— Эй, — щурится, вновь привлекая внимание блондина к себе. — Завали ебало.

И тот прекращает улыбаться. Как и Дилан. А все вокруг продолжают развивать сплетни, обсуждая услышанное. Оушин невольно сжимает стаканчик пальцами, исподлобья оглядывая окружающих людей.

Злость растет. Общество — социальный организм. И Тея не стремится стать его частью.

***

Ужасный вечер. Зря я вообще проявила желание выйти из дома. Я не хотела приносить столько неприятностей. Если бы не повела бы себя, как чертово социальное животное и провела бы день в комнате, то Дилану не пришлось бы оказаться в такой ситуации, поэтому пойму, если он злится. Я была вне себя. Я не имела права проникать в его жизнь. Поступок эгоистичный.

Дэниела успеваем подбросить до десяти вечера. Брук приходится насильно увести с вечеринки, Дилан хороший друг, учитывая его нежелание оставлять пьяную девушку без присмотра, несмотря на её попытки отпираться и противиться.

Едем. Дилан сидит впереди, я держусь позади. Всё это время молчим. Смотрю в окно, руки сложены на груди. Сутулюсь, спиной прижимаясь к сидению. Стараюсь не думать, концентрируясь на темных улицах, которые минуем в тишине. В голове шум. Уши заложило от громкой музыки. Дилан пару раз тянется к радио, пытаясь найти что-то подходящее, что могло бы «снизить» напряженность, но не выходит, поэтому парень вздыхает, обеими руками держась за руль:

— Не говори Роббин про бутылочку, — удивительно, в его голосе не чувствуется ожидаемое раздражение, он вновь становится тем Диланом, которым был на протяжении последних нескольких дней — уставшим. Перевожу на него опустошенный сонный взгляд, голову не поворачиваю.

— Можешь сказать про вечеринку, — он следит за темной дорогой, изредка освещенной светом фонарных столбов. — И про то, что ты познакомилась с людьми. Ей это понравится.

Моргаю, зевнув, и удобнее устраиваюсь на сидение, подтянув одно колено к груди:

— Ладно, — вновь смотрю в окно. Мы проезжаем берег океана. С уже знакомым чувством тоски наблюдаю за движением волн, улавливая шум воды и вой ветра, смешанный с криком чаек. Успокаивает.

— Ты — молодец, — меня поражает, что Дилан говорит со мной, думала, он попытается пристыдить меня. Хотя… Учитывая его характер, скорее всего, ему ничего не стоит поцеловать кого-то. У него ведь много половых партнеров.

— Уже неплохо справляешься, — не оглядывается на меня, расправляя плечи. — Еще пару вечеринок — и ты спокойно будешь переносить общество.

— А общество меня, — шепчу, и на лице парня мелькает короткая улыбка. Сдержанная. Он тоже прекрасно видел это — то, как на меня реагировали люди.

— Окей, приводить тебя — плохая идея, — сознается в допущенной ошибке, но я пожимаю плечами, без эмоций поддерживая общение, игнорируя желание остаться молчаливой:

— Наверное, но мне было весело, — признаюсь. — Жаль, Дэниел не играл с нами, — и Дилан проявляет реакцию, которую ожидаю, оттого шире улыбаюсь. Парень закатывает глаза, раздраженно качнув головой:

— А-га, — теперь в тоне голоса мелькает издевка. — И жаль, что люди пялятся на тебя с отвращением, да?

— Ты не в лучшем положении, — напоминаю, ерзая на месте, чтобы сесть ровнее. — Все думают, что ты извращенец. Зачем говоришь, что я — твоя сестра?

— Успокойся, все и без того думают, что я извращенец, — Дилан хмурится, будто бы раскрывает очевидный факт. — Я и есть извращенец.

Я улыбаюсь, даже сдерживаю смех, которым хотела бы заполнить салон. Мне нравится то, как парень относится к своей «проблеме». Дилан слабо растягивает губы, продолжает смотреть перед собой, вдруг нахмурив брови, видимо, ему в голову пришла какая-то мысль, и он не совсем хочет её высказывать, но почему-то делает это, несмотря на сомнение:

— А ты неплохо… — замолкает, привлекая мое внимание. Перевожу взгляд с горизонта океана на его профиль, слегка наклонив голову в сторону:

— Что? — думаю, мое опьянение не позволяет мне четко слышать, так что напрягаюсь, дабы сосредоточиться на разговоре. Дилан необычно нервно стучит зубами, быстро скользнув кончиками пальцев по губам, после опустив одну ладонь на колено, чтобы похлопывать по нему:

— Целуешься, — договаривает с той же хмуростью. — Неплохо, — откашливается, замолкает. Я смотрю на него. Долго. Обдумываю. И не нахожу в сказанном ничего, что могло бы его так смутить:

— У меня было достаточно практики, — вполне спокойно говорю, лбом прижавшись к стеклу окна.

