Счёл бы он, глядя со стороны, всё это добровольностью?
Чернота словно вырывалась из него почти беззвучным криком в зажавшие рот ладони, когда разрозненные детали складывались в целую картину.
Его глубокие вдохи, подавляющие поднимающуюся изнутри горячую волну, переходящую в мигрени; удушающее чувство, что все знают, что все они знают, и усмехаются, и говорят, что, конечно, он сам на это согласился, ради повышения, как иначе; и нервная дрожь, когда стрелка подходит к шести вечера; и лица тех, о ком Тесей знал, что они тоже, их тоже; и ощущение, будто к нему приближается дементор; и отказы, сплошные отказы — не трогайте меня никто, пожалуйста, нет, спасибо, потому что меня уже… используют.
Холод шёл по телу, поднимаясь всё выше. Заставлял трястись. Тесей закрыл ладонями лицо, и пальцы, коснувшись век, тут же намокли.
Он не хотел.
Он не хотел ничего этого.
Значит, всё это время… Всё это время…
Смелости назвать своим именем не хватило. Как не хватало смелости, чтобы сказать «нет». Воспротивиться. Уйти.
Вспомнился разговор по возвращении с войны. Нет, нет, лучше уж его!
Тесей глубоко вдохнул и выдохнул, отнял руки, пытаясь успокоиться. В груди что-то ворочалось, трогало наживую, словно из него выдернули штык и теперь кровит открытая рана.
Он нашёл преступника. Нашёл жертву. Но что дальше? Может ли он что-то доказать? Отомстить? Если не за себя, годами покорно позволяющего себя трахать, то за других?
Хамфри Боунс покончил с собой не потому, что его изнасиловали, а потому, что не смог этому сопротивляться. Трэверс наверняка мастерски зажал его в тиски, убедил, что подчиниться — это наилучший вариант и всё будет не так страшно.
Человеку нужно на что-то надеяться. Что он привыкнет… Или что его отпустят, отстанут.
Хамфри потерял надежду после того, как Трэверс заставил Тесея у него на глазах. Потому что… Потому что раньше, до этого, юный аврор смотрел на него — взрослого, сильного, опытного, раскрывшего столько дел — как на образец. Сияющими глазами молодой Боунс смотрел на Тесея Скамандера, героя войны; и если бы не рубиновое зелье Трэверса, Тесей бы умирал от стыда всё то время, пока это длилось, пока Хамфри видел, кто он на самом деле. Что он совсем не так силён. Даже близко.
Хамфри понял, что даже такой, как Тесей, не в состоянии добиться свободы, и нашёл свой способ побега.
Щёки всё ещё горели так, что, казалось, тронешь — обожжёшься.
Это Трэверс убийца. Не он. Не Тесей.
Он ещё раз погрузился с головой в остывшую, приятно прохладную воду, вынырнул. След засоса темнел на груди как напоминание, насколько он беспомощен, насколько слаб.
Но точно ли настолько слаб, как думает?
Тесей замер и сел, выпрямившись.
Только получив работу, он и правда не мог ничего сделать. И после войны не смел, уж слишком велики были ставки.
А сейчас?
Что он может сейчас? Он уже не юнец. И опыта у него достаточно.
Даже если бы Трэверс принял его «нет»… Работать дальше под его началом, находиться вплотную, везде видеть напоминания, по привычке смотреть на часы? Это звучало даже хуже, чем просто сделать вид, что ничего не случилось, и снова раздвинуть ноги.
Он никогда не сможет добиться чего-то от Визенгамота. Не с таким делом, не против такого, как Трэверс. Не рассказать всем, что с ним было.
Но всегда есть ещё варианты.
Тесей снова медленно вдохнул. Мысль пришла легко, спокойно, будто он всю жизнь не боролся как раз против такого. И она была так привлекательна, обнадеживающа, словно перебрасывала мост через чёрную пропасть, разверзшуюся в груди.
У него вполне может хватить опыта, чтобы избавиться от Трэверса. Избавиться радикально, навсегда. Больше не дать ему возможности тронуть ни себя, ни кого-то другого. Ещё он может найти кого-то, такую же жертву, и попросить у неё помощи. Кто-нибудь наверное согласится.
Зеленоватая вода тихо плескалась вокруг, пока Тесей смотрел в стену, проходил взглядом по цветным узорам.
