Даже за шумом в ушах Дэрил слышит громкое сопение крупного животного, ощущает взгляд, преследующий его. Но тварь не нападает, медлит почему-то, выжидает. Чего? Удачного момента? Так сейчас лучше и не придумаешь. Диксон ослаблен, практически не видит и может ориентироваться только на шум, а в руках один лишь нож. Вот он, слабая жертва, жрите.

Диксон тихо усмехается, продолжая, прихрамывая, брести вперед, вслушиваться, чтобы не упустить тот самый момент, когда все начнется. И, к счастью, у него это получается. Дэрил разворачивается ровно в тот момент, когда в грудь ударяет массивное неприятно пахнущее тело, заставившее его завалиться на спину. Зато руку вправляет, сустав щелкает, вставая на место, и Диксон бьет. Погружает нож в живот твари и с силой ведет вверх, игнорируя когти, царапающие плечи. Ладонь сводит от боли, мышцы дрожат от напряжения. Но у него удается, на ноги высыпаются горячие внутренности, зубы клацают в сантиметре от лица, так и не цепляя. Тело тяжело придавливает сверху. И Диксон ненадолго замирает так, чувствуя разливающееся по телу тепло, еще немного согреваясь. Будь у него время, он бы освежевал эту тварь, съел бы мясо, сделал себе накидку из шкуры. Но как раз времени у Дэрила не было. Зато это хоть немного отбило запах. Шмонило от Диксона как от выгребной ямы, если не хуже.

Дэрил проводит ладонью по лицу, стирая липкую кровь, свою или твари, фиг поймешь, чью, но тем самым только серьезней размазывая. И к черту. Главное, что глаза перестала заливать. Куртка в ошметках плоти, в бурых пятнах. И вроде бы нужно было избавиться от нее, благо под ней еще одна. Но… Слишком холодно. Он неловко спотыкается о лапу, но удерживается на ногах, выпрямляется, шагая дальше.

За спиной все еще слышен шум погони, точнее, голоса людей, сливающиеся в тревожную мелодию. Но он уже достаточно далеко, так что можно было немного сбавить темп, сберегая собственные силы.

Наконец-то на горизонте появляются первые лучи солнца, разрывающие темноту, и Дэрил может рассмотреть, что же происходит вокруг. Он переходит на легкую рысь, больше не боясь влететь во что-то или вновь свалиться. Хотя отсюда это было бы сложно. Ручеек увеличивается, тесня Дэрила все ближе к земляной стене. Подошва соскальзывает с мокрых камушков, в ботинки вновь заливается вода, хлюпая в них. Но солнце уже начинает припекать, согревая макушку, тело нагревается, Диксон снимает одну из курток, завязывает ее на талии, отлично понимая, что если избавится от нее сейчас, то ночью просто замерзнет.

Медленно тело отходит, становится легче не только идти, но и дышать. Кровь наконец-то перестала стекать по рукам, да и дрожь, сковывающая мышцы, отпустила. Вот что значит быть настоящим марсианином, тем, кто обладает большими силами, чем обычный человек. Первая адаптация уже прошла, организм, дошедший до определенной точки, подключил дополнительные резервы, наконец-то заставляя работать даже не сверх меры, а так, как нужно. И пускай он не был здоров, хоть кровь и перестала идти, но никто не отменял глубокой раны от когтей на плече, напоминающей о себе при движении, как минимум, трещины в ребрах, сотрясения и тысячи мелких ран. Но что это для бойца? Правильно, всего лишь мелочи жизни.

Дэрил усмехается, представляя, что это обычная прогулочка по лесу. Можно было представить, что он на закрытой, для таких, как Дэрил, Земле, где, кажется, была похожая природа. По крайней мере, именно так он себе это в детстве представлял, когда смотрел на далекую планету, с которой, как рассказывали некоторые, появились даже они.

Вот только тварей таких там не было. Дэрил счищает с ботинка раздавленную, мерзко выглядящую уже до столкновения с его сапогом зубастую ящерицу, почему-то посчитавшую, что его нога — это еда, за что и поплатилась. Ручей становится все больше и больше, обещая выйти к нормальной реке. И это должно быть скоро проблемой. Островок из песка и камня становится меньше, и вскоре Дэрилу все-таки придется ползти по этому обрыву: хоть этого очень не хотелось, но выбора не было.

