— Я рад принять достойного человека, располагайтесь. Ведь путь наш был долгим и трудным. Надо отдохнуть, прежде чем приняться за дела. Когда отдохнешь и отведаешь свежей еды из моей кухни, я научу тебя, как вести переговоры во дворце. Хорошо бы тебе представиться самому правителю. У тебя много ценных товаров, твои ювелирные изделия из разных стран могут соблазнить царя. Это большое дело — добиться благосклонности самого великого, чьи изображения стоят на площадях.

— Прошу сестер окунуться в бассейн, — предложила жена Кудзулы, обращаясь к Байт и Сфрагис. — Право же, вся усталость пройдет в одну минуту. Я велела положить для вас свертки мягкого полотна. Рабыня поможет вам умыться.

— Зачем ты пустила их в бассейн! — воскликнула Сита, когда мать вернулась в свои покои. — Какие-то проходимцы полезут в мой мраморный бассейн, отец сделал его для меня. Отмени приглашение, я не согласна.

— Я не хочу слышать эти глупые речи! — ответила мать. — С чего это ты взяла, что бассейн принадлежит тебе? Он сделан для всей семьи. А если мы можем доставить удовольствие своим гостям, тем лучше. Как это — отменить приглашение? Ты подумала, о чем говоришь?

— Я-то подумала, а ты, умная женщина, моя мать, не подумала. Тебе ничего не жаль. Ты расточаешь все богатства отца и готова любому встречному отдать свое достояние. Это скверно. Ты подумай о своих детях. Они останутся нищими.

— Дочь моя, откуда эти мысли? Кто научил тебя подсчитывать каждый кусок, проглоченный гостем? Почему ты так занята подсчетами? Что выгодно и невыгодно, тебе известно больше отца. Ты ничему не радуешься, а все подсчитываешь. Почему?

— Очень просто. Я разумный человек. Я невеста. Скоро будет свадьба, и вы, мои родители, отдадите мне мою часть, что положено. Я хочу, чтобы эта часть была побольше. А вы безрассудно тратите свое добро. Какой же разумный человек пустит в свой дом чужих людей и станет их кормить, будто они самые дорогие гости? Зачем?

— О боги, помилосердствуйте! Откуда у меня такая дочь? Мы так лелеяли тебя, Сита. Мы любовались твоей красотой и думали, что душа твоя так же прекрасна, как и твое лицо. Когда ты улыбаешься, можно подумать, что ты добра, но это заблуждение. Боюсь, что твой будущий муж пожалеет о своей женитьбе. Ты будешь отравлять ему жизнь своими подсчетами. Не хочу больше говорить с тобой. Ступай, Сита!..

— Я права, я права… — повторяла Сита, утирая слезы.

Она пошла к себе, чтобы пожаловаться старой рабыне, своей наперснице. Сита дружила с этой вздорной старухой и прислушивалась к ее советам. Зерна злобы и зависти, брошенные старухой еще в раннем детстве, попали на благодатную почву.

— Ничего не поделаешь, — сказала старая рабыня, когда Сита пожаловалась ей на расточительность своих родителей. — Возможно, что отцу выгодно принять у себя богатого купца, — заметила она. — А ты приглядись к его дочкам, может быть, и тебе будет польза от этой встречи.

— А какая может быть польза? — Глаза у Ситы загорелись. — Подскажи мне, моя верная служанка. Ты у меня умная и рассудительная. Подскажи!..

— Посмотри, какие у них украшения, похвали, — может быть, подарят. Бывает и так, — сказала со вздохом рабыня. Сама она очень любила подарки, умела их ценить и прятала в глиняном кувшине под сухими листьями шелковицы; правда, ей не приходилось получать подарки от юной госпожи, но жена Кудзулы была доброй женщиной и по праздникам всегда дарила что-то своим служанкам и невольницам. — Только знай: чтобы заслужить подарок, надо быть приветливой и не говорить глупостей.

— Разве я говорю глупости? — вспылила Сита и тут же хлопнула по щеке свою рабыню. — А теперь принеси мой праздничный наряд и помоги надеть его, — приказала Сита. — Я покажу этим девчонкам, как умеют наряжаться красавицы Кушанского царства. Принеси мой серебряный ларчик с драгоценностями. Все нацеплю, пусть завидуют!

— Ты умница! — Рабыня поцеловала подол шелкового платья своей госпожи и поторопилась выполнить ее приказание.

