Дэрил поднимает со стола пояс, вертит его в руках, с отвращением понимая, что вновь придется натянуть его на себя. Он чешет пузо, раздирая мелкие прыщики высыпаний, забивая под ногти мелкие чешуйки кожи и грязь.

— Черт возьми, можно было и попросить, — тяжело втягивая воздух, выдавливает Рик.

Он плюхается обратно на свою кровать, при этом внимательно следя Дэрилом.

— Иди сюда, — заметив его мучения с застежкой, зовет Граймс, махая рукой. — Я помогу.

Диксон зло шипит, пытаясь пропихнуть в маленькую петельку пуговицу, но она какого-то черта постоянно выскальзывает, не желая вставать туда, куда нужно было. Черт. Как будто он не делал этого уже, наверное, тысячу раз. Почему сейчас его пальцы не хотят действовать как нужно? Но он не сдается, прикусывает кончик языка, пытаясь снова.

— Блядь, — рычит он, царапая себя же соскользнувшим с гладкой костяной поверхности ногтем. — Сука гребанная!

— Ох, горе ты луковое, — тяжело выдыхает Рик, поднимаясь с кровати. — Дай я.

Дэрил дергается, когда Рик вновь укладывает голову ему на плечо, щекоча кожу своим горячим дыханием, и в слепую быстро расправляется с пуговицами. Это как насмешка в лицо, очередное унижение, которое невозможно терпеть.

— Отъебись, — рычит он, отталкивая от себя мужчину. — Я и сам бы справился.

— Чего же с тобой так сложно? Давай спать, пока еще рано вставать.

По сути, боль была уже не такой сильной, и Дэрил вновь чувствует дикую, сковывающую мышцы усталость. Действительно, можно было поспать. Но стоило забраться в кровать, как туда же укладывается Рик, вжимается своим животом ему в спину. Холодный кончик носа упирается в шею, руки крепко обхватывают поперек живота. Дэрил замирает, напрягаясь всем телом.

— Расслабься, — шепчет Рик. — Пора бы уже привыкнуть спать рядом.

Граймс жадно втягивает запах мужчины, наполняет свои легкие. Он забирается ладонью под пояс, крепко прижимая к коже, буквально чувствуя, как растягиваются, пульсируя, тугие мышцы пресса.

Его малыш рос так быстро, и оглянуться не успеешь, как он захочет наружу. Он осторожно прижимается губами к загривку, оставляя на нем теплый поцелуй. И Диксон вновь вздрагивает, как это делал всегда. Может быть, со временем он все же привыкнет. Рик хотел надеяться на это. Потому что других вариантов он не видел. Граймс уже испортил все, что мог. И Дэрил… Как же больно было осознавать, что мужчина рядом с ним только из-за его мнимого предсмертного состояния. Что будет, если он узнает об истинной природе своей боли? Граймс даже не хотел об этом думать. Потому что некоторые догадки были настолько страшны и отвратительны, чтобы допускать об этом даже мысль.

Несмотря на то, что Диксон изначально был тверд как камень и злобно сопел в шкуру, он немного расслабился, дыхание выравнивалось, но ненадолго. Дэрил периодически вздрагивает, мышцы, только расслабившиеся, вновь напрягаются, когда он вырывается из сна. И все по кругу, в который раз напоминая, что тот не может довериться ему. Зря Рик настаивал на этом, зря мучил Дэрила, не давая тому нормально отдохнуть. Но так хотелось поверить, что все будет нормально. И только в такие моменты Рик мог представить, что все по-другому, что они действительно одна семья. Глупо, наверное. Но Рик хотел верить, что все изменится в лучшую сторону. Что рано или поздно мужчина сдастся и примет его.

Что же он должен сделать такого, чтобы все изменилось? Как все исправить?

Рик поднимает тяжелые веки, борясь с подступающим сном, пытаясь побольше остаться так, рядом со спящим Дэрилом. Сейчас он хотя бы не выглядит так, словно еле удерживается от того, чтобы не дать ему в рожу. Да, Рик видел. Не был же он последним идиотом. Диксон был беременный от него и при этом ненавидел всей своей душой. И что теперь делать?

Дэрил резко поворачивается, фыркает недовольно, но так забавно, что Рик не сдерживает улыбки. Длинная челка падает на его лицо, щекочет нос, и Граймс сам бережно отодвигает ее, заправляя за острое ухо, обводит кромку, прощупывая необычное строение хрящика. Вот бы лежать так целую вечность, чувствуя щекочущее ключицу дыхание. Он обхватывает Дэрила, прижимает к груди. А внутри, где-то в животе, вновь растет то чувство, заставляющее его действовать порой пускай необдуманно, но правильнее, чем когда-либо. Он готов был на все, лишь бы с Дэрилом и его малышом все было в порядке.

