Он нервно проводит ладонью по покрытой испариной шее. Черт его дергает поднять голову к небу. Глаза слезятся, ощущение, что их положили в микроволновку и включили полную мощность. Дэрил поспешно опускает взгляд, упирается им в землю. В уголках собирается раздражающая влага.

— Есть идея одна, — бурчит он, проводя тыльной стороной ладони по глазам. — Насчет твоей руки. Можно сделать что-то типа протеза, с ножом.

— Фильмов пересмотрел? — фыркает Мэрл, но беззлобно, расслабленно, как будто услышал не самую удачную шутку.

— Нет, — удивленно оборачиваясь к брату, говорит он. Дэрил хмурится, пытаясь понять, как это могло вообще прийти Мэрлу в голову. Его слова вроде бы звучали вполне здраво. — Это реально.

Дэрил ловит взгляд брата и слегка улыбается ему. Нахмуренные брови Мэрла выглядят необъяснимо забавно, как и вена на его лбу.

— Серьезно?

— В натуре!

Они не сговариваясь замирают друг напротив друга. Взгляды сталкиваются, по коже проходит холодок. И так большие угольно-черные зрачки Мэрла пульсируют, становясь все больше и больше, кажется, что сейчас выскочат за пределы, разукрасят пятнами лицо. Дэрил тихонько фыркает, из груди поднимается смешок, вырывающийся сначала бульканьем, а затем уже полноценным смехом. Мэрл в ответ качает головой, но на его губах тоже появляется легкая улыбка-усмешка. Напряжение резко отпускает, словно кто-то ослабляет сильно натянутую струну.

— Так не хочешь? — слегка наклоняя голову на бок, интересуется он.

— Ты так заманчиво об этом говоришь… Буду как чертов Крюк, грозой всех пиратов. Тебе ведь это нравится.

Дэрил не может сдержаться. Улыбка становится шире. Удивительно, что Мэрл запомнил, как он любил пиратов в детстве.

— С крюком будет фигово, нужно лезвие хотя бы.

— А знаешь… давай попробуем. Пойдем.

Мэрл хлопает по плечу. Его рука задерживается, передвигается к спине и слегка надавливает, подталкивая в нужную сторону. Как будто Дэрил только и думает, как соскочить. Но руку сбросить не спешит, греется о распространяющееся по телу тепло. Черт, как ни стыдно признавать это, но Дэрилу этого не хватает.

Свет все так же странно преломляется, но он больше не обращает на это внимание. Дэрил прислушивается к себе. Ощущение легкости наполняет его, мелкие иголочки покалывают кончики пальцев. Нет того напряжения, страха, что жрали его еще с утра.

— А насчет руки, идея-то твоя?

Мэрл подозрительно оглядывается на него. А Дэрил сам не знает, что нужно сказать. Если признаешься — риск, что откажется. А если нет — поймет ложь.

— Рика… — отводя взгляд, бормочет он, надеясь, что брат не услышит. Но Мэрл слышит. Он тихо фыркает и качает головой.

— Ну, конечно же. Только этот гондон мог и додуматься… — И после долгой паузы насмешливо добавляет: — Я ничего не слышал. И вообще, это была моя идея, точно.

Дэрил улыбается и кивает. Если Мэрлу так было легче, то почему бы и нет? Главное, чтобы все получилось.

Наконец-то между деревьями угадываются уже знакомые очертания тюрьмы. Легкое напряжение пробует коснуться его, дергает желудок, но тут же затихает. Дэрил рядом с Мэрлом, внутри блаженная пустота и ощущение тепла, оставленное общением и даже мысли о Рике не омрачают его настроя. Впрочем, к счастью Граймса на улице не оказывается. Похоже, началась сложнейшая операция по поиску и вправлению мозгов маленькому Карлу.

Гленн выходит на узкую смотровую площадку и лениво машет им, второй рукой прикрывая свой рот. Парень снова не выспался. Дэрил кивает ему. Мэрл останавливается у распахнутых ворот и лениво прислоняется к ним. К счастью, ходячих сейчас нет, лес тих и спокоен, так что никаких рисков.

— Мы уедем, возможно, на несколько дней, — предупреждает он Гленна. — Не устраивай панику.

— Куда?

Кажется, сонливость Гленна полностью уходит. Он перегибается через перила. Того и гляди свалится.

— Тебе-то какое дело?

