Мужчина прикрывает глаза, погружаясь в какие-то воспоминания. Сколько же баек он может рассказать? Это действительно могло бы быть интересным. Но все размышления прерывает знакомый голос, разносящийся за дверью.
— Да ладно тебе, отдохнешь…
— Я до сих пор себя не очень хорошо чувствую. Ты уверен, что это хорошая идея — идти в порт?
— А что тут такого? Здесь неплохое пиво, да и знакомых не встретишь. Отличное место, чтобы напиться.
Оглушающе громко скрипит дверь, впуская внутрь две фигуры. Дэрил сразу же узнает Рика, скользит ему за спину, не давая времени среагировать. Сейчас было бы так просто свернуть его шею, оставить мешком валяться у двери и действительно забыть. Но вместо этого Дэрил профессионально бьет Граймса по макушке, тут же ловя тяжелое тело. Голова Рика падает ему на плечо, ноздри улавливают уже привычный, обычно успокаивающий запах. Дэрил крепко обхватывает мужчину поперек груди, старается не навредить еще сильнее и тащит к небольшой каморке рядом, чтобы осторожно опустить бессознательное тело на чистый пол, выйти и плотно закрыть за собой дверь. Теперь он им не помешает.
И только тогда он переводит взгляд на Шейна. Его крепко удерживают двое, один из которых тот самый Патрик. Руки крепко впиваются в плечи Уолша, до боли сжимая, практически ломая кости, не давая встать или дернуться. А он выглядит неплохо для человека, который «не очень хорошо себя чувствует». Наоборот, прямо пышет здоровьем. Только беся сильнее.
Пока Дэрил гнил в чертовой камере, вдыхая запах ссанины, этот ублюдок попивал чаёк в своем доме. Пока Дэрила мучили, он продавал их стражникам. Эта сука пыталась его выебать, потому что он раб. Эта сука пыталась его убить, чтобы расчистить себе дорогу. Эта сука…
Дэрил бьет в рожу уроду, сильно, вкладывая всю ненависть. Больно жжет костяшки, но это такая херня по сравнению с удовольствием видеть лицо этого ублюдка, залитое кровью. Хочется плюнуть ему в рожу, забить до смерти. О да, Дэрил с удовольствием выпустил бы ему кишки.
Шейн резко выдыхает, когда Дэрил с силой бьет ему под дых, впечатывая кулак под солнечное сплетение. А потом, резко втянув воздух, откидывает голову, хрипит, глухо смеется, рассматривая его подбитым глазом. Вот, именно этого Диксон хотел. Не дерьмовой игры типа “я ничего не помню”, а настоящее лицо Уолша, уродливое, самодовольное. Тот морщится, сплевывает на куртку кровавый сгусток и смеется.
— Чувствуешь себя сильным, шлюха? — хрипит он. — Не надорвал себе задницу, пока организовывал все это?
— Мы здесь не для того, чтобы смотреть на ваши разборки, — неожиданно говорит мужчина, все это время сидящий в стороне. Ник, вроде бы. — Это ты сдал Дверь?
Дэрил послушно отступает, опять прислоняется к стене, пытаясь слиться с ней. Похоже, его дело здесь закончено. Но он хотел бы посмотреть. Увидеть, как эта тварь будет мучиться.
— Вот не люблю я таких людей, как ты, — спокойно говорит мужчина, вглядываясь в лицо Уолша. — Все время суетитесь, пытаетесь доказать, какие значимые, унижаете других, не осознавая, что вы просто муравьи под нашими ногами…
— Это вы мусор. Я аристократ! — надменно выдыхает Уолш, тут же получая за это по почкам.
— Аристократ, аристократ, — кивает Ник. — Ты вообще изучал историю? О чем я спрашиваю, вы только и умеете читать эти пошлые стихи. Ваши предки простые торгаши, как и ты. А вот то, что ты продажная сука, это совсем не хорошо, — покачал головой мужчина. — Крыс нужно учить, чтобы больше так не поступали, чтобы в будущем даже мысли не появилось.
— И что, убьете меня?
— Зачем же? — пожимает плечами Ник. — Я ведь мусор и не имею права распоряжаться чужими жизнями. Но как проучить таких надменных ублюдков, как ты, я знаю. Ты поступил очень плохо, унижаешь нашего друга, — мужчина кивает в сторону Дэрила, заставляя того напрячься еще сильнее, — подставляешь нас. Это нельзя просто оставить так.
