Так что…

Набирается терпения к самому себе. К проявлению своего эгоизма, отставляя его на задний план. Идет к двери гостиной, открывая, и заглядывает внутрь помещения, погруженного в полумрак из-за штор, которые Дэн задвигает, чтобы свет не раздражал его. Парень сидит на корточках возле журнального столика, пальцами собрав белый порошок со стеклянной поверхности. Дилан застает его за странным действием, когда Дэн подносит пальцы к кончику носа, вдохнув, будто опробовав запах. Совсем чуть–чуть — и сердито сводит брови, с отвращением принявшись вытирать ладонь о влажную тряпку, которой после проходится ею по столику, параллельно бросает бутылки и банки в пакет. О’Брайен встает рядом с диваном, сложив руки на груди, молча обдумывает сделанное Дэниелом, находя это… Хм, зачем он понюхал? Это принимается в нос. Парень наверняка осведомлен. Дилан с подозрением косится на друга, который поднимает на него взгляд, со вздохом поднявшись:

— Капец, — пыхтит. — Ты собираешься мне помогать? Или мне сюда всю футбольную команду вызвать?

— Тренера не забудь, — О’Брайен бросает со смешком, а Дэн улыбается, протянув ему пакет с мусором. Парень берет его, растягивает и держит, пока Дэн бродит по гостиной, собирая бутылки и окурки, бросая в пакет, будто в баскетбольное кольцо.

— Когда твоя мать вернется? — Дэн не хочет больше терпеть молчание между ними, это начинает беспокоить.

— Она позвонит вечером, — О’Брайен ногой цепляет бутылку, закатившуюся под диван. — Отдыхает у подруги. Надеюсь, не налегает на алкоголь.

Дэн не обдумывает, проронив шепотом с недовольным смешком:

— Да, а то у вас семейное…

Замолкает. На Дилана не смотрит, продолжая искать мусор, да и О’Брайен не торопится взглянуть на друга. Дэн продолжает с миной на лице исследовать помещение, наконец, осознав, что ничего не остается, и возвращается к парню, держа бутылки между пальцами за горлышки:

— Я не стану тебя раздражать вопросами, — с хмурым видом признается, уложив бутылки в пакет. — Просто… — делает шаг назад, отряхнув ладони. — Мы с тобой, может, не так давно знакомы, — со вздохом вынуждает себя взглянуть на парня. — Но ты мой друг, — указывает на него рукой, после поставив их на талию. — Единственный, — поглядывает на него, чувствуя, как в ребрах покалывает от невралгии. Дилан усмехается краем губ, поставив пакет на столик:

— Безысходность.

— Это точно, — Дэн соглашается с натянутой улыбкой, но внутренне остается напряженным, ведь не привык открыто признаваться:

— Короче… Раз уж ты мой друг, мне придется тебя терпеть, — радуется, что О’Брайен реагирует положительно на сарказм. — Если тебе понадобится дать по роже, чтобы мозги на место встали, я сделаю это, — указывает на парня пальцем, а тот выпрямляется, сунув ладони в карманы джинсов, и со сдержанной улыбкой молча выслушивает друга, которому по-прежнему еле удается оказывать давление. — И пускай… — откашливается, заикнувшись и неуверенно замямлив. — Я немного побаиваюсь тебя.

Дилан шире улыбается, оставаясь уставшим, и уголки губ постепенно опускаются, а взгляд без усилий скользит по полу. Лицо становится хмурым, головная боль возвращает себе мощь, приходится прижать ко лбу ладонь, чтобы собраться с мыслями:

— Я… — его отчасти умиляет и забавляет то, как Дэн мнется, общаясь с ним, так что парень не хочет грубо отрезать продолжение разговора. Он ставит руки на талию, подводя друга к определенной мысли:

— Ты знаешь, меня бесит, если я чего-то не понимаю.

— Это да, — Дэн кивает, усмехнувшись. Ему неловко. Будто ребенка собрался отчитывать. Дилан слабо жестикулирует, поясняя:

— И я не понимаю, что происходит, — признается сквозь зубы. Ему не нравится открыто заявлять о своих проблемах, особенно, если он не понимает причины их возникновения. Это потеря контроля, а Дилану требуется держать всё под контролем. Абсолютно.

