— Бля, да где же твоя дырочка-то, — нетерпеливо выдыхает мужчина, никак не могущий попасть в заветное место. Наконец головка упирается в сухую сжатую ямку, и на краю сознания щелкает, что это не очень похоже на нормальную пизду, но кто ее, эту сучку, знает, что она с собой сделала. В любом случае, как-то же она залетела, значит, эта дырка рабочая, не смотря ни на что. Смазка на головке члена мужчины быстро сделала тугое отверстие скользким, и он начинает потихоньку проникать внутрь.
Мышцы под его руками напряглись слишком сильно. Самка начала извиваться и пытаться убежать от его члена. Может, она слишком сухая и зажатая? Но как такое может быть, если она так пахнет самцами? А может, они ее не трахали как следует? Блядь. Надо же… Ладно, сейчас…
Виктор смачивает слюной собственные пальцы и ныряет вниз, к междуножью. Находит отверстие. И не только.
— Боги… А ведь как же хуево-то, когда зрение тебя посылает… Малышка, так ты малыш, что ли? Или ты… блядь, одна из самых странных баб, что мне попадались. Баба с хуем… и яйцами… — он деловито ощупывает «находку». — У вас тут все такие или ты одна такая уникальная? Бля… Что с тобой делать-то…
А трахаться уже хотелось неимоверно. Запахи усилились — запах беременной самки и страха. Самка боится за свое потомство? Боится, что теперь, когда она оказалась не такой, как привычные мужчине бабы, он ей навредит? Да ладно. Это можно решить, Пропасть побери.
— Ладно, малышка, не бойся, не бойся, — он успокаивающе гладит ее по животу. Она что-то там рычит, недовольно, но ему все равно — он чует ее страх. Не за себя, вероятно — за детеныша. — Не волнуйся, ничего не изменилось, я тебе не наврежу. Просто тебе надо будет хорошенько расслабиться теперь. Верно? Давай, успокойся, расслабься… — И Виктор одной рукой гладит замершую женщину по животу, а второй… Он снова смочил слюной пальцы и скользнул ими к дырке между ног. Какая тугая. Без когтей, очень осторожно, он проникает одним пальцем в отверстие. Женщина дрожит под его рукой и молчит как убитая. Может, это потому, что на второй руке, которая была на животе, снова появились длинные острые когти? Он этого даже не заметил поначалу, так сосредоточился на дырочке, сжимавшейся вокруг его пальца. А потом — вокруг двух пальцев. Немного подвигать ими туда-сюда, покрутить… Бля, все, хватит, собственный член аж болит от притока крови. Он уже вечность не трахался. Это не продлится долго, наверное, но надо не опозориться и не навредить женщине, держать себя в руках. Она беременна. С ней должно быть все в порядке. Ей должно быть хорошо, как минимум, комфортно.
Виктор приставляет член к дырке и потихоньку входит.
Так хорошо, что становится неважно и то, что она пытается его оттолкнуть, толкая прямо в лицо и раздирая его ногтями одной руки, а второй удушающе впиваясь в горло (это он пресекает своей свободной рукой с выпущенными котями, прижимая чужую наглую конечность к животу и впиваясь в кожу), и то, что он видит только неясные контуры тела под собой. Он будет ее нюхать. Скоро она будет пахнуть им, Виктором. Он просто обязан сделать так, чтобы эта вкусно, притягательно пахнущая тесная малышка почувствовала себя хорошо.
Он двигается максимально осторожно, впитывая кожей ощущения и сигналы тела. Его собственное тело быстро считывает малейшие реакции чужого организма, мгновенно реагирует на них и подстраивается под потребности другого тела. Беременной самке надо угодить, Виктор, и ты можешь это сделать, у тебя это на подсознанке выбито… Давай, ты можешь.