Внимание привлекает всплеск. Дэрил всматривается в мутную воду, пытаясь припомнить все то, что читал раньше. А ведь было что-то, но как назло информация ускользает, так и не давая за нее зацепиться. Вот что значит неусидчивое чтение. Диксон просто не любил это дело — старательно вглядываться в мелкие буковки, скучно. Теперь мог бы и поплатиться. В воде появляется гладкое брюхо, черное, практически красивое. Но Дэрил не испытывает никакого желания встретится с тварью, он отшатывается, пытаясь даже кончиками ботинков не попасть в воду.

— Блядь! — зло выругивается он, улавливая еще один звук, который на самом деле не нравился ему больше.

Он не понимал, как это могло произойти, как его могли так быстро найти. Но погоня приблизилась очень быстро, подозрительно быстро. Дэрил хватается за крепкие корни, подтягиваясь, осознавая, что за спиной оказывается та скользкая хрень, которая может вылезти, схватить его, утащить, сожрать… И громкие всплески ничуть не уменьшают отвратительного чувства. Ноги скользят по влажной земле, комьями опадая в речушку, ладони снимают грязь с корней, обнажая отвратительно белую плоть дерева, вызывающую ассоциацию с глистами. Но он сейчас готов жрать грязь, зубами вцепляясь в траву, лишь бы убраться поскорее и подальше. Расслабился, называется.

— Гребанные уроды, — бурчит он, пытаясь подтянуть себя и не свалиться в воду. — Сука. Я найду Мерла, и мы им там такую «пирушку» устроим… А Граймс… Блядь, я сам его кишки вырву, ему же на шею их накручу. Да, сука, убью урода.

Странным образом собственные слова придают сил. До верха остается совсем немного, наконец-то. Дэрил шарит ладонью, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Но под рукой только колючий кустарник, впивающийся в одежду. Выбора нет. Диксон сжимает ладонью ветки, чувствуя, как в ладонь входят шипы, разрывая ткани, как выступает горячая кровь. Но ничего, зато он вытягивает себя, ложится на живот, ненадолго замирая, давая себе небольшую передышку. Мышцы покалывает, дергает в неприятной судороге, дыхание выходит с тяжелым свистом. Но времени отдыхать тоже нет.

Диксон выпрямляется, присвистывая, когда осознает, какой же на самом деле ему пришлось проделать путь наверх. Немало, даже гордость за себя берет, учитывая, в каком он сейчас состоянии. Но, в любом случае, задерживаться не стоило. Дэрил сплевывает кровь под ноги, обтирает ладони о штаны, ломая прилипшие колючки, и осматривается.

— Бляядь, — сокрушенно протягивает он, замечая мелькнувшую между деревьями тень.

Оставалось надеяться, что это обычная тварь. Дэрил прижимается к стволу дерева, доставая из ножен свое единственное оружие. Смысла убегать никакого, его все равно догонят. А так у него есть время немного подготовиться морально.

Диксон обратно натягивает куртку, пытаясь защитить себя, если тварь вопьется в него. Хотя что значит два слоя кожи против острых зубов? Ничего. Но он хотя бы будет чувствовать себя немного защищеннее. Он медленно выдыхает, жалея, что остался без нормального оружия. Будь у него бластер, тогда все это не было бы проблемой. Никто не смог бы напасть на него, сколько бы жутких тварей здесь ни было.

Дэрил вслушивается в шум, пытаясь все же понять, с кем ему придется встретиться — с дикой тварью ли или с одним из той дерьмовой деревеньки. Однако за громким сопением животного не слышно дыхания человека, его голоса. Но предчувствие, рождающееся внутри, заставляет все же предположить худшее. Его догнали, эти чертовы недособаки вынюхали его след.

Мимо проносится тварь, обнося его тяжелым запахом животного пота и мокрой шерсти. Дэрил отскакивает, не давая длинной палке в руках всадника попасть в себя, цепляет бок, оставляя на нем небольшую царапину ножом. Острое лезвие едва проникает в плотную шкуру. Бесполезно, нужно решать с всадником.

Животное резко разворачивается, разрывая рыхлую землю длинными когтями, комья грязи летят во все стороны, зато становится виден наездник. Тот самый, что заглядывал в палатку, смерял Дэрила своим презрительным взглядом. Диксон растягивает губы в злом оскале. Он был рад, чертовски рад тому, что именно этот ублюдок здесь. Эта будет самая сладкая месть.