В последний месяц занятий, преподаватели начинали интересоваться, кем мы видим себя через пару лет. В ответ будущие выпускники, взрослые, по сути своей, люди, на полном серьезе рассуждали о том, что они станут снимать замечательные фильмы, участвовать в больших кино-проектах, работать на всемирно известных телеканалах и так далее. И вот очередь проговорить о будущем дошла до меня. Я встал и заявил, что моя мечта уже осуществилась – меня приняли на работу в крупный проект. Спасибо, мол, всем за внимание. Это вызвало шок у моих коллег-студентов. Отличники переглянулись. Послышалось нервное перешептывание. Еще бы – как это так? Неприметный тихоня, еще не получив диплом, уже работал в большом кино? Спустя минуту после моего спича в аудитории окончательно повисло мрачное напряжение. Это был коктейль из любопытства, зарождающегося уважения и простой зависти. По правде говоря, меня не очень-то замечали во время всего учебного процесса, а после такого заявления, скорее всего возник банальный интерес – каким образом этот толстяк обошел достойных кандидатов?

А я… просто соврал. Уверен, моя «белая ложь» для некоторых послужила толчком думать, что в кино все же можно найти работу, если уж даже такой недотепа, как я, умудрился ее получить.

Тем временем, работы у меня пока не было. Целых две недели я безрезультатно пытался хотя бы просто пообщаться хоть с кем-то из представителей реальной киноиндустрии. Стена. Невидимая, но действительно существующая «великая китайская киношная стена», воздвигнутая между теми, кто имеет отношение к бизнесу в этой индустрии, и мечтателями вроде меня. Если повезет, мы, тихони и идеалисты, можем быть украдкой допущены на съемочную площадку. Но лишь для того, чтобы тихо постоять в сторонке и посмотреть, как снимаются фильмы. Некоторые из нас даже могут быть приглашены на проект в качестве бесплатной рабочей силы. Но не более. Перспектива – года два скитаний по киностудиям с работой в духе «подай – принеси» и оплатой едой. Каким же наивным я был, когда брал на себя груз в 50 тысяч кредитных долларов!

В итоге я вступил сам с собой в полемику и вскоре убедил себя, что без гарантии занятости и достойной оплаты нельзя позволить себе двухлетний путь к первой зарплате в кинопроектах. Вы, быть может, скажете – тряпка. Сдался! Отступил! Да, отчасти так и есть. Но при этом я также оценил будущие усилия, потенциальное потраченное время, в целом низкие шансы, границы своих возможностей и ежемесячные потребности. Математика не складывалась, и пришлось придумать себе другую мечту. Если мой путь в большое кино слишком сложен, тогда просится вариант создания своей маленькой продакшн-компании. Так называют компании, которые занимаются съемкой и монтажом видео. Правы ли были мои коллеги курьеры? Да наплевать теперь. Подруги жены также угадали? И что с того? Я сам придумал себе мечту о кино, я же ее и отменил. Вот она подлинная свобода – свобода от желаний. Нет ничего легче, чем отменить очередную мечту, не париться и задаться новой целью. На смену одному желанию, всегда придет другое…

Сейчас, когда я пишу эти строки, моя мечта о большом кино так до сих пор и не осуществилась. Преследует ли меня эта незавершенная история? Скорее нет, чем да. Иногда, после просмотра гениального фильма, выходя из кинотеатра, мне грустно: «Я мог быть частью этой сказки». Но тоска быстро проходит, как, впрочем, и все остальное в этой жизни. Лишь одна мысль крутится в голове: «Что бы я теперешний сказал бы себе 30-тилетнему? Какой совет бы дал?» Не сдавайся, к примеру. Или, может, каждый способен достичь успеха. Пустые слова! Как говорил один мой приятель, если хочешь снимать кино – найди деньги и стань продюсером фильма. Поэтому вот какой совет я дал бы себе молодому: «Иди, зарабатывай деньги, а потом заплати за свою мечту… если она еще будет актуальной». А как заработать? О, спасибо за этот вопрос. Об этом чуть позже. Не переключайтесь.