Он подстраивался не так чтобы и долго. Кажется. Но это не такое уж и долгое время окупилось сполна: чужое тело расслабляется, а запах меняется. Фоном еще звучит злобное шипение и бормотание, но уже вперемешку со вздохами удовольствия. Вот так, малышка, я же говорил, что будет хорошо…
Малышка разогревалась все больше, запахи становились интенсивнее, увы, мужской запах усиливался вместе с женским, и Виктору это казалось чертовски странным. Но ведь это странная женщина вообще, не такая, как марсианки, это точно. У нее были мужские органы, а вместо пизды и ануса, кажется, только последнее. Видимо, так они тут и размножаются. Наверное, у этих самок и груди-то нормальной нет. Странные бабы тут… Ну ладно, хоть какие-то. Главное, что потомство выносить могут. И что трахаться любят — вон как эта дамочка уже завелась, ее кожа уже горит огнем, а тело выгибается под Виктором и сжимает его член сладкими спазмами… Любят, любят они трахаться. Просто надо было поломаться, конечно же.
— Малышка, хорошая, милая, тебе хорошо? — спрашивает он, понимая, что не поймет ни слова из ее ответа. Но голос с нотами капитуляции он слышит, и ему достаточно. — Я же говорил тебе, я не сделаю тебе плохо, будет хорошо… А ты не верила… — шепчет он, чуть улыбаясь. Ему хорошо, и не только от того, что он наконец-то имеет нормальный секс, а еще и потому, что беременная женщина сейчас довольна, он чувствует сладкий чуть дурманящий запах ее удовольствия, и даже если бы она говорила сейчас «отвали, урод, мне плохо», он бы ей не поверил никогда и не обратил бы внимания на это.
Он двигается и двигается, и обостренные рефлексы заставляют тело чутко реагировать на все, что происходит с партнершей, и потому он бы еще подвигался, но понимает, что странная самка уже все, закончила — кончила, но по-мужски, обрызгав все вполне таким мужским семенем, обдав этим типично мужским запахом, только с примесью все-таки тонкого, вкуснейшего аромата беременной самки. Если бы не он, этот аромат, Виктор бы правда усомнился в том, что это была хоть какая-то самка.
Он позволяет партнерше сжиматься вокруг своего члена, выгибаться в его объятиях, прижиматься к себе и отпускает себя, спуская в горячее нежное нутро.
— Боги, малышка, спасибо тебе, — бормочет он нежно, потираясь о нее, оглаживая руками. Ему хочется лечь на нее полностью, но сильная женщина спихивает его на бок. Некоторое время они просто лежат так, потом Виктор потихоньку отключается, убаюканный посторгазменными волнами, теплом чужого тела, запахами удовлетворенных самцов и самки (к запаху второго самца он уже как-то привык), какими-то картинками, мелькающими в голове…
Когда он просыпается, он один. Некоторое время думает, не приснилось ли ему ничего. Но запах не дает долго сомневаться. Не приснилось. Виктор счастливо и удовлетворенно улыбается, потягивается, рассматривает все вокруг себя. Зрение еще не полностью вернулось в норму, но детали он видел определенно четче.
Хм, спальня какая-то. Выйти посмотреть, что там снаружи?
Виктор выходит и удивленно обнаруживает, что находится в гостиной Ровиа. А был он в спальне, куда определили Дэрила и Рика.
Так, погодите…
Минуточку, блядь, остановите-ка планету, я сойду… Кого он в этой спальне трахнул, блядь???
Последняя надежда была на то, что приходила подружка Ровиа. Но почему-то Виктору казалось, что у Ровиа таких вот подружек нет. Разве что только одна, и та — сестра, тьфу ты, то есть брат его временного «командира», Мэрла Диксона…
Ееееееб твою ж мааать…
Виктор ошеломленно взялся за голову.
А теперь-то что???
Он обратил внимание на шум в одной из комнат. Звуки тоже начали доходить до него лучше, что не могло не радовать… Через какие-то несколько минут оттуда вышел сам, собственно, Дэрил Диксон. Мокрые волосы не оставляли сомнений в том, что он там мылся. В руках была мокрая же куртка. Он сверлил Виктора взглядом как долбанная лазерная дрель.
— Не знаю, понимаешь ли ты меня, но лучше не подходи близко, — хмуро сказал он. Звуки еще были немного размытыми, но все-таки Крид понял парня.
— Ээ… Это… был ты? — кратко спросил он.
— Ты о том, кого ты трахнул, о великий поборник морали и защитник древних законов? — едко спросил Дэрил, скривившись.
— Ну… — Виктор пожал плечами и все-таки опустил взгляд. «Беременная малышка» оказалась не той, кем казалась под кайфом. — Я вообще не понял, с кем был. По ходу долбанный гриб меня совсем ушатал…
