— Учеба давно началась, — Браун заговаривает, отложив вилку в знак того, что больше не собирается вторить попытке сунуть еду в рот. — Все про тебя спрашивают, — смотрит на О’Брайена. Я исподлобья поглядываю на Дэниела, не понимая, что мне кажется иным? В нем нечто переменилось. Голос, тональность, движение тела, взгляд. Он словно отгородился, но свою скованность прикрывает развязностью позы. Пытается внушить нам, будто бы он собран, словно у него всё под контролем. Мне неприятно видеть его таким… пустым, что ли. Дэниел напоминал щенка. Наивного мальчишку. А теперь перед собой я вижу обычного парня. Закрытого и негативно настроенного.

Дилан вздыхает, запрокинув голову и прикрыв глаза. Я медленно пережевываю лист салата.

Да. Дурная идея.

— Почему ты пропускаешь занятия? — Дэниел словно подводит к какой-то мысли. Смотрю на него с подозрением и понимаю, что Браун догадывается, что именно происходит с Диланом. Наверное, парень уже сталкивался с зависимым О’Брайеном. Может… Дэниелу всё-таки удастся повлиять на друга?

Дилан не реагирует. Только колено его нервно дергается в такт бесноватым мыслям. С тревогой и опаской поглядываю на парня рядом. Надеюсь, всё закончится мирно.

Но нет.

— Ты опять употребляешь, да? — Браун задает вопрос ровным тоном, смотрит при этом так холодно и отрешенно, что даже я роняю вилку, не ожидая такого резкого перехода к теме зависимости. Раньше Дэниел был осторожен в подобных вопросах.

Дилан разжимает веки, бросив свою вилку на стол, и возвращает голову в былое положение, хмуро уставившись на Дэниела:

— На хер ты его позвала? — жестким тоном обращается ко мне, но… это не я.

— Это не она, — Браун вступает за меня, с презрением сощурившись. — Я сам решил зайти.

Дилан усмехается, недовольно фыркнув:

— В таком случае, не вижу причин терпеть тебя здесь, — барабанит пальцами по столу, неотрывно пялясь на нежеланного гостя.

А вот Дэниел в ответ сохраняет спокойствие и переводит на меня внимание, без давления вынося предложение:

— Если хочешь, можешь переночевать у меня.

Я прикусываю язык, невольно замерев от коснувшегося спины ужаса. Зачем он говорит такое? Он…

Слышу. Дилан прекращает глубоко дышать. Боюсь даже бегло глянуть в его сторону и всем видом молю Брауна не испытывать терпение О’Брайена.

Но Браун не улавливает моей ментальной просьбы:

— Если ты боишься оставаться с ни…

Он даже не успевает договорить. Дилан резко вскакивает, схватив парня за ткань футболки одной рукой, потому что вторая необходима для опоры на стол, иначе он просто свалится от неспособности держать равновесие. С гневом дергает Дэниела на себя, а тот разжигает внутри Дилана ярость своим безразличием.

Я в ту же секунду перехватываю его руку, сцепив пальцы в районе локтя, и привстаю со стула, стараясь шепотом и ровно попросить:

— Не надо, — приходится коснуться ладонями шеи О’Брайена, дабы добиться его внимания. Парень стреляет в мою сторону косым взглядом и дергает Дэна от себя, процедив с неприсущей себе ненавистью:

— Иди вон.

Ненавистью, которая совершенно неуместна между ними.

Дэниел продолжает пристально смотреть в ответ. Он никак не выказывает слабости. Рывком поправляет ткань футболки, хватает со спинки стула кофту и, не разрывая зрительного контакта, двигается к двери. Отворачивает голову только тогда, когда пропадает за порогом, тяжелым шагом устремившись к выходу.

Я в неясных чувствах прикладываю ладонь к горячему лбу. В голове — пожар. Разум охвачен огнем.

— Боже… — роняю без сил и опускаю взгляд, поспешив к порогу, как вдруг в спину врезается яростный шепот:

— Ты хочешь с ним уйти?

Касаюсь ладонью стены, оглянувшись на Дилана. Его губы сжаты до бледноты, нечитаемый взгляд пронзает мое лицо, а костяшки ладоней белеют от той силы, с которой он сдавливает их.

— Сядь, — ровно произносит, не сводя с меня взгляда.

Нет, я не собираюсь уходить, я просто чувствую себя виноватой перед Дэниелом, поэтому иди к черту, О’Брайен. Никто не должен чувствовать себя паршиво из-за тебя.