Когда Сита появилась в комнате для гостей, Кудзула как раз собирался уходить, чтобы выяснить, где строятся буддийские храмы и где искать рабов.

— Вот и Сита пришла повидать вас, — сказал Кудзула, усаживая дочь рядом с Байт. — Поговорите о своем. Моя Сита уже невеста.

Вместе с Кудзулой собрался и Хайран. Он решил пойти во дворец, чтобы узнать, купит ли у него драгоценности хранитель сокровищ.

Девушки остались одни.

— У нас в Каписе много красавиц, — начала Сита, поглаживая свою золотистую сиамскую кошечку. — Говорят, нигде нет таких красавиц.

— Возможно, — ответила Байт, — но у нас в Пальмире тоже много красавиц, и лучше всех — царица Зенобия.

— А у нас в Сидоне еще больше красавиц, — вмешалась Сфрагис. — Я не говорю о вавилонянках — я не знаю, много ли их в Сидоне, — но гречанки так красивы! Они похожи на рабыню Каллисфению. Ты видела ее, Байт?

— А разве вы не сестры? — удивилась Сита. — Вы так похожи, и украшения у вас одинаковые.

— Байт почти сестра мне, — призналась Сфрагис. — Она подарила мне эти украшения. Не правда ли, они красивы?

И простодушная Сфрагис, видя улыбающуюся Ситу, стала во всех подробностях рассказывать свою историю. Время от времени голос Сфрагис заглушал истошный крик кошки. Она ерзала в объятиях Ситы, пытаясь вырваться. Но Сита упрямо прижимала ее к груди и всем своим видом говорила: «Посмотрите, чем я владею. Ведь это редкость. Во всей Каписе, должно быть, не больше пяти таких кошек». Она еще не успела рассказать о том, что отец привез ее издалека и этот необыкновенный подарок удивил всю улицу.

Когда Сфрагис кончила свой рассказ, наступила тишина. Байт сидела какая-то печальная и, как казалось Сфрагис, с укором смотрела на нее. А Сита от изумления просто лишилась дара речи.

Она понять не могла, как можно было подобрать на дороге больную ничтожную рабыню, подарить ей одежду и украшения, да еще дать ей свободу без денег. Ей хотелось обо всем этом спросить, но она вдруг вспомнила совет своей служанки, не стала спрашивать и молча улыбалась.

— Настанет счастливый день, когда я смогу отблагодарить мою прекрасную сестру Байт, — сказала Сфрагис. — Мы уже знаем, что мой отец жив и по-прежнему богат. Я вернусь в свой дом в Сидоне и буду просить отца покинуть Сидон и построить дом в Пальмире. Мы будем жить рядом с моей любимой Байт. Я буду дарить ей самые красивые вещи и буду любить ее всю жизнь. Когда я была маленькой, я не понимала, что такое дружба и забота, а позднее, когда стала рабыней, я была всего лишена. Я не имела ни дружбы, ни заботы, я ничего не имела. Я думаю, что теленок в хлеву был счастливее меня.

Сфрагис посмотрела в глаза Байт и умолкла. Она вдруг поняла, что все то сокровенное, о чем ей хотелось говорить, можно было сказать только Байт, а Сите не следовало говорить об этом. Но уже было поздно.

— Ты так хорошо обо всем рассказала, Сфрагис, — сказала, улыбаясь, Сита, — все это похоже на страшную сказку, в которой много злых духов. И еще мне понравились твои украшения, — обратилась Сита к Байт. — Таких нет в Каписе. Ну, хотя бы твои голубые бусы. Могу признаться тебе, Байт, у меня таких никогда не было. Из чего они сделаны? Похоже, что это целое состояние. Должно быть, это бирюза. Из драгоценных камней — целая связка бус! Я никогда не видела такого богатства.

— Представь себе, Сита, это не бирюза, это искусные изделия сидонских мастеров. Я их очень люблю. У меня их было много, и я часть своих украшений подарила Сфрагис. Она ведь жила в Сидоне, а не знала о существовании таких искусных мастеров.

— Я попрошу отца, чтобы он добыл мне такие же точно бусы, — сказала Сита. — Но возможно, что он не поедет в Сидон и не сможет этого сделать. А мне бы так хотелось в день свадьбы иметь эти украшения! Может быть, Байт, ты обменяешь их на что-либо из моих вещей? Это было бы очень хорошо. Но только если ты пожелаешь сделать мне это одолжение, то никому не говори, не выдавай моей тайны. Я не хочу, чтобы твой отец или мой узнали об этом.