Брюнет с взъерошенными волосами и ссадиной на щеке вскидывает голову, потянувшись рукой к ветке, дабы ухватиться, иметь опору. Его друг выше, он выносливее, сильнее. Смотрит сверху вниз, с коварной, почти довольной улыбкой. Дилан морщится, предпринимает попытку взобраться выше. Колени содраны в кровь после настоящей полосы препятствий, которую ему приходится пройти вслед за другом. А конечная точка — дуб. И почему он вообще следует за ним? Потому что хочет быть лучше. Соперничество толкает к развитию и самосовершенствованию.
Он срывается. Рука сползает, кожу ладони обдирает о грубую кору дерева. Лицо Дилана тут же обретает испуг. Он даже издает громкий вздох, понимая, что вновь встретится спиной с жесткой землей, возможно ударится о железный мусорный бак, который мальчишки обронили, запрыгивая с него на нижние ветки.
Но крепкая хватка. Пальцы вспотевшей от беготни ладони сжимают его запястье. Мальчишка виснет в воздухе, имея возможность лишь свободной рукой цепляться на грубую кору или черкать её стопами ног. Вскидывает голову, напугано уставившись на Норама, который держи его, с победной улыбкой издеваясь:
— Слабак, — да, вновь. — Ты проиграл.
Норам встает на ступеньке, обернувшись. Взгляд приходится поднять, ведь Дилан стоит на уровне выше, и русый парень сглатывает комок в глотке, принимая истину.
Дилан выше. Дилан сильнее. Теперь. Норам ниже. Норам слабее. Отныне.
Поэтому Реин пришел первым. Он сдался. Это была проверка на устойчивость. Он сломался. Он хотел увидеть друга сильнее, чем тот был способен поддаться эмоциям. Норам, ты проиграл. Впервые проиграл. Последние года дружбы вы шли в ногу, Дилан стал стоить тебя, ты отлично его поднатаскал. О’Брайен был способен крутить обществом так, как ему угодно. Отличная работа, Норам. Вот только сам ты… теперь ниже.
Дилан держит ладони в карманах джинсов. Смотрит в ответ. Голова чуть приподнята. Словно с надменностью, но та не читается во взгляде, скорее, парень опять изображает из себя эмоционально недосягаемого человека. Будто бы ему все равно.
— Пересечемся еще, — Норам давит из себя натянутую улыбку, спиной отступая назад.
Не пытайся обмануть. Ты пришел, потому что тебе нужна помощь. Когда-то именно с такой целью к тебе явился Дилан. Ты помог ему. И странным образом история повторяется, но О’Брайен не может отдать долг. Время утекло. Прошлого не вернуть. Отныне каждый сам за себя, а у тебя, Реин, никого нет.
А все почему? Из-за какой-то Брук?
— Надеюсь, нет, — Дилан остается равнодушным. Реин по-прежнему смотрит на него снизу вверх, приподнимая голову, и это подчеркивает его положение. Ниже. Выше.
Парень кивает головой, сдержанно выдохнув, и намеревается развернуться, чтобы побрести вперед по ночной улице, но тормозит, поддавшись очередной слабости. Бросает взгляд на высокий и старый дуб, и оборачивается, с натянутой, фальшивой улыбкой поднимаясь обратно к Дилану, который не трогается с места, не отступает. Он не боится Норама. Это было бы глупостью с его стороны.
Норам Реин по-дружески обнимает Дилана О’Брайена. А психика предает того, и он крепко обхватывает в ответ, сдержанно глотнув морозный воздух. Сильные удары по спинам ладонями. Парни часто так делали, когда встречались после долгой разлуки. И вот теперь это наоборот служит прощальным жестом. Норам прикусывает губу, полным напряжения взглядом врезаясь в приоткрытую дверь дома.
Слишком много слов сказано, слишком много злости брошено. Гордость не позволит…
— Удачи, — Дилан роняет с хрипотой, будто что-то стягивает его глотку. Парень отпускает Норама и отворачивается, быстрым шагом возвращаясь в прихожую. Дверь хлопает, а Реин продолжает стоять на месте. Взгляд опущен. Тело на долю секунду немеет, но он может согнуть пальцы. Поднимает глаза. Смотрит на запертую дверь. Отступает назад, спотыкаясь, когда стопа соскальзывает с верхней ступеньки. Разворачивается. Глоток воздуха — легкие сдавливает. Поднимает голову, путано шаркая по серой траве вперед. В горле больно. Будто что-то терзает стенки шеи изнутри. Нужно закурить. Кое-что покрепче.
