— Мы с тобой разные, хоть одна мать нас родила, — отвечал Хайран. — Ты всегда был очень расчетлив и благоразумен. Ты всегда боялся, что обеднеешь, и складывал в кошель побольше. Я иначе устроен, но привязан к тебе. Ты брат мой, и больше нет у меня родни. Так сложилась моя судьба. Ты да Байт. Как же мне было не позаботиться о тебе в дни несчастья? Разве мог я считать деньги и думать о том, что дорого обойдется поездка в далекое Кушанское царство! Мне было не до размышлений. Надо было действовать, чтобы не опоздать, не правда ли? А траты оправданы. Не в деньгах счастье!
Хайран увидел слезы на глазах брата и подумал, что брат стал мягче и сердечней. Его всегда коробила необычайная расчетливость брата, его суровость в обращении. Он был человеком честным и порядочным, но уж очень часто задумывался над тем, можно ли потратить серебряную монету. Он был бездетным. Его жена была тихой, неприхотливой женщиной. Она всегда боялась мужа, во всем ему угождала и никогда ничего не просила у него, довольствуясь немногим. Хайран удивлялся тому, что брат не находил нужным оказывать сколько-нибудь внимания Байт, единственной племяннице. Но, зная характер брата, принимал это за должное и не укорял. Так они жили — близкие и далекие. Несчастье сплотило их, и Хайрану казалось, что, когда они вернутся домой, все будет иначе. Ему не терпелось вернуться домой, скорее войти в свои богатые лавки, расположенные рядом с театром. Он любил нарядно разодетых людей и сам иногда показывал ювелирные изделия своим знатным покупателям. Нередко бывало и так, что перед самым представлением в театре ювелирная лавка Хайрана наполнялась покупателями, и он с выгодой продавал то, что ему довелось привезти издалека.
— Мне так хочется домой, — признался Хайран брату, — что я уже не рад своей затее. Мог и не заезжать в Мерв. Но хотелось сбыть дорогие изделия из слоновой кости, закупленные у индийских купцов. В Мерве знать очень любит ритоны из слоновой кости. Если эти странные и неудобные кубки украшены резьбой индийских мастеров, то за них платят очень дорого. Я поиздержался в этой поездке, захотел восполнить расходы.
Брат соглашался с Хайраном и считал, что иначе и быть не может. Какой же купец откажется от барыша? Какой разумный торговец обойдет богатых покупателей? Этого быть не может, и говорить об этом просто смешно.
Они прибыли в Мерв уже в сумерках и тут же у привратника, стоящего у главных ворот, узнали, что можно остановиться в большом дворе с бассейном и хорошим садом. У них были шатры и вовсе не нужен был дом с крышей. Они легко нашли этот двор, расположенный рядом с базаром, и вскоре слуги Хайрана раскинули шатры, а повар стал готовить ужин.
В саду, у бассейна, под ветвистыми яблонями было приятно отдохнуть. Байт была в восторге, когда проснулась утром от плеска в бассейне и увидела, как падают в воду большие румяные яблоки.
— Как здесь хорошо, как спокойно и приятно! — говорила девушка Забде. — Я вспоминаю гостеприимного Кудзулу и противную Ситу, которая портила нам жизнь своими дурными разговорами и попрошайничаньем. Так обидно за Кудзулу и его добрую жену! Эта девушка порочит дом своих родителей. Отцу и в голову не приходит, что у него дочь — попрошайка. Представь себе, она выпросила у меня мои любимые голубые бусы из Сидона. Просто пришла и выклянчила. В жизни не встречала более противной девчонки! А ведь личико хорошенькое. Невинная овечка… Мне нравится здесь.
— Мы славно отдохнем перед трудной дорогой в пустыне, — соглашался Забда. — Я рад, что твой отец задумал заехать в Мерв. Пока он будет вести свои торговые дела, мы отлично отдохнем и отправимся в дорогу, полные сил. Я совсем уже окреп и постоянно твержу про себя слова благодарности тебе, моя Байт, и благородному Хайрану. Теперь мне уже не верится, что я был в такой большой опасности и мог погибнуть. Боюсь, что не скоро забуду эти страшные дни и не захочу путешествовать на корабле. Самая страшная пустыня покажется мне раем после моего путешествия в Неаполь. Знаешь, Байт, я и слышать не могу сейчас о гладиаторах.
