— Тронг! — возвысила голос Лация и гневно сверкнула глазами. — Дозволяю провести большую облаву! Брать всю нищенскую и бродячую шваль и допрашивать с пристрастием. Они от страха сами все выложат. Все дознания записать, предоставить мне лично! Григ! Вызовите министра Внешней Охраны и подготовьте приказ о поимке всех банд Одема. Найти Потрошителя, Лихого, Крючка — все это коронованное бандитское отребье и заточить в Башню. Вполне возможно, что Вадигор в их руках, и живой, надеюсь!

— Они не посмеют с ним сделать что-либо, — осмелился подать голос граф.

— Молчите, ради всех небожителей! — воскликнула Лация раздраженно. — Заварили кашу — будьте добры хотя бы не мешать убрать за вами! Вон, Ласар молчит, старый лис. Это ваш второй прокол, кстати, лейтенант. Что можете на это сказать?

— Ничего, моя госпожа, — буркнул Ласар. — Облапошили нас, как…

— Вот именно — облапошили, — со вкусом повторила Лация. — Идите в казарму и сделайте надлежащие выводы, заговорщики. Ну, а что делать с вами, граф? Ведь я тогда уже заподозрила неладное, увидев вас вместе с Вадигором в саду.

— Дозвольте мне принять участие в поисках! — вытянулся в струнку граф. — Я привлеку нужных людей, верных и умеющих держать язык за зубами.

— Не будьте самоуверенны! Еще не хватало, чтобы в запальчивости вас занесло в нехорошую историю. Будьте осторожны. Я разрешаю вам искать Вадигора. Идите. И еще… Если удастся — отыщите заодно и того человека, с которым Вадигор встречался.

Лация уперлась кулаками о стол и устало поглядела на Пака. Телохранитель едва уловимо кивнул головой. Дождавшись, когда все покинут кабинет, она спросила:

— Полагаешь, кто-то учинил заговор?

— Нет, простая случайность. Господин плохо знает город, вот и попал в дурную историю. — Пак напряженно прошелся по кабинету, поглядел в окно. — Я знаю, где он может быть. У Потрошителя. Мост — его территория.

— Да ну? — усмехнулась королева. — И откуда у тебя такие знания?

— Я хорошо знаю город, — склонил голову Пак. — И смею надеяться, что похищение господина Вадигора будет связано лишь с выкупом.

— Я им дам золото, — угрожающие нотки прорвались в ее голосе.

— Ты говоришь не как правительница, а как женщина, любящая женщина.

— Пак, ты всегда такой наблюдательный? Я полагала, что твои умения распространяются лишь на охрану моей персоны.

— Пак не слепой — он все видит! Ваши взгляды, движение рук, блеск глаз — все я замечаю. Хотелось бы радоваться за вас, но не вовремя вы встретились.

— Ах! — только и развела руками Лация и ошарашено посмотрела на своего неотступного охранника, осознавая, что перестала контролировать себя. Утешало лишь одно: кроме Пака и Амалеи еще никто не разглядел теплоту взаимоотношений с Вадигором. Но где увидел один — разглядит другой. Тут верный телохранитель прав. Нужно быть осмотрительнее.

— Я хочу поискать Вадигора, — заявил Пак. — Чем мельче ячейки, тем крупнее улов.

— Один?

— Ты же знаешь: я не люблю таскать за собой хвост из никудышних помощников. Лишние хлопоты раздражают меня и мешают в работе.

— В такой обстановке я бы не хотела отпускать тебя из дворца, — медленно проговорила девушка и подошла к Паку. — Только ты больше пригодишься в городе. Найди его, Пак.

Уже выходя из кабинета, Пак едва слышно проворчал:

— Эти слова подтверждают то, что я сказал ранее. Женщина…

Я медленно открыл глаза, очень медленно. Любое движение век отдавалось болью в голове, пульсирующая боль колотушкой било в виски и куда-то в затылок. Приложились крепко, надо признать. В ноздри ударил давно забытый запах, преследовавший меня долгое время. Пещеры, тусклый огонек костра, и вонь немытых тел.

— Очнулся, голубь? — меня несильно похлопали по щеке. Мир взорвался изнутри, кровь толчками забила в стенки черепа.

Надо мной нависла мерзкая рожа, самая премерзкая во всем Одеме, наверное. Изо рта пахнуло гнилью.

