Уж лучше бы оставил. Потому что теперь штаны безнадежно испорчены. Блядь. Обидно. Теперь он будет, как дебил, ходить в этих долбанных колготках. Не в чужой же сперме шастать.
Рик слегка покусывает губу, бросая на него косые взгляды. Видно, что хочет подъебаться, но кишка тонка. Молчит. Ладонь ползет к паху, слегка сжимая его, воровато, как будто Диксон за это даст в рожу. Хочется, видно, очень хочется, но что-то сдерживает.
Дэрил его понимал. Он представлял, как сейчас зудят яйца, как кожа ноет, прося прикосновения. Проходили. Забавно даже, как аукнулась. Все же карма существует. Еще какая!
Вот и неожиданность использования пилюль на жителях планеты Янус. Хрен стоит по стойке смирно, но Рик хотя бы нормально соображает, в отличие от того, что было с Дэрилом, когда его накачали той наркотой. Что самое смешное, Диксон не чувствует злорадство, нет, кажется, что это шанс для него просто проверить, как пойдет. Уж слишком много он думал об этом «что если…». Собственную жопу было уже не жалко.
Он быстро облизывает пересохшие губы, неловко потирает пальцы, не зная, как же подтолкнуть Граймса. Не говорить же самому: «Слушай, я тут подумал, а давай-ка попробуем трахнуться». Бред какой-то. Да язык никогда не повернется.
Рик глухо стонет, сжимая себя еще сильнее, но тут же останавливается. Вновь поворачивается на Дэрила. А зрачки какие расширенные, голубая радужка совсем потерялась, затянувшиеся губы припухли и влажно поблескивают, привлекая внимание, напоминая, как хорошо было ощущать их на себе.
Черт. Почему его так резко переклинивает? Недавно ведь кончил. Легко было бы все свалить на свое состояние. Ну, а что? Беременные бабы любят трахаться. А он теперь беременная баба. Вот только все не так просто. Не каждому жопу готов подставить.
— Дэрил… — панически выдыхает Граймс, а в голосе вибрируют нотки возбуждения, от которых даже Диксону становится жарко. — Можно я..?
Рик громко стонет, сжимая себя сильнее, потирает, толкаясь в собственную руку. Щеки заливает румянец, глаза влажно поблескивают. И, черт возьми, у Дэрила в горле застывает комок, а в паху тоже приятно тяжелеет. Он скользит тяжелым взглядом по вытянутой шее Граймса, по быстро вздымающейся груди, вниз, к руке, оттянувшей пояс штанов.
Сколько раз Диксон видел член мужчины? Довольно много. Но почему-то сейчас краска заливает лицо, а взгляд прикипает к блестящей от выступившей смазки головке. Ну, хрен, ну, обычный. Как будто у Дэрила был другой. Ну, немного другой, но… Во рту пересыхает, а член дергается в штанах. Блядь. Во что он вляпался?
— Дэрил…
Горячий взгляд Рика скользит по лицу, а рука ускоряет движение. Это практически как прикосновение, легкое, словно перышко. Дэрил подтягивает ноги к груди, пытаясь скрыть собственное возбуждение. Но Граймс что-то замечает. Облизывает губы, скользя взглядом ниже, еще ниже… Глаза шокировано распахиваются, губы приоткрываются, и видно влажные белые зубы. Снова поднимает взгляд к лицу, пытается заглянуть в глаза.
— Дэрил, — вновь зовет его Рик, — покажи мне.
Граймс тянется к нему, так медленно, давая возможность сбежать, но Диксон даже не собирается делать это. Он напряженно ждет продолжения, тяжело дыша, словно загнанный зверь.
Все было сложно. На самом деле, слишком сложно. Рик оказывается так близко к нему, горячее дыхание щекочет губы, а внутри все стягивает от страха. Он испытывал то же самое, что и пес, которого всю жизнь избивали, а тут предложили ласку. Страх, но в то же время желание, надежда, что все в этот раз будет по-другому.
Диксон нервно втягивает воздух, когда ко рту прижимаются мягкие, нежные губы. На самом деле, слишком нежные, восстановленная кожа была такой потрясающей, что ее хотелось касаться и касаться. Но почему же тогда мышцы буквально каменеют? Дэрил ведь сознательно шел на этот шаг, хотел этого. Так почему тело реагировало так неправильно?
И все равно он открывает рот, пропуская осторожный язык. Целовались ли они так хоть раз? Дэрил не помнил. Сейчас ощущения были такими незнакомыми, но не то чтобы плохими. Просто иными, непохожими на все, что было раньше. Граймс был осторожен, бережен, но в то же время напорист. Темп менялся, становился то тягуче медленным, то быстрым, жадным, сводящим с ума. Влажная ладонь Граймса скользит по щекам, ласкает шею, властно нажимая.
