Ей страшно. Ведь она не может остановиться. Чертов ужас селится в груди, заставляя сердце гонять кровь с удвоенной скоростью.

Норам продолжает терзать её губы поцелуем, руки давно опускаются на талию, слегка задрав блузку. Реин отступает назад, не зная, как спастись от сводящего с ума желания. Надо как-то прекратить. Это неправильно. Попытка оттолкнуть парня — он только сильнее прижимается к ней, вдавив спиной в комод позади. Брук сдается. То, как разгорается её организм, с этим невозможно справиться.

— Норам? — Брук все же противостоит, разрывая поцелуй. — Остановись, — затылком врезается в стену, прогнувшись в спине, чтобы быть как можно дальше от его губ. Парень прекращает. С тяжелым дыханием смотрит куда-то на уровень шеи Реин, похоже, совершенно теряясь в происходящем.

В этот раз он послушает. Но в следующий, когда она попросит остановиться, он продолжит, совершив насилие в состоянии наркотического «опьянения».

— Чем ты занимаешься? — Норам пытается казаться беспечным. Шагает к Брук, сунув ладони в карманы мокрых джинсов. Девушка продолжает молча смотреть на него. Ему удается подойти достаточно близко, чтобы разглядеть её полную ладонь таблеток и бутылку водки, которой Реин, судя по всему, собирается запивать.

— Тебя нет, — она шепчет. — На самом деле.

Норам плохо разбирает её слова, поэтому несет какую-то чушь невпопад:

— Я был уверен, что ты в такую погоду дома. Поэтому пришел сюда.

— Тебя нет, — вторит.

— Ты перебрала, — парень встает сбоку, оценив ситуацию, в конечном счете озарившись хмуростью. — Что ты собралась делать?

Но Брук повторяет, опустошенно взирая на него снизу:

— Тебя нет.

— Что вы устроили?! Гады! — мужчина ураганом ярости пересекает разрушенную гостиную, двигаясь прямо на Норама, который автоматически отводит Брук за спину, вытянув руку перед собой:

— Отец… это я…

— Они вместе это сделали! — мисс Реин рвет глотку, указав пальцем на подростков. — Намеренно, чтобы испортить нам день помолвки! — её крик провоцирует нетрезвого мужчину к более агрессивным действиям, и Норам успевает лишь пихнуть Брук, когда получает удар в лицо.

— Гаденыш! — мужчина не дает ему подняться, нанося удары ногой.

— Боже… — Брук бледнеет от ужаса — Не трогайте его! — начинает озираться в поисках того, чем может ударить мужчину. Видит почти целые часы и наклоняется за ними. Вот только удар по её голове приходится раньше.

— Брук, ты наказана! — Женщина в гневе бьет девчонку по макушке сжатым кулаком. Реин падает на колени, в очередной раз не успев отреагировать. Женщина хватает её за волосы, дернув вверх. Заставляет встать на ноги, согнувшись чуть ли не пополам. Брук издает тихое шмыганье, топает за матерью, которая тащит её за локоны в зал роскошной прихожей:

— Думаешь, сможешь помешать моему счастью?!

— Мам, нет, я… — она прерывается на болевой стон, когда женщина дергает её волосы вверх, ведя на лестницу. Девушка спотыкается, валится на ступеньках, но продолжает тащиться за разгневанной женщиной. На второй этаж.

— Я не позволю тебе разрушить мою жизнь! — совсем остервенев, мисс Реин буквально вырывает клок волос дочери, которая не выдерживает, громко закричав:

— Мам, больно!

— Мерзавка! — женщина вдруг разворачивается, со всех сил пихнув девушку, которая будучи не в адекватном состоянии не удерживает равновесие, повалившись вниз. С грохотом Реин оказывается на белом полу первого этажа, разбив голову о сверкающую плитку.

— У вашей дочери отчетливые старые повреждения головы.

— Странно, она очень аккуратная девочка.

— Возможно… Над ней издеваются в школе. Постоянные травмы могут повлиять на её физическое и психическое здоровье. Особенно пострадает память, мисс.

Она странно разинула рот в улыбке:

— Я обязательно выясню и разберусь с этим.

— Давай. Ты ведь хочешь быть хорошей дочкой?

Но девочка мнется, не понимая, почему это необходимо. Что приводит девушку в ярость:

— Значит, ты хочешь быть сукой?! Ты ни о ком не думаешь! Только о себе!