— В приюте? — парень с прежней хмуростью оглядывается, коротким вниманием окидывая мои колени, выше глаза не решается поднять.

— Да, меня часто заставляли смотреть фильм, — зеваю, прикрыв веки, чтобы дать глазам расслабиться. Они больно напряжены. И без резкости подмечаю:

— А ты так себе.

— Что? — приходится распахнуть веки и взглянуть на Дилана, ведь его недоумение в голосе столь сильное, что мне охота рассмеяться. Не могу не улыбнуться, видя, с каким выражением лица сидит парень, стараясь не оборачиваться на меня, иначе потеряет контроль над дорогой.

— Ну, средненький, — продолжаю издеваться над ним, зная, какого он о себе мнения. — Не пойму, чего столько ажиотажа вокруг тебя.

О’Брайен всё-таки не выдерживает и оглядывается на меня. На лице смесь из возмущения и раздражения, Боже, это так смешно, что не могу стерпеть — и салон заливается моим смехом. Усталым. Я накрываю одной ладонью часть лица, сжав веки, и ерзаю на сидении, слегка запрокинув голову. Не могу подавить улыбку.

— Я просто не старался, — Дилан отчаянно напоминает себе необходимости следить за дорогой, пока поглядывает на меня, отстаивая свое самомнение.

— Ну, да, — смеюсь.

— Зачем мне стараться с тобой? — он морщится, сощурившись, тем самым проявив недоумение.

— Ага, — киваю головой, начав растирать пальцами сжатые от усталости веки.

— Если бы я старался, тебе бы крышу снесло от моей крутости, — парень фыркает, дернув головой в сторону, чтобы размять шею. — Хоть лучше того придурка, с которым ты спала?

— Вроде, — сажусь ровнее, вновь сложив руки на груди. — Я не уверена, — смотрю в сторону леса, что расположен за домами спального района. Мы почти приехали.

— Так он… — О’Брайен уточняет на всякий случай. — Говорит правду? — почему он произносит с таким недоверием? — Ты спала с ним?

— Дилан, — вздыхаю, подавшись вперед, руками опираясь на свои колени. — Мне семнадцать, — напоминаю, но парню есть, что сказать в ответ:

— Не думал, что это в твоем характере.

Уголки моих губ опускаются, а взгляд пронзительнее врезается в затылок парня:

— Ты не можешь судить, — шепчу, прижавшись головой к спинке сидения. — Ты не знаешь меня, — вновь замыкаюсь, сутулясь и складывая руки на груди.

Дилан давит на педаль тормоза, заставляя машину притормозить у калитки дома, и со вздохом роняет тихо:

— Это верно.

========== Глава 19 ==========

Прохладный ветер не имеет возможности проникнуть в комнату, но я слышу, как он шумит возле окна в поисках небольшой щёлки. Сегодня приятная ночь. Черное небо осыпано сотнями ярких звёзд, огромный диск луны освещает потухшие в темноте улицы города. Порт буквально гаснет в ночное время. На одну улицу могут гореть два или три фонаря, не знаю, с чем это связано, возможно, способ экономии, но это добавляет атмосферности. Стою у окна, с пока еще нетрезвым восхищением наблюдая за сверкающей водной гладью вдали. Океан необычайно спокоен. Непривычно видеть его таким покорным, даже рыбаки не возвращаются на берег. Кажется, могу уловить шум воды, но это обман моего сознания — звуковая иллюзия, которую сама же воспроизвожу в голове, чтобы сохранить внутри частичку того, что приносит временную гармонию. Опираюсь руками на подоконник, ноги устают держать мое тело, чувство вялости преследует с того момента, как мы возвращаемся с вечеринки в честь победы футбольной команды.

Сегодня был странный день. Я вышла за рамки зоны комфорта — и вот, к чему это привело. К возросшему дискомфорту. Как бы ни старалась, обмануть свое внутренне «я» мне не под силу. Каждый раз — минус множество накопленных эмоциональных сил, которые я храню на экстренные случаи. Сейчас я опустошена. И мне придется с нуля воссоздать свой запас. Это достаточно долгий процесс. Выматывает не меньше, чем трата накопленных сил.