Пару лет после чемпионата Ким слонялся по штатам и перебивался с одной временной работы на другую. Задержаться где-то дольше четырех месяцев не получалось из-за внезапных, иногда продолжительных и неизменно изматывающих, мучительных течек. Организм реагировал на любые мысли, разговоры о МакКензи, а увидеть его на каких-нибудь соревнованиях по телевизору стало испытанием. Ким вовсе перестал смотреть трансляцию прыжков — от греха подальше.
Неизвестно, что наговорил Ваня дома, но, судя по всему, наврал он знатно — родители не удивились исчезновению Кима, в голосах по телефону он не слышал тревоги или недовольства. Словно жил на соседней улице. Первое время он часто приезжал домой — на праздники и иногда уикенды, даже съездил с братьями и Ваней в гости к дяде Роберту во Флориду. У него там все было новое. Новый дом, новая машина, новая работа, новый омега и парочка новых детей. Глядя на Макса, Ким не понимал, как Роберту вообще удалось прожить с Патриком столько лет. Особенно с учетом, что Оливер — старший сын дяди и Макса — на год старше Дерека. Он, как и Ким, оказался гаммой, но не очень-то от этого страдал. Если у Кима лады с арифметикой, а это так, то Олли родился, когда Роберт был в браке с Патриком. Зато теперь появилось вполне себе объяснение их холодности друг с другом — у дяди имелось две семьи. Эта новость довольно долго не могла улечься в голове. Осев в Палмере, Ким стал приезжать реже. Перед тем, как загреметь в больницу, он не виделся с родными почти год и общался только по телефону.
Зато Ваня наведывался к нему частенько. У русского не клеилось на личном фронте, и он сильно переживал, прилетал на Аляску, чтобы выплакаться и утешиться в постели Ронвуда. Когда Ким впервые услышал, что Ваню бросил альфа, подумал — это шутка. Он окинул его оценивающим взглядом и растеряно мотнул головой. Ваня давал прикурить многим, даже самым смазливым омежкам, и совсем не глуп. Не сразу Ким понял, что не объективен. Ваня — не омега. Он красивый и милый, но временами не мог сдержать в себе альфьего норова и напора. Однако причина расставаний куда прозаичней — у него был узел. Стоило альфе добраться до тела, вместо миниатюрного омежьего членика он находил вполне приличных размеров узел. Таким нехитрым образом получалось, что довольно долго, даже после своего отъезда, единственным, с кем у Вани был секс, оставался Ким. Но теперь у русского появился постоянный парень, они жили вместе больше года, и он, по словам Дерека, — знатный мудак.
Ким остановился возле своего домика, который снимал в Палмере, и с неудовольствием заметил, что вся дорожка и парковка любезно заставлены металлоломом. Он чертыхнулся и поставил машину у дома напротив, где жил его приятель Рон.
Свой коттедж Ким нашел по объявлению в газете. Цена за аренду уж очень привлекала. В других штатах за такие деньги даже коробку из-под холодильника не снимешь. А здесь целый дом с двумя спальнями, одна из которых мансардная, с наклонными окнами. Зимой их заваливало снегом, а в дождь и вовсе — мечта романтика. Дом находился в аварийном состоянии, и хозяин не сомневался — ни один дурак его не снимет. Но Ким был несказанно рад. Аляска — не популярный штат, расположенный подальше ото всех, кто мог знать Ронвуда прежним.
— Эй, Ронни, ты дома? — Ким сильно постучал кулаком в дверь и, дожидаясь ответа, прикурил. Он поднял воротник дутой жилетки, чтобы спрятать шею от промозглого ветра.
— Ким! Здорово! Как ты? — из дома появился молодой альфа на голову выше Кима, но не такой широкий в плечах. Его подбородок и верхнюю губу покрывал светлый пушок. В Палмере вообще бриться не принято. По гладким щечкам здесь вычисляли приезжих. Ким в этом вопросе как-то сразу вписался в контингент. Ему было влом постоянно сбривать щетину и тратить деньги на станки. Следом на крыльцо выбежал серый беспородный псина, нагулянный лайкой, очевидно, с медведем. Он бросился к Киму и, встав на задние лапы, передние закинув на плечи, принялся лизать лицо. Понадобилось немало сноровки, чтобы не свалиться от такого напора.
— Привет, здоровяк! Как ты тут без меня? Надеюсь, сожрал парочку крестьян? — добродушно проговорил Ким, почесывая псу бока и спину. — Какого хуя во дворе все заставлено? — недовольно буркнул он, взглянув на Ронни и кивнув на свалку у дома. Перед поездкой к Чаку он попросил Рона присмотреть за своим псом и коттеджем. И бардак на дорожке, по его мнению, совсем не соответствовал добросовестному выполнению просьбы.
— Ким, я сегодня хотел разобрать! Там на кухне тоже куча всего, — растерялся Рон. Он уныло вздохнул, влез в обувь, накинул куртку и отправился сортировать оставленные Киму для ремонта вещи.
— А, ну тогда приступай, — милосердно разрешил Ким, а сам прошел в дом друга, увлекая за собой пса по имени Тефтель. Внутри пахло выпечкой. Это ани Рона стряпал что-то к ужину.
— Грегори, что есть пожрать? — весело спросил Ким, разувшись и заглянув в кухню.
— А, Кими, привет! Там на втором этаже в ванной кран течет, — не оборачиваясь, ответил противный старикашка. На самом деле он был очень милым и всегда подкармливал Кима. Но к нему, как и ко всем пожилым людям, нужен подход. Он был росточком с подростка, весь ссохшийся, и в Палмере многие делали ставки, сколько он еще проживет. Каждый год Грегори зарабатывал кругленькую сумму, в очередной раз отказываясь сыграть в ящик.
— Тефтель, жди здесь, — он потрепал пса за ухом и тот без капризов растянулся у порога, положив морду на кроссовки Кима. Хорошо хоть так. Щенком он их жрал немилосердно, приходилось постоянно покупать новые, а этого проглота возить к местному ветеринару, ведь спортивная обувь совсем неподходящее питание для собаки.
Ким захватил из ящика в кухне инструменты и отправился отрабатывать свой ужин. Методом изучения нескольких книг, а также проб и ошибок, он быстро разобрался в разного рода технике. И именно это стало средством к существованию в Палмере. Он мог починить что угодно, начиная от точилки для карандашей и заканчивая турбовинтовым двигателем самолета. Он частенько мотался на местный аэродром, где в числе штатных механиков участвовал в ремонте воздушной техники. За это ему платили приличные деньги и относились с большим уважением. Это и было его основным доходом. А та куча сломанного хлама на дорожке — залог хороших отношений с местными. Ему всегда наливали в баре за счет заведения, угощали обедами и ужинами в ресторане, чинили обувь и одежду, которые тоже доставались даром, корм для Тефтеля продавали по цене закупки. В общем-то жизнь Кима в Палмере была почти бесплатной.
Кран на втором этаже ломался с завидной регулярностью раз в три месяца, кажется, в одно и тоже число. Просто магия какая-то или это такое своеобразное приглашение на ужин? У Рона имелся младший сводный брат-омега — Тодес. Он был единственным в городе, кто отчего-то продолжал добиваться расположения Кима. Но в двадцать четыре Ким считал себя слишком взрослым для романов со школьниками. Да и юная невинность порядком нервировала.
Ким разобрал кран, поменял прокладку на новую и стал затягивать гайку разводным ключом. Искалеченная рука заболела, и он перехватил инструмент левой. Четыре года назад врач собирал ему кисть буквально по косточкам и проделал поистине ювелирную работу. Пальцы потеряли былую подвижность и сильно ныли в непогоду. Хорошо, что Ким был механиком, а не пианистом. Он научился делать мелкие манипуляции здоровой рукой и скоро уже перестал чувствовать неудобства.
— Ким, привет, — послышался позади смущенный голосок. — Как дела?
— Еще раз сломаешь кран — задницу надеру! — грубо рыкнул Ким, не оборачиваясь на Тодеса. Ему не нужны были эти проблемные сопли. Он вообще не думал, что хочет каких-либо отношений. А малому не стоило портить себе впечатление об альфах от близкого общения с хмурым и резким Ронвудом.
— Ну, я ведь и не против, — лукаво ответил мальчишка, закусив нижнюю губу и покраснев до самых ушей.
Ким затянул кран потуже и размял спину. Он сердито осмотрел Тодеса с ног до головы. Тот всего на пару лет старше Дерека. Ким знал от Рона, что Тодес еще девственник, и они с отчимом всячески старались уберечь его от юношеских глупостей. А этот засранец только и думает, как бы на Кима насадиться. И ведь мог бы получше найти себе кандидатуру, так нет же!
