— Идемте, — и дарит внимание Тее: — Дом большой. Ты будешь чувствовать себя некомфортно первое время, но привыкнешь… — косится на Дилана. — Постепенно, — шепотом заканчивает, откашлявшись под нос.
Роббин следует за Ричардом с такой довольной миной, что О’Брайену охота сунуть два пальцами… ей в рот, чтобы она хорошенько проблевалась радугой. Парень топчется на месте под звук голосов взрослых, которые проходят в прихожую, без скованности обсуждая совместное проживание. Ему бы собраться. Роббин права. Вариантов нет. Придется переступить через себя.
Тея упирается носом ему в плечо, заискивающе вскинув взгляд, и Дилан отстраняется от своих негативно-эгоистических рассуждений.
— Если тебе здесь не понравиться, поселимся в коробке на вокзале, — конечно, он шутит о коробке, но Оушин воспринимает его слова всерьез, ведь какое-то время действительно жила в таких условиях:
— Без проблем, — утвердительно кивает, решив пройти в теплую и освещенную прихожую первой, дабы дать парню морального пинка к действию. Дилан усмехается, без труда осознав, что девушка не поняла его сарказма, и направляется за ней, слегка сморщившись от яркого света.
И вновь — дом, как дом. Эркиз — один из главных врачей местной больницы, но живет вполне себе скромно. Хотя… прихожая и правда большая. С высоким потолком. Кажется, мужчина въехал сюда и ничего не менял под свой вкус. До него тут явно жила какая-то пожилая дама с собачками и кошечками. Роббин первое время хихикала над фотографиями котиков на стенах, интересуясь, чего Ричард их не снимает, а тот объяснялся, мол, постепенно они начали воздействовать на него и внушать спокойствие.
Светлый потолок, светлый пол, светлые стены. Ковер с рюшечками. Дилан даже слегка растерялся, изучив внутреннее убранство дома. Хотел пропустить пару шуточек, но решил пока придержать их для лучшего момента.
— На первом этаже, — Эркиз встал напротив гостей, разъясняя схему дома, — гостиная, кухня, столовая. Но столовой я не пользуюсь, ем обычно прямо на кухне, — излишняя болтовня помогает ему избегать зрительного давления Дилана, но ладони мужчина все-таки потирает от волнения. — Есть спуск в гараж, выход на веранду и задний двор, а под лестницей, — он указал в сторону «мощных» ступенек на второй этаж, — есть ванная. На втором этаже моя спальня, — зыркает на Роббин, а женщина сдержанно вздыхает, деловито изучая узоры на обоях, — и мой кабинет. А на третьем этаже: две комнаты и ванная. Только… — мужчина переходит к незапланированному, о чем даже Роббин еще не знает. — Ко мне вернулась дочь, так что… — скованно смотрит на Тею, а Роббин от удивления, смешанного с искренней радостью и каплей беспокойства, раскрывает рот:
— Она здесь? Правда здесь?
— Да… — в голосе мужчины больше тревоги, нежели радости. — И, Тея… — откашливается, вновь обращаясь к девушке, которая увлеченно рассматривает потолок, запрокинув голову. — Ничего, что тебе придется делить с ней комнату?
Роббин прикусила губу, поняв, в чем проблема. И даже слегка разозлилась на Ричарда. О таком стоит предупреждать заранее. Женщина переводит беспокойный взгляд на девушку, но видит только недовольное лицо сына. А Тея странным образом остается спокойной. Опускает голову, взглянув в сторону Ричарда, но внимание само перетекает ему за спину, когда на втором этаже, спустившись, тормозит худая бледная девушка в коротких шортах и довольно откровенной маячке, из-под которой видны лямки красного лифчика. Незнакомка со светлыми волосами и бледно-розовой прядью в них. И большими потрясающими карими глазами. Тея невольно приоткрывает рот, завороженно смотря на «призрака», а вот девушка пробегается незаинтересованным вниманием по присутствующим, вдруг задержав его на Дилане, который таким же образом въедается в неё взглядом, сглотнув.
Как он мог забыть?..
Рубби Эркиз.
