— Знаешь, я… — её задумчивый вид вызывает напряжение, поэтому набираюсь сил взглянуть в ответ. — Я не из тех, кто принуждает, — спокойно объясняет Роббин, тепло улыбнувшись. — Если тебе здесь не понравится, ты спокойно можешь отправиться обратно, но… — берет свой стакан, — Хочу отметить, — делает паузы, кажется, зная о моей особенности. Точнее, об особенности моего мышления. Из-за повреждений я не так осваиваю информацию, как другие люди. Думаю… Поэтому мне поставили инвалидность. Внимательно смотрю на женщину, которая пожимает плечами:

— Тут куда больше свободы, чем там, верно? — улыбается.

Незнакомая, чужая комната погрязла в духоте и темноте. Огни лампы играют, носятся по стенам, завлекая меня зрительно. Наблюдаю, как лучи ночника медленно перетекают, двигаясь по пространству помещения. Сижу на краю кровати, горбясь, отчего косточки позвоночника выступают сильнее на шее. Не переодеваюсь. Остаюсь в свитере, наплевав на жару. Мне гораздо комфортнее, когда мое тело скрыто под тканью. Плотной тканью.

Пальцами дергаю нитки на майке, что вылезает из-под свитера. Чувствую, как по шее стекает капля пота. Меня бросает и в жар, и в холод от того, в какой ситуации оказываюсь, но мне четко дали понять, что это единственный шанс…

Мысли обрываются. Слышу недовольный голос Роббин, которая заходила ко мне, желая хорошего сна. Она понимает, как тяжело мне адаптироваться, и её вера в то, что я буду способна привыкнуть, меня пугает.

Я без доверия отношусь к тем, кто как-то пытается расположить меня.

На то имеются причины.

Так вот. Роббин, которая мило общается со мной, сейчас повышает голос на своего сына, находясь в его комнате:

— Ты получил неуд? Где моя тряпка?!

Сжимаю рукой тело, напряженно глотнув сухость во рту, но в ответ на её крик слышится лишь смех:

— Окстись, женщина.

И какая-то суматоха.

Моргаю, потянув ладонь к выключателю на лампе, что стоит на тумбе рядом с кроватью. Ерзаю на краю, ощутив неприятное покалывание внизу живота, отчего не могу сидеть без движения. С напряжением смотрю перед собой, надавив на кнопку.

Свет гаснет, погружая меня во мрак, и тут же в глотке встает ком, вынуждающий меня вновь надавить на переключатель.

Включаю.

Рвано вдыхаю комнатный воздух.

Щелчок. Выключаю. Тьма.

Не могу нормально вдохнуть.

Щелчок. Включаю.

Поперек горла встает ком. Окончательно и основательно занимает внутри положение, начав колко рвать стенки шеи.

Еле загоняю больше кислорода в легкие, ощутив боль в глазах, когда их обволакивает соленая жидкость.

Медленно оглядываюсь на окно, со страхом подняв на стекло широко распахнутые глаза, ведь слышу шорох в ушах.

Щелчок. Выключаю.

Тьма.

Комментарий к Пролог

По обычаю:

трейлер к работе:

https://www.youtube.com/watch?v=A8ocT-PuQKA

фан-трейлеры:

https://vk.com/videos-98331934?section=album_2

группа в вк:

https://vk.com/carrie_mcfly

========== Глава 1 ==========

Не уверена, сколько времени лежу без движения на кровати. Испытываю дискомфорт от мысли, что мне придется передвигаться по чужому дому самостоятельно, без сопровождения. С одной стороны, это хорошо. Больше свободы, но всё-таки ощущаю себя неуютно. Потребность в воде усиливается к первым лучам солнца, что проникают в комнату сквозь светлые шторы. За окном уже слышны голоса людей, гул моторов автомобилей. Всё тело отекает, ведь не шевелилась больше шести часов. Это лишь здравое предположение. На самом же деле, мне казалось, что ночь тянется мучительную бесконечность.

Наконец, сухость во рту доводит мое дыхание до хрипоты, заставив избавиться от паралича, сковавшего мышцы. Осторожно приседаю на кровати, вытягивая руки, которыми упираюсь в матрас, чувствуя их привычное дрожание. Слабость. Она сковывает, но воспринимаю её с приятным наслаждением, когда осторожно спускаю ноги к полу, касаясь теплого паркета кончиками пальцев.

В моем доме пол был ледяным. Не знаю, почему вдруг вспоминаю об этом.