— Блядь… — выдыхает он, когда Рик наконец-то отрывается от него, целует колючий подбородок, ниже, к шее.
— Какой же ты потрясающий!
Ладони Рика прикасаются везде, забираются под белье, оглаживая кожу груди, стискивают мышцы, трут чувствительные соски. Безумно приятно, хорошо. Но все равно где-то в мозжечке пульсирует страх, который не дает полностью расслабиться. Дэрил не может закрыть глаза, погружаясь в теплые волны моря удовольствия. И это безумно раздражало. Он хотел другого. Он хотел наконец-то не испытывать ничего постороннего. Просто… наслаждаться.
Рик медленно опускается, тянет на себя, ухватив за бедра, вынуждая сползти ниже. И мягко толкает в грудь, предлагая откинуться на удобный камень, выгнуться на нем в руках мужчины, держащего ладони на пояснице…
— Расслабься. Я не сделаю плохо.
Хотел бы он, чтобы все было так просто. Но нет, это чертовски сложно. Особенно когда знаешь, что все было по-другому. Хотя… Не случись того, дал бы он кому-то свою задницу? Да нет, хрен уж там. Это было слишком неправильно. А от старых принципов хрен избавишься. Но вот он, закусывает губу, вздрагивая, когда Граймс прикасается губами к его животу. Легко, осторожно. Но, блядь, он как будто ласкает член. По ощущению то же самое. Так и хочется выгнуться, подставиться под губы. А Рик словно знает это. Осыпает дорожками поцелуев, скользит языком в выемку пупка.
Черт. Если подумать, все это было чертовски неправильно. Там, внутри был их общий ребенок. И сейчас… думать об этом было как-то неприятно. Словно они трахались рядом с детской кроваткой. Однако Граймс быстро заставляет об этом не думать, опускаясь щекой к мягкой, тонкой ткани кальсон.
Диксон вскидывает бедра, плотнее прижимаясь к полным губам. Когда же те коснутся его? Когда Рик возьмет в рот его головку? Блядь, было бы охрененно ощутить эту мягкую молодую кожу. Он кончит на месте, в ту же секунду.
Пальцы Рика осторожно подцепляют пояс и аккуратно тянут вниз, издевательски медленно стягивая их все ниже и ниже. Щетинистый подбородок царапает бедра, губы прижимаются к глубокому шраму, тянущемуся к колену.
— Ты хочешь? — перед тем, как полностью стянуть штаны, спрашивает Граймс, поднимая на него свой горячий взгляд.
И как можно сейчас сказать нет? Когда все тело зудит от желания… Когда он сам уже все для себя решил. Вместо ответа он выворачивается из рук Рика, который тут же отодвигается, расстроенный и разочарованный, ровно до того момента, как Диксон встает на четвереньки, упираясь руками в тот самый камень, прогибаясь в спине.
Стыдно, неловко, неправильно. Еще секунда, и он пошлет все нахер. Потому что собственное возбуждение и любопытство не настолько сильны, чтобы и дальше подвергать себя этому гребанному унижению. Но Рик словно улавливает его настроение. Ладони ложатся на ягодицы, крепко сжимая, а мягкие губы прижимаются к копчику, посылая волны мурашек.
— Как же давно я этого ждал, — шепчет Граймс. — Не думал, что однажды это все же произойдет.
Диксон тоже раньше не думал, что подобное повторится. Но сейчас… Блядь, как же это все было глупо и неправильно. Но раз начал, то нужно идти до конца. Однако сложно продолжать получать удовольствие, когда пальцы толкаются в него, болезненно растягивая. И тут же в мозгу, словно искорка, возникает воспоминание. Боль, страх, стыд. Дэрил неосознанно напрягается, сжимаясь изо всех сил. Сквозь сцепленные зубы прорывается предупреждающее рычание. Он крепко стискивает кулаки, пытаясь сдержать себя.
— Дэрил, — вновь успокаивающе произносит Граймс, поглаживая его по спине, — я не сделаю тебе больно.
Так и хочется выругаться. Ввернуть какое-то крепкое словцо… Но вместо него выдает длинное изречение, состоящее в основном из матов на марсианском и всеобщем, которое и сам Дэрил наверное не смог бы понять - матерился он сквозь сжатые зубы. А когда “заклинание” сработало, он смог таки разжать их и сказать уже нормально:
