Отвожу взгляд. Кажется Дилан нажимает на первый попавшийся фильм, после чего руками опирается на край дивана, поднимаясь с пола. Кряхтит, вызывая у меня улыбку, из-за чего ворчит, стукнув меня по переносице пальцем, и без сил плюхается рядом, одну руку набросив на спинку дивана. Запрокидывает голову, тяжело выдохнув в потолок и прикрыв веки. С интересом смотрю на него. Если он так измотан, то зачем предложил посмотреть фильм?

Мгновение назад спокойное лицо отражает дискомфорт. Дилан хмурится, коснувшись пальцами затылка. Мнет его, разминая шею. Внимательно наблюдаю за его молчаливой борьбой с неприятными ощущениями, а тем временем на экране ноутбука начинает разворачиваться сюжет какого-то фильма, который я при всем желании не запомню. Укладываю голову, щекой прижавшись к коленям:

— Если ты… — роняю шепотом, осекшись. Может, не стоит поднимать эту тему?

— М? — О’Брайен продолжает держать веки прикрытыми, оттого мне проще продолжить мысль:

— Если ты не собираешься привычным образом избавляться от неприятных ощущений, то как поступишь?

Парень с неохотой открывает глаза, устремив взгляд в потолок, и на вдохе произносит:

— Не знаю. Уверен только в одном: в ближайшее время никакой выпивки, — и немного погодя признается. — Не имею понятия, каким образом мне с этим справляться, — вижу, как двигается его кадык — он сглатывает, осознавая свое положение. Никогда прежде не был в такой ситуации? Он явно не из тех, кто томится в неизвестности. Дилан, я держу всё под контролем, О’Брайен. Мне интересно, каким образом он решит выкручи…

Взгляд пронзает пустоту над моими коленями. Безумная мысль, пришедшая в голову, вдруг обретает власть в сознании, вытеснив прочий хлам. Мое желание отплатить парню и освободиться от гнета вины и ответственности, кажется, лишает меня рассудка. Хотя, когда я отличалась здравомыслием? Подобная идея вполне в моем характере, просто… Стреляю взглядом на шею парня, по коже которой он водит пальцами, оставляя красные линии.

Может… Может, я буду полезна в этой самой ситуации? Ситуация, из которой он не видит выхода, может, я… Что если ему полегчает от секса со мной? Ведь, по его словам, это помогает. Тогда я буду полезна, таким образом отдам ему долг и… Как-то поспособствую его избавлению от дискомфорта. Это… Дико, но чего мне стоит? Девчонке, привыкшей, что ее телом пользуются все, кому охота? Мне несложно. Ничего не стоит. Я… Могу сделать это.

Могу, так ведь?

Но проще обдумать, чем озвучить. Нервно дергаю ткань штанов, взглядом удрученно, даже хмуро скачу с колен на пол, произнося не своим голосом:

— Хочешь… Мы… Посмотрим фильм? — ни один человек с самым идеальным слухом не способен расслышать мой шепот, так что, ясное дело, О’Брайен устало двигает губами:

— Что? — зевает, кажется, вот-вот уснет. Глотаю окутавшую меня неуверенность, стараясь собраться, и задаю вопрос громче, тверже:

— Хочешь посмотреть фильм со мной? — стискиваю ткань штанов на коленях, ощутив, как сердце принимается ускоренно колотиться, в разы быстрее гоняя кровь по телу, но мне почему-то наоборот становится невыносимо холодно. Дилан издает короткий смешок, готовясь постучать костяшками по моей макушке, как бы намекнуть на глупость:

— А мы, по-твоему, чем сейчас занимаемся? — и я воздерживаюсь, чтобы не сбежать. Пристально, с волнением смотрю перед собой, не справляясь с потреблением кислорода, отчего возникает легкое головокружение. Долгая пауза. Вижу. Краем глаз вижу, как парень открывает веки, смотрит с усталостью вверх, как постепенно его брови хмурятся, исказив лицо в сердитом недоумении. Возвращает голову в нормальное положение. Смотрит прямо, перед собой. Его пальцы продолжают касаться моей макушки, и я могу ощутить, как он перебирает пальцами воздух, задевая пучок из волос.

Глоток воздуха — крепче стискиваю колени, прижавшись к ним носом. О’Брайен медленно, слишком медленно осознает. Сначала в мою сторону скользит только взгляд, затем он поворачивает голову, уже открыто сверля дыру в моем виске. Дрожь усиливается, тревога призывает кусать губы. Молчание затягивается, и давление ложится на спину, вызывая желание сильнее сутулиться.

