Шлюпка быстро домчалась до пирса. Там их уже встречали два неприятных типа с откровенно бандитскими рожами. Их похотливые глазки ощупывали в первую очередь Лацию, с ног до головы и обратно. Один — высокий и худой, с неприятно вытянутым подбородком — хмыкнул:

— Твой улов, капитан, оказался богатым! Нам бы такую рыбку!

— Поменьше на берегу сиди, — буркнул Корс.

— Предупреждаю, что вы будете отвечать за последствия! — Лация встревожилась не на шутку. Оставаться наедине с этими типами ей не очень нравилось. Совсем не нравилось. Пусть даже и Пак рядом — это не гарантия безопасности.

— Я намекнул ребяткам о правилах приличия, — вскинул руки Корс. — Они не будут баловаться. Обещаю! Гуляш, лично отвечаешь за девушку! Иначе вздерну на дереве!

— Хорошо, хозяин, — посерьезнел второй бандит, какой-то весь квадратный, с длинными нечесаными волосами, клочьями сбитыми на макушке и затылке. — Таракан любит совать нос в чужие вещи, но здесь ему наступил укорот.

— Умница, понимаешь, — Корс зловеще улыбнулся, как он это умел делать. — Давайте, валите отсюда побыстрее. На всякий случай дам ребят, чтобы сопроводили вас и эту парочку до места. А вы завтра возвращайтесь на борт. Гуляйте!

— Слушаемся, капитан! — рявкнули двое счастливцев.

— Так что, пошли? — Гуляш сжал челюсти и пошевелил плечами. — Бежать не советую. Здесь каждый третий — мой человек. Поймают — пожалеете, что родились.

«Гуляш и Таракан — не степняки, — размышляла Лация, пока их вели по извилистым улочкам Мирры, — а значит, есть реальный шанс вырваться из их лап. Только вот кто прислал за мной корабль? Не эти ведь животные?»

Пафлагония. Егерь

Они успели выскользнуть из города до того момента, как лорд Эйлинг перекрыл все лазейки, тропки, дороги и мелкие дыры. Не сказать, чтобы Егерь очень уж волновался по этому поводу, но лишняя задержка для выяснения личности могла оказаться губительной. Главный тракт был закупорен наглухо конницей капитана Заринга, а по обеим сторонам в дозорах стояли отряды арбалетчиков. Но Егерь перестал бы себя уважать, если такое препятствие было бы непреодолимым с его способностями. Увлекая Нислу совсем в другую сторону от Лебена, куда-то на северо-запад, кустиками, ложбинками, прикрываясь покровом ночи — Егерь сумел выйти из кольца оцепления. Теперь их путь лежал строго на север. Возле подошвы Красных Холмов он намеревался свернуть правее и нырнуть в густые дубравы Розеттского леса. Там все свое, родное. Именно возле Розетты обосновался штаб Серого Братства. Егерь рассчитывал взять коней и уже верхом пробираться в Ламберг. Путь неблизкий — за десять дней не добраться. Конечно, если бы у него за спиной не брела Нисла, за такой срок ему ничего не стоило совершить такой бросок.

После затяжных дождей наконец-то выглянуло солнце, уже слишком слабое, чтобы согреть мокрую землю своим угасающим теплом. Осень надвигалась неумолимо и вполне зримо. Ее присутствие ощущалось утренними заморозками, налетом инея на траве и листьях деревьев. Кутаясь в плащи, подбитые мехом, Егерь и Нисла упорно продвигались к Холмам. И как только на горизонте замаячили лесистые вершины, подернутые глубокой синевой, они резко изменили направление.

Еще через два дня они быстро пересекли старую дорогу, ведущую с Красных Холмов в Глинт. Можно было рискнуть и пробраться в город с этой стороны, но по многочисленным слухам, в Глинте стоял крупный отряд головорезов-патриканцев, командиром которых был Леггер — отъявленный душегуб и развратник. Егер имел все основания опасаться за жизнь Нислы. Стрелы меткой девчонки не спасут. Фарогар преодолел соблазн обзавестись лошадьми. Розетта манила кажущейся безопасностью.

У Нислы вдруг возникло подозрение, что за ними кто-то неотступно идет. На привале возле лесного ручья девушка поделилась своими мыслями.

— Словно небольшой зверек, все время кругами ходит, когда просыпаюсь ночью. Сопит, пыхтит, но не приближается к костру.

— И когда ты его почувствовала? — усмехнулся Егерь.

— Уже три дня. Выбирались из Лебена — такого не было.

