Но кость ещё нужно заслужить.

— Рассчитываю на ваше сотрудничество, мистер Крейвен. — Голос Трэверса приобрёл ласковые нотки. Тесей на несколько мгновений перевёл взгляд от его затылка вверх, на лениво водящую плавниками акулу. Та улыбалась.

— Да, — вяло, безвольно отозвался узник, не поднимая глаз от заплесневелой столешницы. Сглотнув для храбрости, он спросил: — Что вам нужно?

— Мередит Трэверс. — Тесей навострил уши. — Вам знакомо это имя?

— Что, чистокровка какая-то от купленного артефакта откинулась? — оскалился Крейвен, вдруг найдя в себе силы на дерзость. Серебряная акула нырнула вниз, ее свет стал бледнее, окутывая только Тесея и Трэверса, оставляя узника за границей. И тот мигом растерял все силы к сопротивлению. — Знакомо. Она приходила несколько раз с Чэпменом. С полгода назад дело было.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Трэверс. Патронус вернулся под потолок. — Что ей было нужно?

— Артефакты, — усмехнулся Крейвен. — Очень редкие, дорогие, в основном — египетские. Защитные.

— Какого рода защита?

— От сглазов, проклятий, ядов. С зеркальным эффектом. Готова была выложить целое состояние за Око Гора, если эта штука и правда отражает Убивающее проклятие. Дамочка явно кого-то до смерти боялась.

— Что она купила?

Крейвен пожал плечами.

— Что-то да купила, — сказал он и, осознав свою ошибку, скороговоркой добавил: — Спросите Чэпмена. Она всегда приходила с ним, только с ним, он должен знать. Я могу сказать, где он может прятаться, в какой дыре, я знаю их все…

Крейвен тараторил и тараторил, обещая заложить всех подельников, назвать важные имена, выступить на суде когда и сколько угодно. Трэверс слушал, не перебивая, и Тесей тоже. Запоминал. Важные имена, значит…

— Достаточно! — Трэверс резко прервал этот кажущийся бесконечным поток слов. Прошение о переводе вновь легло на стол вместе с пером. Цепи ослабили давление, и Крейвен, не веря своему счастью, расписался на бумаге. Тесей усмехнулся. Трэверс умел держать обещания. — Я передам эту бумагу в Отдел тюрем. Вас переведут через два дня.

Крейвен захлебывался в благодарностях, даже когда в комнату вошли дементоры, чтобы увести его в камеру. Смеялся и плакал, едва не воя, обещая никогда больше не иметь дел с контрабандой и чем-либо ещё незаконным.

Они уходили тем же путём, что пришли. Может, даже с тем же провожатым. Трэверс хранил молчание, и Тесей не мешал, послушно держась за плечом, впитывая тепло Патронуса, пока ещё было можно.

— Тесей. — Трэверс остановился на половине пути к пристани. Здесь идущая серпантином дорога проходила меж двух высоких скал, закрывающих берег. — Кто расследует дело контрабандистов из Глазго, кроме тебя?

— Макмиллан и Росс, — отчеканил Тесей. — И Блишвик. Новый стажёр.

— Племянник Горация Блишвика? — уточнил Трэверс.

— Да.

Трэверс кивнул сам себе, прежде чем продолжить начатую мысль.

— Мне нужно, чтобы имя Мередит не было в этом замешано. Ничто не должно опорочить её память. Ищи убийцу, Тесей. Я не останусь в долгу.

Трэверс благоволил своим любимчикам. Даже против их желания. Оберегал, как заботливый хозяин ухаживает за породистыми гиппогрифами или как коллекционер бабочек протирает витрины и следит за уровнем влажности воздуха. Тесей знал, что может войти к Трэверсу и попросить — за себя или брата, которому требуется разрешение на Чары незримого расширения или новую тварь. Попросить, не вставая на колени, и уйти потом свободно. Трэверс умел быть щедрым, как меценат, жертвующий на сиротский приют после победоносной войны.

Только о свободе Тесей попросить не мог. Всё закончится, только когда Трэверсу того захочется, только когда Тесей перестанет выглядеть настолько моложе своих лет. Или станет опасен.

— Конечно, сэр, — склонил голову жестом подчинения Тесей.

***

Было так холодно, что изо ртов присутствующих валил пар. Начавшаяся было оттепель проиграла ударившим морозам, и потому ветви растущих по периметру кладбища кипарисов покрывали иней и маленькие острые сосульки, похожие на затейливые рождественские украшения. Только вот повод так украсить деревья был у погоды совсем не радостный.

