— Да, — выговорил Тесей, едва ворочая языком.

Мир, в который он стремился и на который надеялся, оказался таким.

***

Реальность была чернее худших воспоминаний. Мир не расплывался — он исчез; взгляд закрыла темнота, а грудь сдавило так, что утренняя боль показалась незначительной.

Тесей шарахнулся назад, вслепую, ища спиной опору, наугад послал какое-то заклинание вперёд — палочку он так и не выпустил. Вокруг звенели чары, уже слабее, но голоса расплывались, расходились далёким эхом…

Сердце ударилось раз, другой, замерло, словно отказываясь работать, и снова запустилось. Захрипев, Тесей схватился за грудь свободной рукой, уже понимая — он отравлен, по телу расходится проклятие.

Стена за спиной все-таки обнаружилась, но на ногах он не удержался, сполз вниз. Лёгкие горели, отказываясь впускать воздух, перед глазами потемнело бы, не будь он уже слеп. Холод накатывал вместе с обжигающим огнем; холод, темнота и пустота. Тесей знал, что это значит…

— Тесей! — Голос был живой, настоящий, знакомый, и всё остальное стало не важно. Его схватили за плечо, и Тесей намертво вцепился в руку. Только бы не одному в темноте. — Фините Инкантатем!

Сдавливающий холод немного отступил, и Тесей смог вдохнуть — громко, жадно, отчаянно. Тело цеплялось за жизнь, за чужое тепло, желало дышать.

Точно в далёкой дали трещали заклинания, над головой гудел щит — Тесей даже разглядел его ровное сияние, когда смог что-то видеть.

Рядом был Трэверс — на коленях, напряженный, испуганный, — водил палочкой по груди Тесея, бормотал заклинания. Дышать становилось всё легче, в глазах светлело, но Тесея только сильнее затрясло.

Наверное, это было лишь впечатление, галлюцинация, страшное видение, он не ходил на самом деле по грани, не ходил… Но понять и осознать — разные вещи.

Заметив, что Тесей его видит, Трэверс поднял палочку вверх, укрепил щит. Потом порывисто обнял за плечи, притянул к себе, утыкая носом в шею.

Сейчас Тесей даже не хотел возражать.

— Всё будет хорошо. — Слова казались неловкими, но искренними. — Прибыло подкрепление. Ты отправишься в Мунго. Дыши, просто дыши.

Тепло тела словно изгоняло потусторонний холод, и Тесей сам вцепился в Трэверса. Этот, по крайней мере, его не отдаст. Тьма гораздо, гораздо хуже.

Крупная дрожь прошлась по телу, швыряя ближе в объятия, вместо неё пришла слабость. Всё будет хорошо… Он всё равно не может сражаться…

***

Сквозь зачарованное окно лился искусственный солнечный свет.

Белая тонкая занавеска колыхалась в потоках магии, по стенам скакали блики и тени — словно за окном ветер ерошил листву. Тесей проследил взглядом за этим солнечным движением, потом перевел взгляд на целительницу.

Хелен Гленн улыбнулась, увидев, что он очнулся. Она сидела на краю его постели, её желтая форменная мантия словно лучилась тёплым светом.

— И ты снова здесь. Как себя чувствуешь?

— Кажется, нормально. — Тесей чуть пошевелился. От холодного огня остались одни воспоминания: сердце билось ровно, дышать ничего не мешало. Разве что грудь едва заметно ныла отголосками ранения и лечения.

— Это хорошо. — Хелен убрала палочку. — Проклятие неприятное, но не такое уж страшное, если быстро попасть к нам в руки.

— Который сейчас час? — Тесей поёрзал, устраиваясь поудобнее. Он понял, что уже в больничной одежде, под головой — пухлые подушки, поверх — одеяло. Небольшую палату заливало солнце, осветительные шары под потолком не горели, соседняя койка пустовала.

— Около четырёх. — Хелен выудила из мантии записную книжку с гербом Мунго, сделала пару заметок. — Так, раз ты уже тут, докладывай: как в целом самочувствие? Мигрени? Зелья пьешь?

Тесей замешкался.

— Бальзам принимаю, но…

— Что-то ещё болело? — вцепилась в него цербером Хелен, уловив малейшее колыбание в ответах.

— Грудь, днём, — сдался Тесей. — Я принял три капли днём, и уверен, что поэтому меня и ранили. Реакция стала хуже.

— Понятно. — Хелен озадаченно поджала губы. — Бальзам-то помогает?