— А, — Ричард, оглянувшись, улыбается, указав ладонью на девушку. Он нервничает, ведь еще не представлял её Роббин. — Это Рубби. Э-м, — слишком переживает, когда взгляды присутствующих с интересом изучают его дочь в таком… откровенном виде. Совсем не похожа на отца. — Рубби, это… — хочет представить гостей, но девушка игнорирует его слова, продолжив пристально пялиться на О’Брайена:
— Привет, Дилан, — голос хриплый. Она много курит.
Роббин и Ричард явно удивлены, но мужчина даже рад такому повороту:
— Вы знакомы? — хочет воскликнуть «здорово!», но при виде выражения лица парня заметно напрягается. Роббин чувствует это. То самое колкое напряжение, и его же улавливает Оушин, вдруг изменившись в лице, и уже исподлобья косясь то на дочь Эркиза, то на Дилана.
Взгляд Рубби приобретает нотки кошачьей игривости, а губы расплываются в ухмылку.
========== Глава 35 ==========
Конфликт с собой
Дилан О’Брайен с тяжелым вздохом изучает комнату, в которой должен будет проживать неизвестное количество дней. Вряд ли Роббин рассчитывает вернуться в их дом. И не только ради безопасности. Парень не глуп. Он подозревает, что переезд сюда — их с Эркизом попытка перейти на новый уровень отношений. Руки начинают опускаться, но тугая мысль продолжает давлением биться где-то в затылке. Дилан пока не готов мириться с тем, что у Роббин вновь есть мужчина. Детская рана еще не затянулась белой кожицей, она часто кровоточит воспоминаниями, и Дилану остается только всячески скрывать её. Шрамы, татуировки — маскировка истинных чувств и эмоций.
Как можно спастись от истинных эмоций? Как сбежать от самого себя?
Комната большая, на вид уютная. Большие и широкие окна, не зашторенные, благодаря чему виден происходящий на улице ужас. Крупная люстра на потолке, светлые обои, бледный паркет на полу, мягкий ковер, на которой расположена кровать. Стол, шкаф-купе. Если бы не устойчивый негатив по отношению к Эркизу и всему, что с ним связано, Дилану бы вполне приглянулся этот дом. Здесь царит непонятное успокоение. Несмотря на то, что поводов для напряжения становится в два раза больше благодаря Рубби.
Девушке, которая появляется на пороге светлой комнаты с высоким потолком:
— Кто бы мог подумать, да? — Рубби довольно улыбается, хотя её внешний вид оставляет желать лучшего. Она под чем-то? Или всегда выглядит так, будто её держат на таблетках? Бледная, худая, с большими пожирающими глазами. Дилан бросает на неё короткий взгляд, положив спортивную сумку на кровать. Берется за разбор вещей, стремясь занять себя чем-то, чтобы отстраниться от сжигающих мыслей о дискомфорте. Рубби складывает руки на груди, медленно шаркая босыми стопами по паркету. Приближается к спине парня, вдруг приложив к ней ладони, предприняв попытку скользнуть под одежду, дабы коснуться татуировок. Дилан резко оборачивается, с суровым видом пихнув от себя холодные руки. Рубби вдруг разражается смехом:
— Что? Только не говори, что за такой короткий период времени ты оброс целомудрием? — ей нравится мысль иметь под боком этого парня, взаимодействие с которым помогает ей забыться и временно погрузиться в небытие, стать другим человеком, без проблем и… в общем, иной Рубби Эркиз, которой еще много времени, поэтому она тратит его на всякое дерьмо.
О’Брайен отмалчивается, продолжив разбирать сумку. Он взял немного вещей. Своих и Теи. Они не задержатся здесь, пусть Роббини говорит, что хочет, но гордость Дилана не позволит ему сожительствовать с другим мужчиной.
— Или кто-то появился? — Рубби пытается угадать. Приседает на край кровати, закинув ногу на ногу, и пристально смотрит на Дилана. — Не думала, что тебя это способно остановить. Не особо ты походишь на верного парня.
О’Брайен показательно вздыхает, вынув из сумки небольшую коробочку. Отходит к тумбе, открыто игнорируя попытки Рубби завязать разговор. Открывает коробочку, аккуратно достав небольшой горшок с растением Теи. С чрезмерной осторожностью ставит на тумбу, изучив состояние растения. С ним нужно обходиться с особой заботой. Оно слишком символично для Оушин.
— Так… — Рубби уже без прежней маски стервы, а с вполне равнодушным выражением повторяет вопрос. — У тебя кто-то есть?