— Постепенно забудутся эти беды, и мы с тобой, Забда, когда-нибудь поедем в Рим и увидим гладиаторов и много всего удивительного. В этом путешествии я поняла, что, помимо выгоды, есть еще много привлекательного в занятиях купцов. Они познают мир. А это прекрасно. Я о многом узнала от своих мудрецов-греков, которые учили меня уму-разуму. Но когда я увидела своими глазами вечных кочевников в пустыне и узнала об их тяжкой жизни, я по-новому оценила свою жизнь и была рада, что открыла для себя другой, неведомый мне мир. А если бы ты знал, Забда, о чем рассказывал мне отец в часы досуга! Купцы, паломники, аскеты и монахи, которых мы встретили в пути, рассказывали удивительные вещи. Их жизнь так не похожа на нашу жизнь! И молитвы у них такие странные, а обычаи непонятные. И представь себе, я вдруг поняла, что эти люди мечутся в поисках справедливости и правды. Не знаю, так ли это?
— Как ты умна, моя Байт! Какие мудрые мысли бродят в твоей хорошенькой головке! Даже трудно поверить, что такая красивая девушка с томными глазами способна думать о таких сложных вещах. Я старше тебя, но мне они непонятны, прости меня, Байт. Мои учителя не были такими мудрыми и не смогли меня увлечь в неведомый мир. Но теперь я пойду по твоим стопам. Мне так нравится все, о чем ты думаешь и говоришь! Я просто счастлив, Байт, что впереди у нас целая жизнь. Клянусь, мы никогда не расстанемся!
Хайран тем временем знакомился с именитыми купцами Мерва. Он хотел узнать о ценах на те товары, которые привез. Ему хотелось найти людей, которые смогли бы его представить принцу. Он считал, что дорогие покупки может сделать только принц. Уж очень редкие вещи привез Хайран в Мерв.
В одной из самых больших ювелирных лавок Мерва Хайран встретил старейшего из купцов этого города. Он узнал, что ему принадлежат лавки на всей этой улице. Старший сын торговал китайскими шелками, хлопковыми тканями из Смараканды, седлами и упряжью из Хорезма. Второй сын имел парфюмерную лавку, которая благоухала на всю улицу. Здесь продавались душистые травы для воскурений в храмах зороастрийцев, благовонные масла из Сирии и Египта, всевозможные мази и притирания от разных болезней. А третий сын имел превосходную торговлю гончарными изделиями мервских мастеров, а еще он торговал стеклом из Тира и Сидона, греческими амфорами и серебряными блюдами, сделанными мастерами Балха.
Услышав о древней и богатой Пальмире, старый купец очень обрадовался и сердечно принял собрата из далекой земли. Хайран почувствовал, что перед ним человек благородный и его советы пригодятся в этом чужом городе.
— Я вижу богатый и красивый город, — говорил Хайран. — Я думаю, что купечество благоденствует здесь под покровительством сасанидской знати.
— Не очень благоденствуем, — признался купец по имени Левша.
Левшой был не он и даже не его отец, а прадед, но все потомки унаследовали это прозвище, которое потом стало именем, и довольно знаменитым. Род Левши был удачлив. Из поколения в поколение купцы из рода Левши множили свое богатство и всегда отличались большой изобретательностью. Они были бесстрашными путешественниками, объездили многие страны Востока и сделали много добрых дел для своего города. Мерв, древний город, когда-то входил в состав богатой Парфянской империи. Но то было давно. А сейчас жизнь Мерва менялась на глазах у его жителей. Никогда прежде никто не терпел здесь таких притеснений, какие теперь стали обычными. Вся власть над людьми принадлежала теперь жадным и жестоким магам зороастрийских храмов.
Согласно вере зороастрийцев, в мире есть два начала. Светлое начало олицетворяется Ормаздом, а темное начало — духом зла Ахриманом. Добрый дух Ормазд борется с духом зла Ахриманом, и человек обязан всю жизнь помогать Ормазду. Но прежде всего верующий должен выполнять множество сложных обрядов. В городе воздвигли большое количество зороастрийских храмов, где постоянно горел неугасаемый огонь, курились благовонные травы, читались священные книги, а богослужение сопровождалось песнопением. Плохо приходилось людям, которые не выполняли ритуала. За ними следили подручные жрецов, которые постоянно делали донесения о нерадивых, и бедный человек, попавший в список нерадивых, мог поплатиться не только имуществом, но и жизнью.
