Контроль. Даже в такой ситуации старается держать все под контролем.
Продолжает массировать пальцами. Продолжаю стискивать кожу ладони зубами, чтобы не ронять стоны, и прикрываю веки. Но всего на секунду, ведь хриплый голос вырывает из помутнения своей твердостью:
— Тебе нравится, — звучит утвердительно. Я смотрю в потолок, мышцы странно реагируют на грубое воздействие. Тело пронзает дрожь. Но я вовсе не паникую, скорее, наоборот расслабляюсь.
«Я мазохистка, Дилан», — сглатываю, в который раз получая подтверждение своим убеждениям. Мне… Мне так нрави…
— Ты хочешь меня.
Перевожу на него давящий взгляд. Дилан наклоняет голову к плечу, его лицо не меняется, сохраняя равнодушие, граничащее с суровостью. В любом другом случае меня бы это испугало, заставив предпринимать попытки выбраться из цепкой хватки. Но сейчас я продолжаю послушно лежать, стараясь контролировать хотя бы дыхание.
О’Брайен сильнее вдавливает пальцы. Я не выдерживаю, громко промычав, но тут же накрываю ладонями губы, подавив стон. И ужаснее всего то, как я реагирую на прекращение. Дилан вынимает пальцы, а я, как безумная распахиваю веки, взглянув на него со злостью и стыдом одновременно. О’Брайен тянет свою руку к ножницам, строго поставив меня перед фактом:
— У тебя есть возможность остановить меня, — вынуждает меня сжать пальцами острый предмет, и сдавливает мои пальцы, поднося ножницы к своей шее. С сомнением наблюдаю за тем, как он первые секунды сам давит на кожу, после отпускает мою ладонь, опираясь на кровать руками. Смотрит. Ждет. Мои пальцы продолжают удерживать ножницы у его шеи. Взгляд потерянно мечется, губы приоткрываются, а бездействие сводит меня с ума.
— Но ты хочешь, — Дилан слегка наклоняет голову, чтобы носом коснуться моих костяшек. — Чтобы я трахнул тебя.
Вспыхиваю. Вот так просто. В один миг. Сверлю взглядом лицо парня, край губы которого дрогает в легкой улыбке, помогающей мне осознать — он понимает, что меня это заводит, поэтому изрядно подбирает слова.
Поэтому он совершенно не скован.
Рука предательски трясется и опускается на кровать, разжав пальцы. Смотрю на Дилана, не в силах больше контролировать своих эмоций. По какой-то причине в носу начинает покалывать. Мне просто…
О’Брайен приседает, позволив мне сдавить колени, и без излишних вопросов тянет мои штаны, оголяя ноги. Я смотрю в потолок. Взгляд напугано скачет, а руки вновь накрывают тело. Сжимаю веки, ощутив, как к виску стекает горячая капля.
Просто сделай уже что-нибудь. Избавь меня от этих неприятных ощущений.
Шмыгаю носом, одной ладонью накрыв лицо.
Сделай же…
Всё тело изнывает от желания получить то, что так необходимо, но вместо этого я чувствую, как парень медлит, осторожно надавливая. Нет. Это не то, что нужно, он ведь знает, как надо! Что, черт возьми, он…
Смотрю на него, заключив во взгляде все гребаное недовольство от его действий, и меня морально ошпаривает при виде того, как он усмехается, подаваясь вперед. Давит медленно, медленно проникает, и я пихаю его кулаком в плечо, понимая, чем он занимается.
Издевается. Но с какой целью?
— Попроси меня.
Сквозь затуманенное сознание разбираю смысл сказанного и хмурюсь, в который раз восстановив с О’Брайеном зрительный контакт. Он с надменной улыбкой смотрит в ответ, медленно выходя.
Он понимает. Он знает, что мне требуется не так. Поэтому не упускает возможности поиздеваться.