Трэверс закончил говорить и бросил в могилу первый ком мёрзлой земли. Каменно спокойный на первый взгляд — со второго было заметно, как нервно он постукивает по бедру затянутой в чёрную кожаную перчатку ладонью, как двигается, точно преодолевая сопротивление воздуха, а в глазах — непонимание, удивление. Они с женой должны были, может, и не умереть в один день, но разлучиться совсем не так — не насильно. В мире Трэверса подобное могло произойти с кем угодно, только не с ним.

Слово взял мистер Флинт, отец покойной, седой как лунь волшебник в старомодной траурной мантии. Тесей поднял глаза к небу — голубому, безоблачному. В этой части Англии так бывает только в очень морозные дни. Небо — далёкое, красивое, безразличное — было безучастно к чужому горю. Лишь взирало свысока.

Тесей поёжился.

Опираясь на руку сына, мистер Флинт занял своё место подле безутешного вдовца, передав эстафету младшей дочери. Тесей сразу узнал Шейлу Мобри. Сейчас, едва сдерживающая слёзы, совершенно разбитая, она не походила на ту пышущую холодной яростью эринию, что остановила Тесея всего несколько часов назад в Министерстве. Древний чистокровный род, не понаслышке знающий об обычае кровной мести. Кем бы ни был убийца, от правосудия ему не сбежать.

От группы шапочных знакомых покойной и неравнодушных коллег отделилась фигура Макмиллан, держащая в руках строгий букет белых лилий. Не произнеся ни слова, она передала его Тесею и отошла, занимая место среди одетых в чёрное фигур.

Тесей сам попросил Макмиллан купить эти цветы. Миссис Трэверс любила лилии.

Тошнотворно-яркий запах щекотал нёбо. Слава Мерлину, Тесею не нужно будет прощаться с покойной вслух, достаточно просто возложить букет рядом с множеством других, когда гроб будет погребён под толщей холодной земли.

Часы на возвышающейся над церковным кладбищем башне пробили полдень, когда прощальные слова закончил говорить младший племянник Трэверса. Совсем ещё ребёнок, лет тринадцати, он, кажется, не совсем понимал, что происходит. Или не хотел понимать. Может, даже тешил себя надеждой, что всё происходящее не более чем кошмарный сон, который вот-вот закончится, нужно только больно ущипнуть себя за запястье.

Украдкой глядя на то, как мать после понимающего кивка мужа уводит сына прочь, Тесей подошёл ближе. Служащие «Волшебных похорон и бальзамирования» несколькими взмахами палочек закопали могилу. Дождавшись, когда они отойдут, Тесей положил букет рядом со строгим гранитным памятником.

Удивительно, как природа раздаёт судьбы. Порой самые приятные на вид люди наделены самым ужасным сознанием.

Обеденный зал, в котором Тесею не раз приходилось бывать, преобразился. Занавески временно перекрасили в тёмные тона, немногочисленные картины завесили портьерами, стулья убрали, а широкий стол отодвинули к стене.

Именная стрелка миссис Трэверс исчезла с часов.

Словно тени, блуждающие по асфоделевым полям, гости рассекали по залу, держа в руках бокалы с напитками. Изящный фужер с белым вином, зажатый в пальцах, казался Тесею тяжелее тролльей дубины. Стоя в отдалении, он не сводил глаз с Трэверса, анализируя движения, мимику. Нет, всё-таки не сегодня. Не сейчас, пока Тесей занят и не в интересах Трэверса его отвлекать. Но после…

Никем не замеченный, Тесей вышел в другой зал — ныне такой же тёмный, как обеденный — и оставил нетронутый бокал на маленьком столике. Сейчас стоило вернуться в Министерство, пока Шейла Мобри — цепкая, как гриндилоу — вновь не возникла рядом, непрозрачно намекая Тесею, куда покатится его карьера, если убийца её сестры не будет найден в ближайшие же дни.

Малая гостиная на первом этаже. Всё осталось таким, как в вечер убийства, только пыли прибавилось — очевидно, домовик боялся заходить в комнату. Авроры обшарили каждый дюйм, заглянули под каждую портьеру и в каждую вентиляционную решётку, в последней надежде применили Аппаре Вестигиум — но это толком ничего не дало. Не обнаружили Отслеживающие чары и следов взлома. Убийцу впустили добровольно — и, совершив преступление, он ушёл, забрав орудие с собой.