О’Брайен наблюдает за тем, как Дэн кивает головой, кажется, понимая, о чем толкует друг. Странно, что Дэн, зная обо всех недостатках Дилана, остается с ним в хороших отношениях. Парню действительно стоит ценить это, так что он находит возможность без негатива оттянуть разговор:

— Поэтому не хочу пока говорить об этом, — прикусывает губу, смотря в сторону. — По крайней мере, пока не разберусь.

А в ответ слышит фырканье Дэна, который с хмурым выражением, но улыбаясь, произносит:

— А я определенно не готов тебя слушать, — рукой окидывает помещение. — Я несколько часов драил твою хату, — проявляет недовольство, схватив пакет со столика. — Всё, что я хочу — это пицца, кола и Netflix, — перечисляет, намекая, что О’Брайену придется потратиться на удовлетворение потребностей и желаний своего друга. Дилан кивает головой, молча принимая свою участь, и поднимает ладони, принимая свое поражение. Дэн улыбается, хлопнув друга по плечу, и обходит его, унося мусорный пакет в коридор, чтобы после вынести на улицу.

О’Брайен выпрямляется, ладони сунув в карманы. Смотрит перед собой. Уголки губ дергаются в нервной улыбке, на бледном лице — бессилие.

Да, отсутствие давления со стороны Дэна — определенный плюс, но тот факт, что друг знает о наличии проблемы, вызывает неприятный дискомфорт.

Слабости делают Дилана уязвимым. Это глупо, но парень хочет казаться сверхчеловком. Хотя бы для окружающих.

***

…Неопрятная комната мотеля за городом. Один из единственных, который можно обнаружить на шоссе, тянущемся через лес. Помещение грязное, повсюду слои пыли, пахнет сыростью, зашторенный плотной тканью подоконник «зарос» плесенью. Одеяло в пятнах, давно нестиранное, и на него садится полный неухоженный мужчина, мимо проезжающий дальнобойщик, который приостановился здесь, чтобы…

Сколько им лет? Если бы не яркий макияж, броский и вульгарный, то мужчина бы понял, что перед ним девочки, двенадцати лет. Одна из них — коротко стриженная, практически под мальчика. Вторая — с длинными волосами, скрывающими спину. Обе одеты в тонкие майки, под которыми просвечиваются яркие лифчики. Короткие шорты и юбка. Черный и розовый. Одна из девочек снимает клетчатую рубашку, другая слегка оголяет плечи, спустив рукав кофты. Мужчина опирается руками на кровать, немного отклонившись назад, и на толстом лице, губы которого обветрены и слегка испачканы в соусе после съеденного бутерброда. Он криво улыбается. Ему повезло встретить на обочине двух девушек, которые не против развлечься. Пускай и за деньги.

Широкие сладкие улыбки. Губы в красной помаде. Девочки переглядываются, затем переводят внимание на мужчину, который расставляет колени, с необоснованной надменностью и высокомерием смотрит на девчонок, довольно усмехаясь, когда одна из них опускается на корточки, пальцами коснувшись ремня. Принимается медленно расстегивать, а вторая девочка ползет по кровати, ладонью проводя по своей груди, явно желая завлечь клиента, но всё внимание сейчас подарено той, которая расстегивает его ширинку.

И всё это. Продумано.

Девочка, выглядящая, как маленькая девушка, заигрывает, поднимая взгляд на мужчину, когда проникает пальцами под жесткую ткань, облизывая губы, и широко улыбается, резко переводя внимание на свою подругу.

Удар. Настольная лампа со всех возможных сил, на которые способна девчонка, разбивается о затылок мужчину. Тот вздрагивает, сражаясь с потемнением в глазах, сжав веки и стиснув зубы. Руки вытягивает перед собой, предприняв попытку встать, удержать равновесие, но девчонка у его колен вскакивает, схватив со второй тумбы неработающую лампу. Размахивается — наносит удар по лицу мужика, которого позади продолжает бить её подруга. Максимум усилий — и клиент валится на кровать, теряя сознание. Девчонки не теряют времени. Они начинают рыться в карманах мужчины, запихивая в свои деньги, которые удается найти. Обирают. Полностью. И поправляют свою одежду, помчавшись к двери номера. Выскакивают в темный коридор. Холодный и грязный. Хватаясь за руки друг друга. Держась за ладони. Сжимая их пальцами, крепко.

Бегут. Вместе. Всегда вместе.