— Попроси быть грубее, — руками опирается на кровать. Я сжимаю губы, стиснув зубы. Парень покусывает кончик губы, вовсе прекратив проникать двигаться, и его голос приобретает повелительные нотки, когда пальцы сжимают ткань одеяла:
— Проси, — сам дрожит. Трясется, сдерживая желание. Мышцы сводит. Я резко хватаю его за волосы, хорошенько оттянув, и пихаю в грудь, издав подобие рыка, словно какое-то животное. И плевать, я никогда не попрошу ни о чем таком вслух, я просто не способна признаться самой себе, что подобное может приносить мне удовольствие, а не…
Грубый толчок. Сильный, вышибающий на хрен мои мысли. Сжимаю веки, приоткрыв рот, и выгибаюсь, пальцами хватаясь за одеяло над головой. Дилан сдавливает ладонью влажные волосы на моей макушке, и я мычу, прикусив язык до крови. Парень второй ладонью упирается в кровать, повторяя резкие толчки, и у меня хватает сил вцепиться ногтями в татуированную кожу плеч, скользнуть ими ниже, найти ближайшее к лицу запястье, и сжать его. Дилан послушно отпускает мои волосы, видимо, с интересом позволив управлять его ладонью, которую я опускаю на свою шею, обеими руками надавив.
И, опешив, вздрагиваю, когда слышу его жесткое:
— Я не стану, — хочет отдернуть руку, но я сдерживаю её, стараясь сохранить рассудок, ведь с каждым толчком мое тело теряет способность функционировать.
— Дилан… — роняю просящий стон, зная, как он должен подействовать на него, и не прогадываю. О’Брайен пальцами сжимает мою шею, надавливает, вызывая у меня легкое головокружение от нехватки кислорода. Мои дрожащие губы растягиваются в улыбку от приятного чувства окрыленности, которое дарит физическую легкость. Контроль утерян окончательно, поэтому тихо шепчу:
— Дилан…
— Нет, замолчи, — он огрызается, заставив меня довольно улыбаться. Щурюсь, пытаясь нарочно вывести этого типа из равновесия:
— Ди… — он сильно толкается, — …лан.
— Замолчи, — рявкает, накрыв ладонью мои губы. — Тихо, — приказывает молчать. Дрожит. Еще немного — и контроль будет утерян. Поэтому он запрещает мне говорить.
Мой голос возбуждает его?
Деградация. Не вздумай отступать.
Приоткрываю губы, кончиком языка касаясь его ладони, и парень зло бубнит под нос неразборчивое, когда вдруг проникает большим пальцем мне в рот, скользнув им по языку. Чувствую привкус никотина и…
Деградация. Останься.
…захватываю губами его палец, заставив Дилана прекратить толкаться. Смотрю на него, невольно сглотнув. О’Брайен отдергивает ладонь, сжав пальцами мои бедра, и возобновляет грубые действия, сорвав с моих губ стон, который спешу подавить, накрыв лицо ладонями. Но парень жестко убирает мои руки, будто с угрозой шепча:
— Мы одни дома, — ворчит, намеренно углубив проникновение, чтобы я вскрикнула. — Расслабься, — хватает одной ладонью меня за затылок, крепко удерживая голову в одном положении, дабы я не имела возможности отвернуться. — И можешь не отсчитывать минуты, — думаю, он прекрасно видит, что я не способна на здоровое мышление, всё, что мне удается, это прослеживать за волнами какой-то наркотической эйфории, накрывающей сознание. Дилан нервно стискивает зубы, прежде чем продолжить свою мысль:
— Ты моя на ближайшие час-полтора, Оушин.
***
С чего вдруг?
Она стонет, ерзает под ним. Он постоянно пресекает её попытки скрыть лицо, отвернуть голову, ведь ему требуется видеть её эмоции, её реакцию на то, что он с ней делает.
С чего вдруг?
Хочет знать, приятно ли ей, или стоит менять тактику, или…
С чего вдруг?
Он в здравом уме. Он оценивает свои поступки, действия, рассчитывает силу, подстраиваясь под потребности девушки, которая, наконец, расслабляется, больше не стремясь прикрыть свое худое тело.
Он не опьянен влиянием травки. Мог бы спокойно и без осложнений подождать включения электричества и принять душ, мог бы совладать с машиной и отправиться в притон. Мог бы… Но не стал. Настоял на том, чем занимается сейчас. Он… Солгал ей, притворно выказывал дискомфорт, чтобы чем-то объяснить свое стремление переспать с ней.
Эгоистично, но, выходит, Дилан О’Брайен просто хотел почувствовать Тею.
Он просто хотел её. И получил. Он всегда получает то, что хочет.
***
Вспышки учащаются. От грома дрожит пол кабинета. Девушка подпирает щеку ладонью, удерживая стаканчик возле губ, греет кончик носа паром, уже минут пятнадцать молча наблюдает за погодным хаосом, наслаждаясь спокойствием, которое оно дарит. Смотрит, невольно улыбаясь, когда одно из теплых воспоминаний проникает в сознание.