— Что происходит?

Моргаю. Парень истязает зрительно, он скорее не недоволен, он озадаченно взволнован.

— Ты всю неделю ведешь себя странно, — щурится, признавшись в своем наблюдении за мной. Не удивлена, что он заметил. Этот тип очень внимателен к другим, даже если не желает этого. Прикусываю кожу ладони, избегая зрительной встречи с парнем, который стучит мне по макушке костяшками, жестче повторив:

— Что с тобой?

— Ничего, — успеваю множество раз пожалеть о сказанном и не успеваю сорваться прочь.

— Ничего? — Дилан с ноткой возмущения фыркает. — Извращенец здесь я, а в постель меня затащить пытаешься ты, — отворачиваю голову, врезавшись болезненным взглядом в стену, что правильно воспринимается парнем — попытка уйти, ведь физически я не способна заставить себя шевелиться. О’Брайен жестко дергает меня за пучок из волос, спрашивая уже мягче, чтобы вывести меня на диалог:

— Тея. Что за хрень?

— Я просто… — резко оборачиваюсь, не разбирая взбудораживших меня эмоций. — Хочу чем-то отплатить тебе, — выдаю необъяснимое, поэтому Дилан вопросительно щурится:

— За что? — он идиот или правда не понимает, в какую ситуацию меня загнал своим поступком? Всё было бы гораздо проще, если бы он не спасал меня. Все бы встало на свои места. Поверить не могу! Я была так близка!

— За то, что ты помог мне… — не решаюсь высказывать своих мыслей. — Ну… Рисковал и…

— За то, что в принципе сделал бы любой адекватный человек? — он всегда выворачивает мои слова. Возможно, всё дело в моей эмоциональной несдержанности, последние события моей жизни выворачивают меня, лишая цепкого и необходимого для поддержания образа контроля. Я не осознаю, как вскакиваю на ноги, встав на холодный паркет, и с обидой, самой настоящей обидой выпаливаю:

— Ты не должен был, — Дилан исподлобья смотрит на меня, нервно барабаня пальцами по спинке дивана. — Никогда больше… Никогда не помогай мне. Не надо. Иначе…

— Иначе что? — тут и он не выдерживает, поднявшись и перебив грозным тоном. — Изнасилуешь меня? — делает умозаключение, основанное на моих действиях, и его лицо морщится с явной неприязнью:

— Что за бред? — пальцами накрывает рот, отвернув голову, чтобы, видимо, окинуть взглядом помещение в качестве попытки отстраниться от безумной беседы. А я преследую конкретную цель ради своих намерений, поэтому задаю в лоб:

— А как мне тогда… — выходит сбито. — Тебе… — замолкаю, когда парень оборачивается, ладонями махнув возле своих ушей, словно тем самым отгоняя тот по его мнению бред, что я навязываю:

— Мне ничего не нужно от тебя. Просто постарайся не помирать, — кажется, он хочет закончить на этой непростой ноте, но его вновь прорывает на злое осуждение:

— Господи, что у тебя с мозгами?! — шаг назад, шаг вперед, он нервничает. — Как можно было дойти до такой мысли? — указывает на меня ладонью. — Я не стал бы… Черт, — опирается рукой на бедро, вторую подносит к губам, накрыв их, и стоит, пялясь в окно. Чувство вины усиливается. Я обеспокоенно смотрю на парня, сдавливая край майки, и пытаюсь что-то выдавить из себя. Никогда бы не подумала, что смогу задеть его. Дилан буквально вне себя. Впервые он злится на меня так, как злится на Роббин, теперь я понимаю, что приходится ощущать бедной женщине.

Остается только опустить лицо, виновато смотреть в пол. О’Брайен топчется на месте, вновь кинув в мою сторону режущий взгляд:

— Ты меня настолько безнравственным мудаком считаешь?

Поднимаю голову, отрицательно покачав ею с паникой:

— Нет, я… — замолкаю, проглатывая язык.

— Что? — Он решительно настроен получить объяснения.

— Я… — стыдливо отвожу взгляд, мешкая, и Дилан совершает ко мне больно угрожающий шаг, повысив голос:

— Что, Тея?!

— Я подумала, ты не будешь против! — срываюсь в ответ, еле оставшись на месте.