Он уже не беспомощный.
И найдет другой способ побега.
========== Часть 2. Побег ==========
Стоило полить фиалки мисс Карлайл ещё утром, конечно же.
Вода стекала из палочки, впитывалась в землю, и как только та темнела, Тесей переходил к следующему горшку. Нежные сиреневые лепестки, казалось, слегка подрагивали в ответ, хотя обычным растениям вроде как не полагалось слишком активно шевелиться.
Закончив с поливом, Тесей опустился на диван. День долгий, и всё ещё не закончился.
Трэверса должны арестовать. Должны, когда они вместе с ним пойдут в Гринготтс. Расследование идёт как Тесею надо, потому что Трэверс ему доверяет, не ждёт удара в спину…
Тесей нервно сжал пальцами подлокотник.
Может, оно того не стоит? Зачем ты делаешь это, Тесей, куда приведёт тебя твоя месть? Всё ведь было не так уж и плохо…
Он ненавидел этот трусливый голос, предлагающий ничего не менять, не навлекать на свою голову неизвестность. Но не мог его заткнуть. Голос не смущал даже вид бледного от страха Дика или мертвого Хамфри.
Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому — умирать? Кем ты возомнил себя, Тесей? Судьёй? Духом возмездия?..
Тесей забрался на диван с ногами, обнял себя за плечи.
Это совсем не приятно — предавать. Наоборот, будто упал в грязь, холодную и липкую, и мало того, что ты в ней с ног до головы, так она ещё и затекает в рот и нос, стремится в желудок, в лёгкие…
В комнате слишком холодно, наверное, стоит разжечь камин.
Пламя быстро вспыхнуло, загудело и принялось ровно, неспешно поедать поленья. Его тёплые отблески легли на комнату, подсвечивая обстановку рыжим и золотым.
Было за что. Было! Трэверс не просто заслужил, он виновен так, что поступок Тесея и близко не стоял. И годами, годами действует безнаказанно.
Тесей понимал, почему. Трэверс умел всё обставить. Повернуть так, что другие — как он сам — приходили почти что по своей воле, получали что-то взамен и поэтому становились повязанными. Если ты что-то получил, то тебя уже и не заставили. Не «отобрали», а «сделка».
Правда, тех, кто был готов спать с ним абсолютно добровольно, Трэверс не жаловал. Тесей вычислил достаточно жертв, чтобы понять принцип. Те, кто легко соглашался обменять, хм, часть своего свободного времени на повышение по службе, давали Трэверсу слишком мало власти. Они были почти что на равных, две стороны сделки, продавец и покупатель. А Трэверс не хотел покупать.
Он хотел получить своё через власть, забрать своей волей у не слишком сопротивляющейся жертвы — грубая сила ему так же претила — и потом был не прочь щедро одарить.
В таком кругу годами можно бегать, убеждая себя, что сам этого хотел; находить всё новые и новые аргументы, почему иначе было нельзя. Когда кажется, что сам выбрал, уже не так и страшно.
Почему ты просто не устроил Трэверсу несчастный случай, не унимался голос. Подставлять-то не противно? И миссис Трэверс ещё… Тебе-то она что сделала?
От сомнений Тесея спас дверной звонок.
Он спустился вниз, чтобы открыть Ньюту, и по пути постарался выкинуть из головы лишнее.
— Кажется, я ни разу не ходил к тебе в гости дважды в одну и ту же квартиру, — заметил Ньют, когда они уже были в гостиной. Брат устроился поближе к камину — наверное, продрог на мартовском ветру.
— Мне тут нравится. — Тесей ответил кратко, и Ньюту хватило. Тот не умел быть навязчивым и точно не станет расспрашивать. — Когда ты отправляешься?
— Послезавтра. — Ньют извиняющееся улыбнулся. — Кое-что доделать, и всё. Портключ обещают выдать с утра.
— Хорошо. — Пусть будет подальше от грядущей свистопляски. — В отделе проблем не было?
— Никаких. Тесей, я знаю, что ты поспособствовал. Спасибо. — Ньют поймал его взгляд.
Тесей вздохнул. Обычно в делах рабочих и внутриминистерских Ньют плавал, как неумеха на экзамене у строгого преподавателя, но иногда бывал пугающе проницателен.
— Пользуйся, пока я добрый.