Парень дрожащими руками роется в карманах, вынимая упаковку сигарет, и секунду мнется, остановившись. Смотрит на косяк травки. Он ведь… лечится. Он способен сказать себе «нет», это же…
Сжимает зубами кончик косяка, рвано выдохнув. Руки трясутся от желания принять. Это все из-за нервов. Это…
Поднимает к кончику зажигалку, активно чиркая колесиком, и поджигает, глубоко вдохнув. Глотает дымок, теплом обдающий его глотку, и выдыхает через ноздри, подняв взгляд в черное небо. Голова идет кругом. Моментальная реакция. В его руке крепкий наркотик. Парень пускает облако дыма губами и медленно переводит внимание на старый дуб.
Горло сжимает с новой силой.
А все из-за чего?
Из-за какой-то Брук, которая продолжает строить из себя жертву. Которая стала зерном, посеявшим злость и ненависть. Которая была причиной разногласий и ссор, множественных бессмысленных драк. Стоит признать. Брук Реин отлично поигралась с ними, дабы отомстить Нораму. Она обрела влияние над Диланом, жаль, тот поздно понял, в какие гребаные сети увяз. Выпутаться из оков зависимости трудно, особенно для человека с «особой» жизненной философией. О’Брайен только недавно смог полностью отказаться от Реин в угоду другому. Несмотря на то, что теперь Брук действительно нуждается в поддержке. Норам не станет кривить душой: он отчасти рад, что она страдает. И плевать, что Реин до сих пор испытывает к ней чувства.
Кривая усмешка озаряет лицо. Парень прячет ладонь в карман джинсов, бредет вперед, покинув участок теперь уже чужого дома. Старается ни о чем не думать.
Но мысли имеют особую власть над ним. Норам действительно ослаб. Ведь раньше он был способен держать себя под контролем, но вот…
Мимо проносятся мальчишки.
Норам резко оборачивается, оглушенный их громкой болтовней и спором о том, кто первый прибежит к дому, где их будет ждать негодующая Роббин — женщина постоянно ругала их за столь долгие ночные прогулки — горячий ужин и пара часов за телевизором, после которых мисс О’Брайен даст им пинка и отправит в кровать.
Но за спиной никого нет. Пустая темная улица, освещенная фонарными столбами. Норам продолжает смотреть куда-то перед собой. Косяк удерживает пальцами возле губ, которые вдруг растягиваются в улыбку. Приятную, но чем-то опечаленную.
Опять галлюцинации. Все из-за травы. Отдаваться им так приятно, что Норам даже не переживает о наличии психической проблемы. Ему нравится окунаться в прошлое, в воспоминания, в которых он чувствует себя беззаботно, в безопасности.
Отворачивается, накинув капюшон на голову, и продолжает идти в темноту.
Они и станут причиной его смерти. Он не справится. «Удача» не поможет, когда ты одинок.
Щелчок. На кухне гаснет свет, скрывая за собой две кружки, наполненные остывшим кофе. Дилан стоит на пороге, ладони сунув в карманы джинсов. Смотрит перед собой, в поникшее темнотой помещение, в котором продолжает витать никотин. Даже здесь. Все пропитано воспоминаниями детства. Период такой светлый и беззаботный. Полный новых открытий и познание мира.
Когда? Когда все успевает измениться? Дилан ненавидит реальность за изменчивость.
Парень сглатывает. В глотке першит сухость. Глаза неприятно горят, но не от слез. Просто… напряжение выматывает. Хотя, кого он пытается обмануть? Ты здесь один. Никто тебя не видит, но, конечно, парень не позволит себе хотя бы на время сбросить броню. Он устало подносит ладонь к лицу, пальцами надавливая на опущенные веки. Глубокий вдох — протяжный выдох. Плечи опускаются, сутулится. Вторая ладонь упирается в бок. Стоит. Вслушивается в тишину, а в ушах продолжают звучать отголоски прошлого. Именно сейчас в мыслях всплывают какие-то шутки, продолжительные беседы, личные разговоры, которыми они укрепляли свою дружескую позицию.
Это было таким важным. Когда-то. Теперь же тепло не согревает, а рвет, сжигает.