— Помогает, — уверил он. По вечерам тот отлично спасал — у Тесея появлялись возможность расслабиться и даже силы улыбаться.

— Значит, самочувствие в целом хуже, — сделала вывод Хелен и записала в блокнот. — Тесей, я же говорила: тебе надо больше отдыхать. Не ты первый и не ты последний аврор, загоняющий себя на работе, но такой героизм обычно идёт только во вред.

— Ты говоришь это ещё с тех пор, как я сдавал экзамены. — Тесей закрыл глаза и откинулся на подушку, но уголки губ едва дрогнули в улыбке. Хелен он знал с Хогвартса — они учились на одном курсе.

— Я посмотрю, какие еще зелья тебе можно подобрать, — пообещала она. — Не нравится мне это: все чары и проверки говорят, что ты вполне здоров, а проблемы лезут одна за другой, как ниффлеры на золото. Ну хоть спать получше и есть побольше стал, молодец. Горжусь собой.

— Прозвучало так, будто я младенец, — пробормотал Тесей. Тепло и тишина убаюкивали, хотелось лежать, закрыв глаза.

— Хуже. Младенец хоть заработаться не пытается. — Хелен встала. — Хочешь спать — спи. Вещи твои тут, в тумбочке и в шкафу, палочка тоже. Но лучше лежи. Я зайду ещё через пару часов, посмотрю, как твои дела.

— Хорошо. Спасибо, Хелен.

Она тихо ушла. Тесей расслабился. Был ещё только день, и солнце это подтверждало, приятно согревая. Звуков не было слышно: дверь палаты надежно отсекла от него происходящее в Мунго. После проклятия с его эффектами очень хотелось просто лежать, спокойно, неподвижно, в тепле и безопасности…

Тесей дремал, но не засыпал окончательно, не желая упустить минуты покоя.

Резкий хлопок двери как будто окатил его ледяной водой.

— Тесей!

Очередной вдох застрял в горле, не проходя дальше. Тесей распахнул глаза и уставился на Трэверса.

Тот быстро пересек палату, небрежным жестом наколдовал себе стул, рухнул на него и схватил Тесея за руку.

— Гленн сказала, что ты в норме. Правда?

Горло сдавило, и Тесей едва смог кивнуть. Его рука безвольно лежала в чужих ладонях, запястье чуть поглаживали пальцы. Что Трэверс делает? Он не может, они же сейчас в Мунго, не станет же он…

Трэверс же его не пригласит, верно? Не сразу после ранения? Но он напуган, он не хочет потерять Тесея…

Только бы не вздумал провожать домой!

Не хотелось переезжать; только не сейчас, он и так очень занят…

Трэверс поймал его взгляд и конечно, всё понял. Тесей отвел глаза. Холод снова расплескался в груди, потёк по венам вместо крови, забирая тело себе.

— Последствия от проклятия, да? — В голосе даже было сочувствие. Пальцы с запястья переместились на щёку, и Тесей замер, не мешая прикосновению. — Поправляйся тогда. Надеюсь увидеть тебя в более добром здравии. — Тяжелый вздох, и Трэверс встал. Убрал стул. — Тогда до завтра.

Кое-как попрощавшись, Тесей дождался, пока останется один, повернулся на бок, обхватил себя руками, подтянув колени к груди. Задышал глубоко, силясь изгнать из крови холод.

От уюта в палате не осталось и следа.

Он смог взять себя в руки к тому моменту, как пришла целительница.

— Хелен! — Тесей улыбнулся так бодро, как мог. — Могу ли я переночевать дома?

Хелен засомневалась. Откинула с него одеяло, провела палочкой по груди, щекоча диагностическими чарами.

— Опять что-то не в порядке, знаешь?

— Но ведь ничего опасного? — задал Тесей встречный вопрос. — Хелен, пожалуйста. Мне в разы спокойнее спать дома. Обещаю, я выпью всё, что ты мне дашь. И буду вести себя хорошо, а не работать полночи.

— Ну… — Она задумалась. Тесей задержал дыхание. — Если тебе так лучше… Могу отпустить, с условием, что ты придешь завтра на обследование.

— Спасибо! — выдохнул Тесей, улыбаясь. — Я приду.

— Тогда одевайся, — решила Хелен. — Зайдёшь потом на пост, я выдам зелья.

***

Желтоватая, пряно пахнущая сеном обжигающая вода плескалась вокруг. Тесей цедил привычный чай с умиротворяющим бальзамом — рука дрогнула, и в чашку упала четвертая капля, — запивая им другое выданное Хелен зелье, приторно сладкое.