрожащие, напряженные. И это все?
Член Дэрила все так же болезненно стоит, ожидая, когда же на него обратят внимание. Но Граймс не торопится. Убирает руку, проводя влажной ладонью по бедрам, распластывается сверху, как будто пытаясь придавить к земле.
— Ублюдок, — рычит Диксон, пытаясь стряхнуть с себя отходящего от оргазма Граймса. — Блядь.
Слов просто нет. Его давно не оставляли так. И это блядски неприятно.
— Сейчас, сейчас. Перевернись.
Диксон облегченно выдыхает, садясь на задницу, раздвигая ноги, когда шершавые ладони Рика надавливают на колена. Похоже, сегодня он вновь ощутит его рот… Черт. Все мысли просто выбивает из головы, когда Граймс прижимает свои охеренно мягкие губы к его головке, пропуская ее внутрь. Какой же у него потрясающий рот, как будто созданный именно для этого. Дэрил вскидывает бедра, пытаясь протиснуться глубже, заплетается пальцами в чужих волосах, бессмысленно перебирая их.
Зря Диксон опускает взгляд вниз. Потому что это пиздец как горячо. Рик поднимает на него свои светящиеся глаза, напоказ, явно красуясь, широко лижет головку, позволяя рассмотреть каждое движение языка. И наклонив голову, медленно ведет приоткрытыми губами вниз, к основанию члена.
Блядь. Этот взгляд просто невозможно выдержать. И он откидывается назад, крепко зажмуриваясь, концентрируясь только на движении рта. А Граймс скользит еще ниже, обхватывает губами липкие яйца, обсасывает их, собирая собственную сперму. Мерзко, и в тоже время просто охерительно.
Дэрил дергает мужчину за волосы, возвращая к болезненно ноющему, влажно блестящему члену, вновь погружая себя внутрь. Черт. Ему практически удается полностью проникнут в глотку давящегося Граймса. Оргазм накрывает неожиданно сильный, выбивающий почву из-под ног, полностью лишающий возможности соображать…
Рик улыбается, целует подрагивающий живот, утерев лицо от чужой смазки и собственной слюны. Горло неприятно покалывало, но в этот раз оно очень уж быстро проходило, помогая справиться с дискомфортом. Похоже, Дэрил наконец-то принял его. Хотя бы частично впустил в себя, позволил надеяться на то, что теперь может быть по-другому. Рик принял правильное решение, дав мужчине выплеснуть весь яд, что тот скопил внутри. Наконец-то он перестал лажать.
Граймс опускает щеку на живот мужчины и прикрывает глаза. Как хотелось бы услышать малыша, окончательно прогнать собственные страхи, не дающие расслабиться. Рик боялся. Он так хотел этого ребенка. Так хотел Дэрила.
Диксон напрягается, наконец-то отходя, дергается, намекая Граймсу, что пора бы слезть с него. И мужчина действительно сдвигается, с улыбкой поднимаясь. Протягивает руку, предлагая сделать тоже самое. Пара секунд на замешательство, и Дэрил все же вкладывает свою ладонь в чужую, позволяя помочь себе. Похоже, пора было пересмотреть кое-что в своей жизни.
Стоит только выпрямиться, как живот снова странно тянет, дергает, как будто под мышцами что-то двигается. Но это, скорее всего, просто глюк, потому что стоит прислушаться к себе, как все исчезает. Да и рановато, не такое уж и огромное у него пузо, чтобы чувствовать что-то. Вон у них на Марсе бабы с огромными животами ходили. А у Дэрила что? Просто хорошо нажратый мамон, по которому так и хочется хлопнуть и сказать себе, что пора бы заканчивать объедаться.
— Так и будем стоять? — интересуется он, приподнимая бровь.
Вообще да, было глупо. Он мог и сидя натянуть штаны. Как-то сам не сообразил. Рик, похоже, тоже понимает, что поступил глупо, неловко улыбается. Ладно, не такая уж и проблема. Зато Дэрил отходит к стене дождя, мочит тряпку, чтобы окончательно избавиться от стягивающего ощущения спермы на собственной коже. И уже на чистые ноги натягивает трико.
— Когда это закончится? — недовольно спрашивает Диксон, плюхаясь на землю рядом с Риком.
— Скорее всего, будет весь день и ночь. Бури здесь частые явления. Так что можешь расслабиться и отдохнуть. А какой климат у вас?
Хочет светских разговоров? Дэрил широко зевает, слегка наклоняясь, упираясь своим плечом в плечо Граймса. Так было намного удобнее, хоть собственная наглость удивляла. Просто сейчас ему хотелось сделать именно так, а не иначе.
— Жарко, — просто говорит он. — Такой херни никогда не бывает.
— Не представляю, что может быть по-другому.
Рик слегка сдвигается, пропихивает свое предплечье за шеей Дэрила, создавая такое глупое подобие подушки, и нежно ведет пальцами по волосам, слегка перебирая их. Напряжен, боится, что Диксон сейчас даст в рожу. И, по сути, можно было это сделать. Но Дэрил только еще раз зевает и прикрывает глаза. Иногда хотелось быть не таким вечно на всех злым уродом. Да и это же Граймс. Уж если он доверил его охренительному рту свой член, то глупо было уходить от легкого прикосновения. А Рик потихоньку смелеет. Хоть его прикосновения так и остаются такими же нежными, как прикосновения перышка, но они переходят теперь на ухо, очерчивая его форму.
