Его разрывает на части.

Хочет отвернуться, чтобы не поддаваться возникшим эмоциям, как вдруг замечает поднимающихся по ступенькам трибун Тею и Рубби, и хмурит брови. Видеть этих девушек вместе слегка тревожно. Но, кажется, они общаются без напряжения. Рубби даже смеется, наверное, над Теей, которая неуклюже пытается пробраться на свободные места. О’Брайен следит за ними до тех пор, пока девушки наконец не присаживаются на сидения, устроившись между нетрезвыми зрителями.

Вряд ли Оушин его отыщет взглядом, так что…

Здесь слишком шумно, так что Рубби наклоняется к уху Теи, о чем-то ей сообщив, — девушка сразу же привстает, обследуя вниманием нижние ряды, и находит глазами Дилана, широко улыбнувшись и по-детски помахав ладонью. Неясное успокоение приходит моментально. О’Брайен усмехается, ответив тем же жестом, и Тея довольно опускается обратно.

Пронзительный свист. Дилан и Дэниел поднимаются со своих мест, как и остальные участники команды, и они собираются в один полукруг, в центр которого возвращается тренер, дабы… раздать еще парочку моральных пинков. На самом деле, это лучшее средство заставить этих ребят нормально играть.

Судья выходит на поле, девушки из групп поддержки разбегаются на противоположные стороны, чтобы теперь танцевать у границ поля. Музыка прерывается громким сигналом — и команды выбегают на поле, каждый занимает свою позицию. И как только судья вторично оглушает свистом и игра начинается, многие из болельщиков на эмоциях принимаются поддерживать криком своих ребят. Тея невольно накрывает ладонями уши. Она была лишь раз на матче, но запомнила это безумство людей. Рубби вдруг вскакивает вместе с другими, с нетрезвым восторгом начиная повторять слова зрителей, а Оушин, улыбаясь, косится на неё, качнув головой.

Последующее время Оушин следит за игрой, практически не убирая рук от ушей, дабы уберечь себя от потери способности слышать. И откуда у этих людей столько энергии? Девушка плохо разбирается в правилах игры, но для интереса ей достаточно просто искать взглядом Дилана, а потом стараться не потерять. Парни так стремительно носятся по полю, уследить сложно. Тея может отыскать его по номеру на спине.

— Дилан здорово играет, — Рубби знает, что не должна обсуждать этого парня с Теей хотя бы потому, что между ними всеми натянутые отношения. Ей правда не охота состоять с кем-то в ссоре, у неё слишком мало время, чтобы тратить его впустую. Правда, будучи навеселе, она сначала говорит, а потом анализирует.

Оушин сидит смирно и, кажется, не реагирует на услышанное негативно:

— Он многие вещи делает хорошо.

— Ты прям первая фанатка, — Рубби смеется, а Тея вздыхает, махнув на девушку ладонью. Смущена.

Группа поддержки вновь принимается исполнять номер. Брук по-прежнему стоит во главе девушек. Она уже не старается правильно двигаться, рот не открывает, не кричит со всеми заготовленные тексты. Иначе её дыхание окончательно собьется. Ей не удается заглотить кислород полной грудью, и это вызывает путаницу в мыслях.

Только панической атаки ей сейчас не хватало.

Когда девушки завершают номер и бегут обратно к трибунам, Реин плетется за ними, совершенно сбив дыхалку. Она подходит к скамейкам, вскинув голову, и напуганным взглядом ищет среди зрителей Норама. Она не видела, куда он сел. Поэтому её глаза выражают больше паники, а все тело пробирает дрожь.

Она не может отыскать его, но натыкается на мать и отчима, которые, неожиданно, решают посетить игру. Сидят на местах, общаясь и выпивая по стакану кофе. Такие беззаботные улыбки, словно…

Брук чувствует, как к глотке поступает тошнота, а в голове образовывается шар из дурных мыслей. Тяжесть клонит её к потере равновесия, и девушка спотыкается на ровном месте, чуть было ни свалившись возле скамьи.

Будто всё нормально.

Норам с прищуром смотрит на отца с мачехой, что сидят далеко и повыше, нежели он, и отворачивает голову, сжав зубы И какая нелегкая их принесла? Почему именно сегодня?