Хмурюсь, спрятав страх поглубже, и качаю головой, выскочив коридор.

— Твою мать, сядь быстро! — слышу, как что-то с грохотом бьется об пол. Наверное, опять опрокидывает стул. Игнорирую, распахнув входную дверь, и выскакиваю на холодную улицу, поймав взглядом спину отдаляющегося парня:

— Дэниел! — зову, минуя участок. Парень оборачивается с таким же непроницаемым лицом. Дышу паром, встав напротив него, и складываю руки на груди, защищаясь от морозного ветра:

— Прости. За это всё. — Пытаюсь оправдать Роббин: — Мы надеялись, что ему поможет встреча с другом.

— Мы не друзья, — Дэниел набрасывает капюшон на голову, вдруг сощурившись с явным сомнением. — Мы с ним не такие друзья, — видоизменяет свою мысль. — Оказывается.

С сожалением отвожу взгляд, не сдержав вздоха, и опечалено отступаю назад, зная, что мне лучше скорее вернуться в дом, пока нетрезвый тип не устроил там очередной апокалипсис.

— Дам тебе совет, Тея, — Браун вроде сам уже намеревался продолжить идти, но вдруг находит, что сказать напоследок. Словно намекая, что больше не желает иметь с нами дело. Останавливаюсь, взглянув на него через плечо, и вся сжимаюсь от холода, ожидая его слов.

— Не неси чужое дерьмо, — Дэниел сует ладони в карманы кофты, с беспечным видом заявив: — Ты загнешься. Ты слаба. Со своим мусором не разобралась, а уже пытаешься помочь другому.

Моргаю, чувствуя, как глаза покалывает от слез, застывших в рамках опухших век. Смотрим друг на друга. Дэниел отступает назад, хмурясь:

— Ты не справишься, — убедительно высказывает свои мысли. — Хватит это терпеть, — отворачивается, продолжив идти по темной улице. Не провожаю его взглядом. Опускаю глаза, тяжело глотая холодный воздух, прикрываю веки, крепко стиснув пальцами плечи. Пытаюсь успокоить внутреннюю бурю, пока внешняя тормошит локоны волос.

Мэгги говорит, людям проще поддаться негативным эмоциям, сложнее сохранить положительные. Я не должна поддаваться негативу. Отрицательное имеет мощное влияние на адресата, нежели положительное, и нужно уметь отгораживаться и не поддаваться. В чем-то Дэниел прав, но я не считаю, что твои личные трудности или трудности другого выступают поводом для того, чтобы оставить близкого человека. Это далеко не выход из ситуации.

Бежать каждый может. Я больше не хочу сбегать.

Один стул опрокинут. Со стола сброшена посуда. Что-то разбилось, что-то уцелело. Еда, правда, разлетелась по полу. Стою на пороге кухни, опустев душой и сознанием, пока изучаю помещение, понимая, что, несмотря на усталость, нужно убраться здесь до возвращения взрослых. Иначе разгорится очередной скандал, Дилан опять попытается навалять Эркизу, Роббин снова начнет рыдать… Вздыхаю, виском прижавшись к дверному косяку.

Мда уж.

Дилан сидит на моем месте, уложив руки на стол и уткнувшись в них лицом. Подозреваю, он слишком пьян, чтобы разнести всё вокруг. Это хороший знак. Значит, ему не хватит сил трепать мои нервы. Хотя у меня неплохо получается изолироваться в момент наших стычек. Они редки. Но неприятны.

Мягко ступаю по полу. Беру мусорный пакет из ящика, влажную тряпку и присаживаюсь на корточки, принимаясь собирать еду. Жалко продукты переводить.

— Я уберу, — вдруг слышу со стороны стола.

— Я сама, — не поднимаю головы, не обращаю взгляд в сторону парня, который принимает ровное положение, наблюдая за моими руками. — Лучше… ложись спать.

Чувствую, как долго его взгляд упирается в мой затылок. Молчание вовсе не напряженное, но я бы ощущала себя гораздо свободнее, если бы он покинул помещение.

— Не уходи.

Моргаю, оценивая тон его голоса, а только после — сказанное. Прекращаю собирать еду, оглянувшись на Дилана. Не встречаю ответ на свой зрительный контакт. Парень пялится в стол, и мне не прочесть эмоций на его лице. Их просто нет.

— Я не ухожу, — роняю беспечно и продолжаю уборку.