Это звучит, как сигнал. Дэрил сам вздрагивает от слаженности действий, когда в центре зала не остается столов, только один стул, на который и усаживают Уолша. Они не связывают его, ничего такого. Просто за спиной у Чистенького остается Патрик, который отрезает любое желание встать, придерживая ладонь на плече мужчины.
— Я человек не злопамятный, — продолжает Ник. — Но вот не люблю я подлых людей и ничего не могу с собой поделать. Я бы отпустил тебя, если бы ты попросил у меня прощения…
— Иди в жопу.
— Сам решил.
Ник тоже отходит в сторону. Дэрил замечает странное шевеление в рядах мужчин. Словно кто-то что-то передает. И все прекращается, когда вещь попадает в руки еще одному из мужчин, имени которого Диксон не слышал. Но если бы кто-то спросил, как бы Дэрил его назвал… Темный, да, именно это отлично подошло бы ему. И дело было не во внешности, а именно в ощущении, которое он создавал. Вот с кем бы Дэрил точно не стал заводить дружбу.
Мужчина перехватывает предмет, в свете камина блестят железные вставки. Но Дэрил не может разглядеть, что это, пока оно не оказывается у руки Шейна, которую крепко пережимают пальцы Темного. Блядь. Он еле удерживается, чтобы сказать это вслух. Диксон видел этот предмет только однажды, но даже быстрого взгляда хватило, чтобы навсегда запомнить его.
— Нет, вы не посмее…
Патрику начинают надоедать разговоры Шейна, и он просто пережимает его рот ладонью, заставляя того мычать.
Возможно, это было слишком жестоко. Мурашки бегут по позвоночнику, на коже чувствуется холодок. Это всегда означало резкое изменение жизни, отнюдь не в лучшую сторону. А как для Уолша… Ему будет еще паршивее. Никто в его окружение не примет человека с меткой раба, разве что Граймс. У него просто не осталось будущего. Смешно и мерзко.
Уолш воет не своими голосом, выгибаясь на стуле. Потому что это больно. Дэрил помнил, как словно лава распространялась под кожей, как он чуть не отключался от боли. Казалось, что яд наполняет каждую вену, отравляя организм. И на самом деле так оно и было.
Пол начинает двигаться, кивает Дэрилу, указывая на дверь. Неужели все? Это было довольно… просто. Если на самом деле не задумываться, что они только что уничтожили чужую жизнь.
Пальцы Пола крепко обхватывают запястье, заставляя поторопиться. Он даже не прощается, да и эти люди слишком заняты.
— Что? — непонимающе хмурится Дэрил, когда они оказываются на улице.
— Поверь, дальше лучше не смотреть. Ник никогда не отличался добротой, да и наш корабль уже отходит. Так что нам стоит поспешить.
— Ты же говорил, что Уолша не убьют.
— Не понимаю, почему тебя это так заботит. Но да, его не убьют. Просто убедятся, что тот действительно сожалеет о своем поступке.
Как же легко звучит, а на самом деле… Его сломают. Но это не особо трогает Дэрила. Он словно… все уже отпустил. Внутри приятная пустота, внутренности слегка сжимает возбуждение. И даже Граймс не маячит на периферии. Блядь. Вот об этом не стоит даже думать, чтобы вновь не начать загоняться. Все закончилось. Навсегда.
Перед тем как залезть в лодку, Дэрил замирает на берегу, бросая последний взгляд на город. Вот оно, все как на ладони. Эта гребанная клоака совсем скоро останется всего лишь грязным пятном в его воспоминаниях. Двадцать с лишним лет настоящего кошмара наконец-то будут выкинуты на помойку памяти. Нет, Дэрил, конечно же, был благодарен за Пола, но это ничуть не мешает ему мечтать о том, чтобы это место сгорело в Аду.
Этот грязный город, в котором он жил, рынок, с которого началась та жизнь, трактир «Дикий Койот», Зона, Граймс. Все это исчезает, остается за спиной, освобождая его душу. Делая его хоть немного чище. А рядом с ним Пол, море, новые возможности, жизнь такая, какой он сам ее сделает. Больше он не будет сожалеть.
— Бандит, небось, полкорабля разнес, пока нас не было, — улыбается Пол, присаживаясь с Дэрилом на скамью.
Лодку слегка ведет, она угрожающе качается, заставляя Дэрила вцепиться в бортик. Все же не любил он море. Не любил это ощущение беспомощности, страх, который просто невозможно было побороть, ограниченность. Да и воспоминания о последнем его плавании у него остались не лучшие.
