На шум выстрела откуда-то выбредают ходячие, но в этот раз это не пугает Карла. Мальчик намеренно устраивается на низкой крыше над крыльцом и просто смотрит, начиная верить в свое всесилие. Но к вечеру все чувства возвращаются, стоит увидеть отца. Слезы вновь стекают по лицу, и безумно хочется, чтобы кто-то подошел, поцеловал и утешил. Он все еще ребенок, которому нужна защита и внимание. А на следующий день что-то начинает ломиться в двери…

***

Темнота пространства теплым гелем обволакивает тело. Нет ни рук, ни ног, нет возможности даже шевельнуться, да и не нужно это. От Рика остается сознание, затуманенное, больное, но все же сознание. И оно получает удовольствие, покачиваясь здесь.

Рик смотрит в потолок и в то же время никуда не смотрит. Изнутри поднимается вполне закономерный вопрос: «Почему?». Темнота дрожит, словно испуганное животное, не хочет отвечать. И вот где-то там появляется слабый холодный свет. Он увеличивается — или это Рик придвигается вперед. Если бы он мог, он бы замер столбом, но у Граймса нет такой возможности. К нему приближается, подпрыгивая при каждом шаге, шестилетняя девочка. Подол белого платья шевелится при каждом шаге, а вьющиеся золотистые пряди волос создают ореол. Маленький ангел смерти, ласково улыбающийся ему сейчас.

Неожиданно наваливается тяжесть, Рик вновь может ощущать свое тело, но не так, как в реальном мире. Ногу снова простреливает боль, подбородок чешется от длинной бороды, а глаза подернуты дымкой развивающейся к старости близорукости.

— Джуд, — мягко шепчет он.

Девочка расцветает. Вместе с улыбкой на щечках появляются трогательные ямочки. Такая красивая и чистая. Девочка легкими движениями расправляет несуществующие складки на юбочке и присаживается в книксене. Выпрямившись, она забавно опускает голову на бок и трогательно заглядывает в глаза.

— Папочка, — певуче произносит она. — Ты расстроен?

— Я не знаю, — пожимает он плечами. — Скорее, я в замешательстве. Не понимаю, почему мне дали второй шанс. И отобрали у меня тебя.

Девочка грустно улыбается и протягивает руку. Не смотря на то, что он выше, Рик чувствует нежное прикосновение маленькой ручки ко лбу.

— Потому что так нужно, — непонятно произносит она.

Воздух с силой устремляется назад, его просто выдергивает оттуда, больно, словно щенка из объятий хозяйки. Тело тут же охватывает жар, и прижатое ко лбу что-то довольно прохладное вызывает стон облегчения. По засохшей и как будто трескающейся коже стекает вода. Граймс приоткрывает рот, ловя случайные капли, осознавая, что безумно хочет пить. Глаза режет от проникающего сквозь тонкие веки света. Но как Рик ни пытается их открыть, у него не получается. Он шевелится, поднимает руку, но ее ловят и укладывают обратно.

— Тише, — шепчет ласковый голос, — тебе нужно отдохнуть. Ты потерял очень много крови.

Рик слушается. Он вновь погружается в эту черноту, но больше Джудит не приходит к нему. Граймс периодически просыпается, и тогда его заставляют глотать сладковатую водичку и какие-то таблетки.

Очередной выход из забытия дается намного легче. Рик умудряется разлепить свои веки, при этом не разорвав их. Вокруг темнота, нарушаемая только мягким светом луны. Он не сразу замечает фигуру у стены, сдвинувшуюся, стоило шевельнуться.

— Карл? — хрипло спрашивает он.

— Не угадал, — произносит знакомый голос.

Рик просто не может не сесть, взгляд пытается продраться через темноту, но только тогда, когда мужчина сдвигается к окну, видит очертания его фигуры. Дэрил. Облегченный выдох шумным звуком срывается с губ, тело непроизвольно расслабляется.

— А где Карл? — все же спрашивает он.

— Наверху. Кэрол решила, что ему будет лучше спать там.

— Кто с тобой еще?

— Мэгги.

Между ними повисает тишина, но спокойная и немного горькая. В воздухе повисает вопрос: «Кто еще выжил?». Но никто из них не задаст его, потому что не хочет услышать ответ. Граймс резко поднимается. В глазах появляются чернильные пятна, голова кружится, а боль острыми иголками проникает в мозг. Нога не слушается, и Рик чуть ли не падает обратно, но ему удается найти правильное положение, хотя вряд ли он смог бы подойти к Диксону. Зато Дэрил справляется сам. Мужчина в два широких шага оказывается рядом, достаточно близко, чтобы Рик, просто протянув руку, прикоснулся к нему. Темная тень полностью стирает с лица мужчины любые эмоции, но по прерывистому неглубокому дыханию Граймс понимает, что не все в порядке. В животе образуется комочек волнения, а под ложечкой начинает сосать. Дэрил был прав.