У меня нет друзей, никогда их не было. И похоже, ситуация не изменится в будущем. Если бы мне задали вопрос о том, есть ли у вас бэст френд, я бы ответил: «Конечно, у каждого нормального человека есть в жизни такой персонаж». И назвал бы одного парня по имени Б.В. – его я знаю очень давно. Так давно, что и не помню сколько лет мы знакомы. Да и почему именно его называют Б.В., уже вряд ли получится вспомнить. В состоянии неопределенности, хаоса или депрессии я неизменно приезжаю к нему поплакать в жилетку или просто посоветоваться. Сегодня был именно такой случай – я закончил институт, и меня в очередной раз ждала полная неопределенность.

Встреча проходила в небольшом садике ухоженного дома Б. В. В эту пору зима еще не сдала своих позиций окончательно, а весна еще не до конца вступила в свои права. Эдакая граница. Промозглый период конца монреальской зимы. Жуть, одним словом. Но, тем не менее, уже хочется побыть на свежем воздухе, поэтому и мы сидели и трепались прямо на улице – в пуховых куртках.

Друг заварил глинтвейн – горячее вино со специями. Вообще Б. В. пил практически каждый вечер, при этом я не считал его алкоголиком. Он делал это в малых дозах и исключительно после работы. Мог выпить три-четыре пива или полбутылки красного. Его традиционный ритуал – пойти с бокалом в свой кабинет поработать за компьютером. Б.В. – гений программирования, это его дело жизни, он предавался колдовству над клавиатурой в компании красного вина чуть ли не ежедневно по вечерам. А на утро без каких-либо последствий был в состоянии пойти на работу. У него к алкоголю было легкое отношение, а организм его прекрасно избавлялся от токсинов в короткий срок.

В молодости Б.В. порой уходил в запои, но не больше чем на неделю. Однако это все было очень давно, можно сказать, в наших «прошлых жизнях». Важная деталь – тогда он пил по утрам не потому, что ему было плохо и надо опохмелиться, а от того, что, наоборот – ему хорошо и просто хотелось продолжать. А это, скажу я вам, большая разница. Это отношение к спиртному и особенности организма – личный вопрос для каждого. И для меня этот вопрос открыл именно Б.В, он приучил меня к алкоголю. А я не говорил? Простите. Да, я – подпольный алкоголик, но об этом позже.

– У меня нет жены, нет работы, но есть диплом продюсера и 50 тысяч долга. А теперь скажи, кто я после это?

Друг неспеша глотнул глинтвейна и, посмаковав в рту напиток, улыбнулся по-кошачьи.

– Ты забыл сказать еще, что живешь с мамой. Поэтому ты – лузер, Алекс. Это называется именно таким простым словом.

– Вот и мне так же кажется, – я тяжело вздохнул. – И что делать-то?

– Бросай ты эту свою мечту, учи С++ или Python и приходи к нам. Я дам тебе рекомендацию перед своим боссом. Получишь на старте честных 50 тысяч долларов в год. Пятьдесят! И это ми-ни-мум.

– Да пробовал я учить эти ваши «языки программирования. Ты забыл чтоли? Не мое это явно.

– Так все говорят, – Б.В. поднял указательный палец вверх, – а потом привыкают. Вот и ты привыкнешь.

– Ну смогу я всю жизнь писать коды. Говорю тебе, НЕ-МО-Е это!

– А и не надо всю жизнь. Со временем перейдешь в моей отдел. Будем вместе работать, – друг на секунду задумался, – с базами данных, например. Я слышал, что у нас в банке могут открыть дополнительные вакансии.

– Спасибо тебе, но это опять учиться надо. Мама меня не поймет. Да, на этот раз точно не поймет.

– Не, ну а как ты хотел? Без учебы-то никак. Тебе сертификат нужен. Да и знание само по себе не помешают. В них вся суть!

Б.В. предложил перейти в дом и сменить глинтвейн на водку. Я ответил, что мне еще домой ехать. На что друг предложил заночевать у него. Хоть перспектива была неплохая, пришлось все же отказаться, сославшись на обещание маме вернуться домой пораньше. Мы еще немного пообщались – Б.В. все больше рассказывал о себе, точнее, о том, как он планирует сдать на лицензию шкипера парусной яхты (я даже не стал спрашивать, где он собирается плавать). Также он рассуждал о своей работе. Его повысили, и теперь друг имел возможность, к примеру, сходить на каток во время обеденного перерыва и там размять ноги, катаясь на коньках. Б.В. ничего не спросил про мою жизнь, его не интересовало житие лузера. Мне бы, наверное, тоже это было не особо интересно.