А в это время Сфрагис и Мерион искали дом богатого римского вельможи, имя которого было им неизвестно. Вместе с Хайраном они заходили в роскошные виллы, спрятавшиеся в зелени садов. Мерион, придя к господину, владеющему богатым поместьем, предлагал свои ювелирные изделия, а потом справлялся, нет ли в доме рабыни по имени Син-Нури.

В другом случае к привратнику обращался Хайран. Одарив стража монетой, купец спрашивал о рабыне Син-Нури и, получив отрицательный ответ, разочарованный, говорил, что, видимо, их усилия напрасны. Ведь прошло так много лет. Римский вельможа мог давно покинуть Александрию.

Как-то после неудачных поисков, когда Сфрагис была особенно угнетена, Хайран спросил Мериона:

— Повтори, Мерион, все, что рассказала тебе жена. Повтори все слова. Может быть, ты что-то упустил. Чтобы найти неизвестного вельможу, надо хоть что-нибудь знать о нем.

— Богатый дом на берегу моря — вот все, что было сказано о нем. Да, вот еще: после долгой перебранки, когда я в гневе чуть было не убил ее, она крикнула, что в письме было имя госпожи — Камилла. Но это нисколько не лучше, чем имя рабыни.

— Ты не прав! — закричал Хайран. — Имя госпожи должен помнить каждый привратник, а имя рабыни он может забыть или просто не знать его.

Весь следующий день они заходили в богатые дома, раскинутые вдоль берега моря. У каждого привратника спрашивали, можно ли видеть госпожу Камиллу, и неизменно получали ответ, что здешняя госпожа имеет другое имя.

Сфрагис и Мерион побывали во всех домах, где можно было искать Син-Нури. Оставался только один дом на берегу моря, куда они не успели зайти. Уже не было никаких надежд, и Сфрагис расплакалась от отчаяния и печали. Все это время она старалась не думать о мачехе, которая была виновницей их несчастий, но мысли девушки каждый раз возвращались в дом отца, и она снова вспоминала розовое лицо с ямочками на щеках и плутоватые томные глаза мачехи. Она представила себе, как эта женщина бросает в очаг залитое слезами письмо матери, и сердце ее сжималось от боли. «Как же она коварна, — думала Сфрагис, — как жестока и жадна, если совершила злодейство только для того, чтобы предотвратить траты на выкуп несчастной Син-Нури! Боги породили настоящее чудовище с обликом приятной женщины. Зачем?»

Думая об этом, Сфрагис все больше восхищалась благородством и щедростью Хайрана. Она была рада, когда Мерион, всегда молчаливый и нерешительный, высказал Хайрану свое восхищение и благодарность.

— Ты спас мою Сфрагис, Хайран, и я твой вечный должник. Распорядись мною как хочешь. Если я смогу сделать для тебя что-либо хорошее, я буду счастлив.

Слушая Мериона, Хайран думал о том, что отец Сфрагис добрый и честный человек, но так неудачлив и нерешителен, что постоянно находится в бедственном положении. И как осудить его за дурные поступки второй жены? Он не виноват. Как можно было предвидеть все козни, какие принесет в дом новая жена — приветливая, веселая и внешне очень покладистая? «Бедный Мерион!»

Они подошли к дому, скрытому в густой зелени сада, и постучались в калитку. Сонный привратник спросил, что им угодно, и, когда Мерион нерешительно назвал имя госпожи Камиллы, привратник распахнул калитку и сказал, что госпожа дома.

— Скажи, добрый человек, — попросила Сфрагис, — есть ли в вашем доме рабыня по имени Син-Нури?

— Есть у нас экономка Син-Нури, — ответил привратник и, не глядя на обомлевших и потерявших дар речи людей, позвал слугу и приказал сообщить госпоже, что к ней пришли люди издалека.

— Откуда ты знаешь, что мы издалека? — поинтересовался Хайран.

— Здешние ни о чем не спрашивают, они всё знают, — рассмеялся привратник. — Скажите же, откуда приехали, и я сообщу госпоже Камилле.

— Скажи — из Сид она, — попросил Мерион.

Он тронул плечо Сфрагис и знаком показал, что надо держаться.

— Сейчас мы увидим мать, — прошептал он.

Отойдя от Сфрагис, он смахнул слезу и сказал Хайрану:

— Вот мы и дождались!