Придерживаюсь за край тумбы, помогая себе подняться на вялые ноги. Никакой уверенности в их способности удержать меня. Встаю вроде медленно, а всё равно голову приятно уносит, в глазах всего на мгновение играет темнота. Не раздумываю о смене одежды. Конечно, здешний климат ярко разнится с тем, к которому я привыкла, но остаюсь в темно-зеленом свитере и джинсах. Вещи помогают мне добиться ощущения безопасности. Чем больше на мне одежды, тем мощнее это обманчивое чувство.

В коридоре не раздаются шаги, не слышны голоса. Надеюсь, жители дома по-прежнему спят, и мне удастся незаметно пробраться в ванную, чтобы немного попить воды из-под крана. Спускаться вниз буду дольше, да и не доверяю я своим ногам. Больно слабые.

Прихрамываю. Колени хрустят на каждом шагу. Наверное, мне не хватает кальция. Подхожу к двери, неуверенно коснувшись её ручки пальцами, и приоткрываю, настороженно выглянув в коридор. Прислушиваюсь. Вроде… Тихо, но моя голова будто шар, наполненный водой. Слышу всё приглушенно — последствия травмы черепа.

Выхожу за порог, босыми ногами шаркая к ванной комнате. Передвигаюсь, как деревянная, буквально ощущаю скованность своего тела и свою неспособность свободно контролировать его. Оглядываюсь лишь раз, когда оказываюсь рядом с порогом ванной. За спиной по-прежнему никого, и с облегчением выдыхаю, сморщившись от жгучей боли в горле, когда прохожу в помещение, заранее включив свет.

Здесь пахнет лимоном. Стены уложены светло-желтой плиткой, на полу мягкий коврик. Ванна и раковина из белого мрамора. Изучаю комнату, не совсем доверяя своим глазам, ведь никогда прежде не имела возможности находиться в столь убранной и приятной на вид ванной комнате. Поворачиваюсь лицом к стиральной машинке, долгие минуты исследуя взглядом цветы в горшках, что стоят на ней. Это так… Странно. Будто жизненная необходимость Роббин — создавать уют. Везде.

Подхожу к раковине, не обнаружив на её дне темно-оранжевых разводов. Значит, вода здесь нормальная, так? А то дома мне приходилось пить ржавую…

Сжимаю сверкающую на свету лампы ручку крана, предприняв попытку повернуть её, но с горечью осознаю, что мне не хватает сил. От этой мысли, будто усиливается сухость в горле, и мое желание пить удваивается в разы. Вытираю обветренные губы ладонью, которую после прикладываю к горячему лбу. Слишком жарко. Повторно стараюсь открыть кран, но тщетно. Кажется, придется спуститься вниз.

Мысленный поток обрывается, и я коротко стреляю взглядом в сторону двери, которая открывается — и на пороге является очень сонный парень, который явно не до конца осознает, что уже покидает кровать. Темные волосы взъерошены, на щеке отпечаток складок наволочки, как и на татуированных руках. Всё та же белая мятая футболка и черные джинсы. ОН уснул прямо в одежде?

Я тоже так поступаю.

Парень вроде хмур. Он не переносит яркого света лампы, поэтому морщится, ладонью сдавив затекшую шею:

— Ты рано встаешь, — хрипло произносит, без скованности проходя внутрь ванной комнаты, а я отступаю назад от раковины, взглядом врезаясь в пол под ногами. Вот так непринужденно он заходит, будто мы давно являемся соседями по дому. Хотя… Он же здесь живет, поэтому его спокойное поведение оправдано. Я — лишний человек.

— Понятно, почему моя мать выбрала тебя, — тянет руку к крану, осекшись, и смотрит на зеркало, сохранив мгновение молчания:

— Ужасно прозвучало, — сам признает это, повернув ручку крана. Без труда. Вот так вот просто. Я моргаю, пристальным взглядом наблюдая за тем, как парень регулирует температуру воды, не желая умываться ледяной, и, думаю, мой надзор и заставляет его замереть, набрав в ладони прозрачной жидкости. Кажется, он смотрит на меня через отражение в зеркале, иначе как бы он обнаружил мое наблюдение, не поворачивая головы?

Ситуация обретает больший дискомфорт. Я нервно сглатываю, сцепив пальцами ткань свитера, и не знаю, как поступить? Может, лучше выйти? Чувствую себя неуютно. А вдруг он умоется, оставив воду включенной для меня, а я потом не смогу повернуть ручки, чтобы закрыть её?