Толчок в спину. Ребенок преодолевает грубые ступеньки, оказываясь без сознания на полу первого этажа. С травмированной головой.

— У вашей дочери серьезные проблемы с внутричерепным давлением. К тому же она занимается неконтролируемым самоповреждением, ударами по голове провоцируя ухудшения. Я выпишу ей таблетки. Обязательно следите за их приемом.

— Я поняла, доктор.

Женщина ставит две упаковки с лекарством на полку своей прикроватной тумбочки, запирая дверцу на ключ.

Норам опускается на корточки, пытаясь придерживаться спокойствия:

— То ты не принимаешь таблетки, то намереваешься проглотить все разом, — скованно улыбается, изучив горсть медикаментов в её ладони. Девушка все так же не проявляет признаков адекватности, с хмурым видом подметив:

— Это было неправильно.

Опять начинает. Она всегда несет одну и ту же чушь, когда напьется. Норам вздыхает, мягким движением пересыпав в свою ладонь таблетки. Брук не реагирует на его самодеятельность. Парень забирает бутылку водки, поднимается и направляется в сторону кухни, чувствуя её пристальный взгляд на своем затылке.

Гул воды. Реин кое-как привстает на хилых ногах, плетясь на шум. Когда она добирается до кухни, Норам уже выливает всю водку в раковину. Бросает на неё взгляд, сдержанно растянув губы:

— Расскажешь, где хранишь остальной алкоголь? Я знаю, у тебя всегда есть запас всякого паленого дерьмеца.

Реин хмуро всматривается в его профиль:

— Я не помню, как мы… как мы встретились?

— Ого, что-то новенькое, — выключает воду и берет полотенце, вытирая влажные ладони. Поворачивается к девушке всем телом, всё еще не зная, как себя вести с ней. Конечно то, что она пьяна, упрощает выбор поведенческой тактики. По крайней мере, не будет пытаться прибить его.

— Ты продолжаешь бить себя по голове? — задает личный вопрос, когда видит, как Брук активно трет макушку ладонью, выражая на лице боль.

— Ты не должна этого делать, — напоминает.

Как способ наказания, привитый матерью. Рука Реин уже сама на автомате совершает удары в момент, когда девушка испытывает вину или стыд. Привычка. Реин начинает носиться взглядом по полу, видимо, сейчас произойдет очередной срыв. И, наверное, Нораму стоит поскорей свалить. Но:

— Брук? — привлекает её внимание, сделав осторожный шаг вперед. Девушка устремляет на него внимание полных слез глаз, пока пальцами продолжает грубо массировать макушку.

— Тебе надо уезжать, — он понимает, что она сейчас не проанализирует его слова как следует. — Бежать от неё, — сглатывает, ведь Брук опускает глаза, вновь принявшись постукивать костяшками по голове, морщась от охвативших её эмоций. — Твоя мать больная. Мой отец тоже. Они оба не в себе. Ты должна уйти от них. И обратиться за помощью, поняла? — какой раз он твердит это? А Брук лишь плачет, качая головой и отступая назад, чем призывает Норама приблизиться на небезопасное расстояние. Реин застывает, когда её плечи сдавливают холодные пальцы, и она встречается с решительным взглядом Норама:

— Ты не делала ничего плохого. Мы не делали ничего плохого, — каждый раз, когда она напивалась, ему приходилось повторять одно и то же. И он готов делать это постоянно, чтобы искупить свою вину. — Она сделала тебя такой, подверженной чужому влиянию. Но ты не плохой человек. Это она больна башкой. Она делает тебя такой, чтобы ты молчала о её… прошлом. Настоящем. Она ведь продолжает делать это? Ходить в тот притон, да? Она сексуально озабоченная. Она зависимая. Она хочет уверить тебя в том, что ты такая же. Что ты нездорова. Она убивает тебя на протяжении стольких лет, — невольно приседает на корточки, чтобы заглянуть в глаза девушки, опустившей лицо. — Брук, — трет её колени. — Это не ты. Это всё она, — в глотке встает ком. — Мы с тобой не делали ничего выходящего за рамки нормы. Она — делала.

Брук мычит, со всех сил ударив себя по макушке кулаком. И готовится нанести второй удар, наплевав на моментальное образование темноты в глазах. Норам вскакивает, перехватив обе её руки, а девушка принимается громко стонать от боли, топая ногами, как ребенок, которому не позволяют съесть лишнюю конфетку. Парень одной ладонью удерживает пальцы обеих её рук, а второй щупает голову Реин, находя странные впадинки.