Трибуны взрываются победным криком. Под конец матча победа местной команды была очевидной. Тренер орет громче всех и активнее машет кулаками. Всё-таки его волшебные пинки — секрет к победе. Парни с эмблемой школы Порта сбегаются, по привычке проявляя немного агрессивный вид восторга, пихая и запрыгивая друг на друга.

Тее приходится встать с места, чтобы видеть происходящее на поле. Она мягко хлопает в ладоши, тепло улыбаясь и наблюдая за беспечным и таким счастливым лицом О’Брайена. В данный момент он кажется таким обычным парнем, ничем не обремененным. Запыхавшийся, глаза горят, теряется среди своих товарищей. Оушин с наслаждением наблюдает за ним вот таким и шире улыбается, вновь прижав к ушам ладони. Играет громкая музыка — и на поле выбегают девчонки. Брук занимает позицию впереди всех и на секунду позже приступает к исполнению номера, из-за чего всем приходится подстраиваться под неё. Девушка делает ошибки, спотыкается и теряет контроль над дыханием и мыслями. Взгляд сумбурно скачет по зрителям. Все перед глазами искажается, паническая атака не позволяет нормально вдохнуть. Время, словно, растягивается, шум звучит отдаленно. В ушах долбится давление, принося нестерпимую боль.

Она видит свою мать. И учащенно дышит, пытаясь отвести взгляд, сфокусировать его на чем-то ином, но каждый болельщик носит её лицо. Брук издает громкий полустон, осознав, что её тело не поддается контролю вслед за разумом. Рассудок заставляет её видеть неправду.

Лицо. Все вокруг носят её лицо. И все они улыбаются её улыбкой. Смотрят её глазами. А восклики звучат сумбурно, но её голосом.

Реин задыхается. Вялые движения больше не относятся к подготовленному танцу. А вспотевшее лицо выражает ужас.

Рубби пританцовывает и слегка недоумевает:

— В мое время, — шутливо замечает, — танцевали синхроннее.

Тея отвлекается от Дилана, обратив внимание на танцующих девушек, и не сразу узнает в предводительнице Реин. Прекращает улыбаться. И правда. Что с ней?

Пронзает знакомое давление. Оушин резко меняется в лице, выразив что-то животное во взгляде, и начинает вертеть головой в поисках источника.

Темные пятна перед глазами Брук окончательно затягиваются, лишая её зрения, и девушка теряет опору, окончательно пропадая во мраке сознания.

Оушин не успевает отыскать. Рубби отвлекает:

— Ой, там что-то идет явно не по плану.

Тея обращает взгляд на поле, наблюдая за возней девушек из группы поддержки, которые собрались в одной точке, начав оглядываться на трибуны и громко кого-то звать. К ним бегут врач и женщина-тренер команды. Переполох не отвлекает зрителей от веселья, сложно заметить, как что-то идет не так, когда вокруг бушует такое «празднество».

Тея опускает руки, обеспокоенным взглядом перескочив на двух игроков, которые не сразу уверенно поспешили к столпившимся в центре поля людям.

Номер О’Брайена. А второй… скорее всего Браун.

Оушин с тревогой подталкивает Рубби к ступенькам, пытаясь не сводить внимания с происходящего. А Эркиз вдруг застывает на месте, принявшись активно кашлять, и клонит голову, ладонью скрыв нижнюю часть лица. Оушин еле разворачивает её к себе, не успев спросить, всё ли в порядке, ведь замечает вымазанный в крови нос Рубби, которая опускает алые пальцы, запрокинув голову.

Верно, что-то явно пошло не по плану.

***

Моя жизнь тесно связана с больницами. Ирония. В месте, которое мне не нравится, я бываю чаще, чем где бы то ни было. В поздний час здесь спокойнее. Посетителей мало, пациенты ужинают в палатах и ведут приготовления ко сну, принимая необходимые лекарства. Врачи в белых халатах привидениями блуждают по коридорам, медсестры изредка мелькают перед глазами.

Сижу в приемной на первом этаже рядом с дверями в зал, оборудованном для приема большого количества людей. Что-то вроде травмпункта. Если честно, я бы отвела Рубби сразу к Эркизу, но девушка предпочла не общаться с отцом по «пустому поводу». Не знаю, насколько в её положении, поводы могут быть пустыми.