На дороге показались две женщины. Одна из них высокая, красивая, в одежде из дорогой шелковой ткани, а другая — маленькая, худенькая и совершенно седая. В ее облике ничто не напоминало Син-Нури, и Мерион был озадачен. Может быть, ее еще не позвали? А может быть, госпожа хочет узнать, для чего они пришли…

Прежде чем госпожа обратилась к ним с вопросом, седая женщина бросилась к Мер иону и, обливаясь слезами, сказала лишь одно слово:

— Поздно!..

В это мгновение к ней бросилась Сфрагис.

— Мама, мамочка, ты не узнаешь свою Сфрагис? Я твоя Сфрагис, твоя маленькая дочка! Это меня увели работорговцы. Посмотри мне в глаза.

Она обняла мать, гладила ее седую голову и сквозь всхлипывания повторяла:

— Мама, мамочка! Красивая вавилонянка Син-Нури! Как я счастлива! Мы встретились, все будет прекрасно.

— Все будет прекрасно! — повторила Син-Нури и закашлялась. Она долго не могла остановить свой кашель, и все смотрели на нее и ждали.

— Кто из вас желает поговорить о деле? — спросила Камилла, которой надоели эти слезы и причитания.

Она решила продать рабыню, как только услышала, что пришли люди из Сидона. Син-Нури была неизлечимо больна. Камилла видела это, и ей хотелось от нее избавиться. К тому же, услышав имя Мерион, она вспомнила давний разговор о драгоценностях и подумала, что кое-что возьмет за эту несносную Син-Нури. «Если, живя в такой роскоши, распоряжаясь всеми припасами дома и слугами, эта Син-Нури умудрилась заболеть неизлечимой болезнью, то чего можно ждать от такой рабыни?» Так думала Камилла, обращаясь к Хайрану, который показался ей наиболее симпатичным. «Мерион стоит молча, тараща глаза на свою Син-Нури, а Сфрагис, эта девчонка, которой тогда было всего семь лет, потеряла голову. И как только она узнала свою мать в этой несчастной седой старушке?» — размышляла Камилла без всякого чувства жалости.

Хайран тут же начал переговоры о покупке рабыни. Мерион понял, что сию минуту можно решить этот вопрос. Он подошел к Камилле и Хайрану.

— Благородная госпожа! Письмо, посланное мне женой несколько лет назад, дошло до меня только сейчас. Я привез с собой хорошие вещи и думаю угодить тебе, госпожа. Они со мной, и, если тебе угодно, я покажу.

— Я предлагаю всем войти в дом, — сказала громко Камилла и пошла рядом с Мерионом, который очень заинтересовал ее. Ей не терпелось узнать, что он предложит ей за эту неизлечимо больную рабыню.

Син-Нури увела Сфрагис в свою каморку, а Мерион и Хайран пошли в покои госпожи. Когда Мерион вытащил из-за пояса заветный мешочек и стал извлекать содержимое, сердце Камиллы забилось от радости. Син-Нури была права. Такой тонкой, такой изысканной ювелирной работы она никогда не видела. Мерион покорил своим мастерством капризную госпожу Камиллу.

Он положил на стол отличный золотой браслет с рубинами, несколько колец с хорошими камнями и серьги, каких госпожа никогда не видела. Они были сделаны по образцу старинных изделий греческих ювелиров. На золотом лунном серпе стояла колесница в упряжке с богиней Афродитой. На тонких золотых цепях свешивались маленькие золотые амфоры, такие изящные и красивые, что хотелось смотреть на них бесконечно. Это была редкостная работа.

Камилла загребла все это, прикрыла рукой и, глядя на Мериона смеющимися глазами, сказала, что с трудом расстанется со своей любимой рабыней. Но ведь она давно знала, что Син-Нури должна вернуться к своему мужу и к своей дочери. И она отпускает Син-Нури.

— Надо тебе сказать, Мерион, — говорила Камилла, — я всегда относилась с доверием к Син-Нури. На ней был весь мой дом. Мало того, я говорила ей, что если она найдет свою дочь, то я готова купить малышку, чтобы они вместе жили в моем доме. Но это не осуществилось. Теперь вы нашли друг друга, и я не могу мешать вашему счастью.

Госпожа поднялась и дала понять гостям, что больше им здесь делать нечего. Мерион и Хайран покинули покои Камиллы и попросили служанку позвать Син-Нури и Сфрагис.

Они покинули дом римского вельможи, когда Син-Нури уже с трудом стояла на ногах. К счастью, лавка знакомого Мериону ювелира находилась неподалеку, и они смогли дойти до нее, бережно поддерживая Син-Нури с обеих сторон. Сфрагис и Мерион вели Син-Нури под руки, но им часто приходилось останавливаться, потому что Син-Нури задыхалась от кашля.