— Я виноват, — тихо выдыхает Рик. Голос дрожит, а в глазах образуется влага. — Это полностью моя ошибка.

Рик проводит трясущимися руками по волосам. Пальцы цепляются за слипшиеся пряди, на подушечках остаются липкие следы.

— Я… мы… — Рик давится словами, не зная, что еще сказать. В этом не было смысла, это не уменьшает его вину.

Он опускает голову, скукоживается сам, не зная, чего ожидая. Может быть, удара? Или плевка в лицо? Чего угодно. Однако Дэрил не двигается, хотя Граймс ощущает его внимательный взгляд.

Он вздрагивает, когда на плечо опускается крепкая рука, а Диксон делает маленький шажок к нему. Возможно, он не хотел этого, но Рика даже столь малое внимание подстегивает к действию. Граймс утыкается горящим лбом в твердое плечо. Сразу же вспоминается, как так же делал сам Дэрил, тогда сломанный и полностью разбитый. Рик не имел права даже думать о том, что чувствует себя точно так же, но и заставить себя делать вид, что ничего не происходит, тоже не может.

— Я не хотел, чтобы так получилось.

— Ты слишком много вешаешь на себя, шериф, — неожиданно мягко произносит Дэрил. В его голосе слышатся вибрирующие нотки смущения, отдающиеся в груди теплом. — Никто не знал, что эти ублюдки нападут.

Рик горько ухмыляется. Он знал правду, знал, что мог бы предотвратить это. Мимолетно возникает желание отстраниться, не из-за того, что ему не нравится Дэрил, а из-за того, что хотел наказать себя. Но Граймс просто не может заставить себя отодвинуться и просто ждал, когда у Диксона кончится терпение. К сожалению, он не мог заглянуть Дэрилу в мысли, а ведь узнал бы много чего интересного.

Диксон до сих пор не мог взять себя в руки и позволял себе такую слабость, как втягивать запах мужчины и считать его вдохи. Стоило только вспомнить, что он испытал, когда увидел умирающего Рика, уже практически синего, едва дышащего. Тогда что-то оборвалось внутри, словно его кишки разорвало на части. Он места себе не находил, метался из угла в угол, пока Кэрол штопала мужчину. И вот сейчас, когда он был рядом, что должен был сделать Дэрил? Оттолкнуть как обычно и сделать вид, что плевать?

Рик заставляет себя поднять голову. В темноте, где-то совсем близко лицо мужчины, к которому его так невероятно сильно тянет. В прошлый раз тоже было больно, в этот раз так же. Рик импульсивно наклоняется и прижимается к расслабленным, слегка приоткрытым губам.

Дэрил как будто только этого и ждал. Горячий влажный язык скользит в рот, руки стискивают бока. Мужчина напирает, словно танк, неожиданно пылко отвечая, Рику только и остается, что полностью отдать инициативу. Он стискивает пальцами крепкие плечи, тянется ближе, и Дэрил обвивает его руками, крепче прижимая к себе. Так, наверное, чувствуют себя женщины, упираясь в твердую крепкую грудь. Ощущение полной безопасности разливается по венам вместе с удовольствием, не хочется думать, хочется просто… отдаться, как бы пошло это ни звучало.

Страстный поцелуй становится жестким. Дэрил кусает губы, пальцы сильнее сдавливают тело. Его напор удивляет и в то же время внушает надежду, надежду на то, что теперь все будет иначе. Диксон сдвигается, кусает подбородок и вновь возвращается к губам. Он толкает бедрами, и это заставляет Рика шагнуть назад. Твердый край дивана тычется под колени. Очередной толчок, и Граймс оказывается на заднице, но Дэрила это не останавливает. Он дергает за плечо, слишком сильно цепляет ткань, и та режет чувствительную кожу подмышек, но Рик даже не успевает возразить, потому что оказывается на лопатках. Сильное тело нависает сверху, горячее дыхание согревает лицо, а к паху прижимаются бедра, давая ощутить охватившее мужчину возбуждение. Оказаться так близко с ним, чувствовать все признаки того, что Диксон возбужден, было слишком. Но Дэрил вновь не дает ни о чем думать.