Гленн кривится, отмахивается от Дэрила и скрывается в помещении. Охотник уверен, что парнишка продолжает следить за ним. Впрочем, Дэрил ему и не мешает. Он обходит машину, заглядывает в бак, в салон, где все так же под сиденьем ютится канистра с бензином. Должно хватить. Он быстро оглядывается на тюрьму. Ничего. Никаких сожалений или беспокойства, полное безразличие.

Он запрыгивает на переднее сиденье. В бардачке, в пустой пачке сигарет, все так же лежат ключи, никем не тронутые, несмотря на все их беспокойства. Двигатель мягко урчит, приветствуя его. Теплое дыхание обогревателя касается лица, задницу тоже начинает подогревать, даже припекать немного, но Дэрил и не думает о том, чтобы уменьшить подогрев. Яйца чувствуют себя просто отлично. Что еще нужно?

Колеса вязнут в грязи, раскидывают в стороны довольно большие комья, но, к счастью, машина не застревает. Он проскакивает к воротам и тормозит уже за ними. Мэрл не торопится, подходит лениво. Но что главное он не делает — не закрывает ворота, и Дэрилу приходится покинуть уютный салон. Хоть и слегка, но все же прогревшееся тело недовольно отзывается на холод. Мурашки тут же покрывают кожу. Дэрил ежится, поплотнее запахивает жилетку, натянутую на плотную джинсовую куртку, и быстро семенит к цели. Грязь чавкает, нехотя отпуская подошву ботинок, мышцы икр напрягаются. Насколько же легче было ехать на машине, а не месить это говно ногами.

Дэрил закручивает цепь и продевает в звенья тяжелый амбарный замок. Щелчок, и ушко встает на место. Не совсем удобно, каждый раз приходится искать ключ, снимать замок, разматывать цепь, но зато надежно. Если они ждут в ближайшее время Губернатора, нужно подготовиться. И подготовка шла, хоть и незаметно для чужого взгляда. Там подальше раскинулся небольшой лагерь, где создают нечто похожее на дорожные шипы, только своими руками, точат колья. По тюрьме шныряют люди в попытке найти что-то, что должно пригодиться. Конечно же, большая часть все же отдыхает. Простые люди из Вудбери так и остаются незадействованными в этом сумасшествии, и это странным образом раздражает. Нельзя постоянно игнорировать ситуацию, которая происходит.

— Так куда едем? — устроившись на водительском месте, интересуется он.

— Туда, где мы найдем все нужное дерьмо. Я скажу.

Мэрл лениво разваливается в кресле, словно король. Он довольно щурится, но все же палец, постукивающий по колену, выдает напряжение. Дэрил вновь цепляется взглядом за культю, что так неестественно смотрится. Мэрл должен быть… целым, что ли. Дэрил вынуждает себя отвернуться, хотя это оказывается неожиданно тяжело.

— Харе спать, Дарлина, пока дорога только одна…

***

В камере стоит тишина, нарушаемая разве что тяжелым дыханием. Несмотря на то, что на улице утро, решетка все так же занавешена плотным одеялом и матрасом. На маленькой полке стоит толстая свеча — единственный источник слабого, но хоть какого-то света. Рик прокашливается и ерзает. На стуле оказывается удивительно неудобно. Руки режет край спинки, заднице слишком твердо, а в грудь вдавливается все та же спинка. А ведь раньше это было удобно.

— Карл, — вновь пытается начать разговор Рик. Он горбится, устраивая подбородок на руках. — Скажи мне, что происходит.

Мальчик даже не дергается. Он каменным изваянием застыл на кровати, неестественно прямой, словно и не живой вовсе. От этой мысли по позвоночнику проходит холодная дрожь. Что происходит с его сыном? В той жизни такого не было.

— Ничего, — холодно произносит Карл. Его голова так и не поворачивается к Рику, словно в углу было что-то намного интереснее.

— Карл… — тяжело выдыхает Рик. Он нервно проводит ладонью по волосам, только сильнее растрепывая отросшую прическу. — Я не ругаю тебя, — спокойно произносит он. Контролировать голос получается неожиданно легко. Привычка. Словно напротив сидит кто-то посторонний, а не его сын. — Я просто хочу понять, ведь ты никогда ничего не скрывал от меня. Мы ведь друзья.

Это, похоже, правильные слова. Карл вздрагивает и на пару градусов поворачивает свою голову. Слушает, вникает, и это главное.