— Он сел на хвост четыре дня назад, — задумался Егерь. — Если бы я был уверен, что Лебедь знает о моем намерении покинуть город — сказал бы, что это его человек. Я старался исчезнуть быстро. Неужели старый хрыч пронюхал что-то?

— Давай, поймаем, — загорелась Нисла. — Сделаем вид, что разбрелись по сторонам, потеряли дорогу, и выманим зверя.

— И кто пойдет живцом? — Егерь насмешливо посмотрел на Нислу.

— Я, — ответила девушка, и торопливо добавила: — Я серьезно!

— И я серьезно. Это очень опасно, — попытался вразумить спутницу фарогар, но опыт профессионала подсказывал, что это тот самый вариант, когда можно прихватить надоедливого соглядатая. — Нам не нужны проблемы. Одна проблема — это задержка. А задержка — это потеря времени, которого нам и так не хватает.

— Справедливо, — кивнула Нисла. — Если не хочешь ловить — пойдем дальше. Только теперь придется смотреть в оба.

— А ты держи свой арбалет наготове, — напомнил Егерь, перелаживая ножи в рукава. — Жаль, нет Философа. Он бы не отказался поохотиться на такой хвост.

— Кто это такой? — полюбопытствовала Нисла. Это было новое имя, которое она узнала из уст Егеря.

— Повезет — увидишь, — нахлынули мрачные мысли, но Егерь встряхнулся. — Ладно, пошли потихоньку.

Пройдя изрядный отрезок пути, они, наконец, вышли к Розеттскому лесу. Редкая пожелтевшая листва дубов жалобно шумела под напором верхового ветра. Духмяная прель осенней листвы, уже успевшей упасть на землю, кружила голову, а попадающийся кое-где мох пружинил под ногами. Монотонно долбил кору дерева дятел, встрескивала сойка. Закатное солнце окрасило лес в золотистую патину; засверкали паучьи кружева между ветвями.

— Хорошее место, — огляделся Егерь. — Будем ночевать здесь. Сейчас нет смысла забираться вглубь леса. Дальше идут такие дебри, что ночью бродить там очень глупо.

Егерь быстро разжег костер, который весело затрещал, пожирая ветки. Спешить было некуда, и Нисла с основанием разложила на плаще запасы еды.

— Сколько нам еще идти до твоего дворца? — критически оглядев все богатство, спросила она.

— Весь день завтра. Пойдем быстро, так что не отставай.

— Да ладно! Напугал! Не отстану.… Значит, сегодня покушаем по-человечески. Хватит куски на ходу жевать.

Фарогар куда-то исчез, и вскоре появился с котелком, в котором плескалась вода.

— На, поставь на огонь. Кашу сварим.

Пока ждали, когда разварится крупа в котелке, Нисла решила спросить:

— Что значит: Серое Братство, Егерь? Какими вы делами занимаетесь, я имею в виду, настоящими делами? Неужели все это время носились за колдунами и ведьмами, а потом передаете в руки инквизиторам в Дом Благочестия[45]?

— Это лишь средство для поддержки нашего Братства, — не сразу ответил Егерь. — Мы заключаем договор с любым Домом, с каким пожелаем сами, или же кто захочет с нами сотрудничать. А сейчас мы связаны с Домом Лоран, и все, что проповедует герцог Линд и его компания, нам нужно защищать. Интересы Лоран — наши интересы. У патриканцев воюют маги. Не такие сильные, как раньше, но бед доставить могут. Герцог приказал нам убрать их с игральной доски.

— А когда истекает срок договора?

— Вот тогда мы прекращаем все отношения с ними. Бывшие союзники превращаются во врагов. Не всегда — но и такое бывало. Слишком много противоречий возникает между нами. А мы, в силу идей, проповедуемых Братством, наживаем врагов очень быстро.

Нисла сняла котелок с огня, разломала калач пополам, и одну половину протянула Егерю.

— Ешь, а то каша остынет… Ты ведь выполняешь задание не герцога, так? Недаром не остался в Лебене, где твой опыт пригодился бы войскам.

— Все слишком серьезно. Патриканцы усилились невероятно, и это очень странно. Откуда деньги, люди? Они теснят Алую Розу по всем направлениям. Где-то пускают магию в ход. Но не это беспокоит нашу верхушку. Зло идет в мир не от патриканцев. Корона Мира готовится к встрече с новым хозяином. И от нас зависит, кто станет новым хозяином. Куча всякого дерьма тянет руки к мощному властительному артефакту, не зная, как управлять силой, вложенной в него. Нам, всем бойцам Братства, дан приказ: выявить всех Претендентов и всячески им мешать овладеть Короной.