И все же, как Рик не борется, он проваливается в сон, все так же прижимая Диксона к себе, втягивая запах его волос. Не часто он улыбался во сне. Но сегодня все было именно так.

Утро пришло неожиданно. Однако сегодня оно было просто потрясающе приятным. Рик вздрогнул, вырываясь из сна, медленно осознавая, что Дэрил все еще в его руках. Он мило морщится во сне, зрачки быстро бегают под тонкими веками, а мышцы слегка подрагивают, словно он сам участвует в сюжете. Похоже, мужчина все же смог расслабиться и погрузится в нормальный глубокий сон.

Рик спускается чуть ниже, чтобы оказаться ртом напротив колючего подбородка. И, затаив дыхание, осторожно прижимается губами, боясь разбудить Диксона. Тот резко втягивает воздух, но не более, все так же продолжая посапывать, слегка приоткрыв розовые, так и просящие поцелуев губы. Каких же сил требуется Рику для того, чтобы сдержаться от этого сильного желания…

Медленно, стараясь не разбудить мужчину неосторожным движением, он сползает ниже и ниже. Мажет кончиком языка по мягкому маленькому ореолу соска, щекоча его, с улыбкой замечая, как тот твердеет. Диксон глухо урчит, едва слышно, видимо, сплетая ощущения с событиями сна. Впрочем, Рику это только и нужно было.

А теперь еще ниже, к самой важной стратегической точке. Возможно, Рик сейчас совершал ошибку, а может, это как раз изменит все в лучшую сторону. Не похоже, что может стать еще хуже. Жаль только, что живот Дэрила скрыт плотным поясом, не дающим прикоснуться к нему, поцеловать, скользнуть языком в выемку пупка, огладить ладонями покрытую шрамами теплую кожу, пытаясь передать все те эмоции, которые испытывает сейчас, младенцу, развивающемуся внутри.

Рик берется за завязки, ослабляя их, открывая собственному взгляду затвердевший член. Вполне обычная физиология, которая сейчас играет Граймсу на руку. Именно на правую руку, которой он обхватывает твердую плоть, большим пальцем которой проходит по стволу, сдвигая тонкую кожицу. Никогда он не думал, что действительно захочет нечто подобного, но сейчас он действительно получает удовольствие от прикосновения головки к своим влажным губам, от вкуса, щекочущего язык.

Дэрил оживает, член окончательно встает прямо во рту у Рика, с губ срывается уже знакомый, восхитительно дрожащий стон, отдающийся прямо в паху. Как же он любил этот звук, голос, что терял свои недовольные нотки. Граймс медленно выдыхает, старается расслабить горло, пропуская Диксона глубже, тут же давясь.

Мышцы бедер под ладонями Рика напрягаются, мужчина вздрагивает всем своим телом, резко просыпаясь. И Граймс усиливает напор, не давая Дэрилу взять себя в руки и попытаться исправить ситуацию. Он только толкает его, вынуждая повернуться на спину, скользит ладонью по груди, сжимая между пальцами торчащий сосок, двигает рукой по влажному от смазки и слюны члену, посасывая головку, старательно вылизывая ее.

— Черт… Что ты? — выдыхает Дэрил, цепляется за его плечи, царапая их, но не пытается оторвать. — Блядь!

Какой же он… Рик нажимает пяткой на собственный член, пытаясь хоть как-то справиться с собственным возбуждением. И поднимает глаза на прогибающегося в спине Диксона, сексуально покусывающего свои губы. Можно было кончить только от этого.

Рик с громким влажным звуком выпускает изо рта головку, давая члену шлепнуться на живот, но не оставляет его надолго. Широко мажет языком по всему стволу, медленно, со вкусом, вырывая у Диксона громкое шипение. И вновь принимает член в рот, ускоряясь.

Как Дэрил не пытается сдерживать свои стоны, они прорываются через его приоткрытые губы, тихие, глухие, сорванные, однозначно говорящие о том, что осталось не так уж и много. И Граймс увеличивает усилия, не давая ни единой передышки. Сдержаться сложно. Рик одной рукой сдавливает себя через штаны, потирая. Перед глазами взрываются вспышки, дыхание спирает. Черт возьми.