— Пора, пора. Принц Короны ждет тебя. Поднимайся.

— Кто это? — я с трудом приподнялся на руках, и ошалело заморгал. Боль снова дала о себе знать.

— Непочтителен ты, я гляжу, — обладатель страшной рожи неожиданно хихикнул по-женски. — Давай, шевелись. Живой ведь, не умер. Принц не любит ждать.

Опершись посильнее о землю, я поднялся и перевел дух. Все могло быть и хуже. Плохо только, что не было клинка при мне. Его благоразумно у меня забрали. Ногами я передвигал сносно, руками шевелил. Если бы не выматывающая боль в голове — я чувствовал бы себя самым счастливым человеком в мире. Говоривший со мной выдернул из расщелины в стене едва горящий факел, и коротко кивнул мне в сторону черного зева, ведущего вглубь странного помещения. Кажется, я находился в пещерах. Незнакомец остановился, словно о чем-то вспомнил:

— Иди впереди, голубь. А то еще приложишь чем-нибудь по моей бедовой головушке.

Я усмехнулся, зная, что в полутьме вполне можно пропустить удар. Мой сопровождающий пристроился за мной и всю дорогу, пока мы шагали по извилистым лабиринтам подземного города, он сопел в спину. А это был действительно город. В многочисленных нишах горели факелы, освещая небольшие группки людей. Одни что-то делали, другие просто спали, третьи играли в кости, отчаянно споря и жестикулируя. Кажется, все нищее население Одема собралось здесь, обустроившись надолго и со вкусом. Все стены были увешаны коврами, даже на полу их было несметное количество. Меня замутило от запахов светильников и отбросов человеческого жилья.

Завернув еще за один угол, мы оказались посредине большой пещеры, освещенной не в пример больше, чем кротовьи норы по пути сюда. На мягких подушках, довольно засаленных, сидел мужчина с редкими волосами на голове. Обнаженная грудь рельефно бугрилась из-за игры света и тени. Он увидел меня и хищно улыбнулся, показывая полусгнившие зубы. Меня этим не проберешь, если расчет на испуг. Судя по смуглой коже, он — муфазарец, какими-то ветрами оказавшийся на далеком континенте. Муфазар и сам считался таинственной землей, и слухи о несметных богатствах и необъятных незаселенных территориях будоражили умы многих бедняков и знатных лиц. Может, «король», был рабом на ваграмских галерах, да удачно сбежал, осев в Одеме и сколотив банду таких же отщепенцев.

Сильный удар под колени повалил меня на землю. Конвоир, неожиданно обретя недюжинную силу, надавил на шею, склоняя мою голову вниз.

— Странный он какой-то, — гортанным голосом произнес Принц. Пришел и уставился на меня, как на невиданную зверюшку.

— Он ослеплен твоим видом, Принц, — заторопился объяснить мою неловкость конвоир. — Многие творят из-за этого глупости. Я научу его покорности и покладистости.

— Не трещи попусту, Балабол, — поморщился Принц. — Да отпусти ты его голову!

— Это тебя зовут Потрошителем? — поинтересовался я. — Представлял тебя другим.

— Потрошитель! — захохотал хозяин подушек. Вслед за ним захихикал Балабол. — Я даже не подозревал, что мое имя известно даже варварам! А я все думал, кто там появился, наводящий ужас на жителей этого грязного города! Но я не настолько кровожаден! Вот сейчас сам в этом убедишься: если есть у тебя золотишко на черный день — разрешаю купить свободу в обмен на свои деньжата. Купи себе жизнь.

— А если нет — убьешь?

— Дерзок премного. Так и будет: смерть с устрашением. А еще лучше: умрешь на потеху публики, что живет рядом со мной.

— Мне не привыкать развлекать людишек, — несмотря на опасное для меня положение, я улыбнулся.

— А ты не из дрожащих, — даже уважительно ответил Принц. — Я тебя узнал. Это тебя королева выдернула из-под топора палача, так? Я поступлю более справедливо: деньги на твою свободу. И тебе хорошо — и мне прибыль.

— Истину говоришь, господин! — зашептал громко Балабол. — Зачем попусту кишки ему выпускать? Из него хороший боец выйдет. Видел бы ты, как он Хорька и Акулу завалил. С обеих рук, одним ударом.

— Заткнись! Мне не нужны подробности! Сами виноваты, что зазевались.