— Мальчики! Немедленно прекратите! — раздался где-то недалеко писклявый голос какого-то омеги. Ким немного присел, пропустив кулак МакКензи над головой и торцанул его лбом в подбородок. Тот отвлёкся на секунду и дал ему возможность продолжить, свалить себя на траву и усесться на него.

— Ну уж нет, сучка! Я сам привык быть сверху, — зло зарычал он, рывком перекатившись и завалив Кима на лопатки. Он брызнул кровью из рассечённой губы и тут же ответил. Ким не чувствовал боли сейчас. В нём ключом бил адреналина и альфа-гормон. Он был готов драться и дальше, но Шона неожиданно сдёрнули с него. Взрослый альфа ухватил его за холку и встряхнул, желая привести в чувство. Ким качнулся на плечи и прыжком встал на ноги. Омега всё кричал, приказывая им разойтись и не калечить друг друга, но его никто не слушал. Даже появление взрослых не слишком волновало Кима и Шона. Вырвавшись из хватки, МакКензи опять ударил Кима в лицо, и в этот момент Ронвуду показалось, что это его запах он унюхал в раздевалке. Вот, значит, как? У него было предчувствие, что хорошо сегодняшний день не закончится, оно намекало и указывало на этого выскочку со знаменитой фамилией!

— Эй! Уймись сейчас же! — зарычал совсем рядом Ричард. Он поймал локоть Кима и болезненно дёрнул на себя. Но всё без толку, в запале Ким огрызался и на него, и на альфу, который пытался сдержать Шона, и на самого МакКензи. Он скалил зубы, морщинил нос и не видел ничего, кроме своего врага, не понимал, как ему влетит, если отец выйдет из себя. Зато, когда между дерущимися парнями вырос Чарльз, то Ким мгновенно опомнился и отпрянул.

— Рич, отвези Майки и Дерека домой, — негромко распорядился омега, полуобернувшись к супругу и царапнув избитого сына холодным взглядом.

Ричард отпустил Кима и, вдохнув напоследок запах Чарльза, молча ушёл к парковке, по пути поднимая с травы малыша Майкла и перехватывая за руку Дерека. Ким даже не заметил, как его семья оказалась здесь. Он тяжело дышал и поглядывал на Шона исподлобья, всякий раз встречаясь с ним взглядом и скалясь. Вокруг уже собралась приличная толпа, все глазели и переговаривались, обсуждая, чего это альфы взбесились. Уилл тоже был неподалёку, стоял, опершись плечом на качели и наблюдая за дракой с безразличным выражением на лице. Ким со злостью вспомнил, что проиграл в соревнованиях и теперь поцелуй омеги достанется МакКензи. От этого ещё сильнее захотелось свернуть ему шею.

— Ты в порядке? — обернулся Чарльз к Шону. Тот недоумённо кивнул, как будто забота чужого анатэ его сильно поразила. Да, такое бывало. Чарльз мог одним взглядом или словом заставить альф молчать и делать. — Извините моего сына, — Ким глухо зарычал, но, встретившись с ледяным выражением лица, быстро заткнулся. Отец Шона, как догадался Ким, ничего не ответил, прошёл мимо в сторону парковки, утаскивая за собой сына и что-то ему сердито рыча. Ронвуд злобно глянул на него в последний раз и, подхватив сумку, поплёлся за анатэ.

В машине Чарльза он ездил редко. Здесь густо пахло братьями. Повсюду валялись их игрушки, книжки, соски, бутылочки, сменная одежда и прочий хлам. Заднее сидение занимали два детских кресла, а зеркало было установлено так, чтобы Чарльз видел детей во время дороги. Ким скинул на пол сумку Дерека, с которой тот ходил в танцевальную студию, и молча сел на пассажирское место. Чарльз завёл мотор и нетерпеливым щелчком выключил радио, вырулил с парковки. Ким не знал, куда они едут, но его преследовало чувство, что анатэ окончательно вышел из себя и везёт его в колонию для несовершеннолетних.

— Мне понравилось, как ты сегодня прыгал, — вместо выговора сказал Чарльз.

— Правда? — неуверенно переспросил Ким. Он понимал, что анатэ просто начал свой разговор издалека и это куда как хуже, чем сердитый крик и оплеухи отца.

— Да. Очень. Жаль, что так получилось с Гленом, он тоже хорошо всё выполнил, но чуть запоздал, а вошёл в воду совсем без брызг.

— Угу, — хоть ему было приятно слышать похвалу, отвлечённая тема немного бесила Кима, так как он знал, что в эту машину он садится только перед очень серьёзным наказанием.

— Но напрасно ты пытался его утопить. Ты к нему потом тоже приставал? Я вас на награждении не видел.

— Награждение… позорище. Смысл там быть, если не занял первое место? — Ким никогда не выходил на вручение наград, если занимал второе или третье место, но Глен не был столь категоричен. Поэтому, поняв, что анатэ ждёт другого ответа, парень буркнул:

— Я ему сумку отнёс, он в кабинете физики сидел, тоже расстроился.

— Неудивительно — такая угроза утонуть, — хмыкнул Чарльз. Он водил совсем не так, как отец — нервно, агрессивно, никому не уступая на дороге и постоянно подрезая другие машины. Ограничения скорости для него не существовало, а правила парковки скорее бесили, чем были чем-то, что он собирался выполнять. Ким много раз слышал, как отец бурчит, что ему вечно приходится оплачивать штрафы анатэ за неправильную парковку, однажды он даже пообещал, что отнимет у него машину. На это Чарльз только рассмеялся и ответил, что будет весьма признателен, если отец начнёт самостоятельно возить повсюду своих детей и сам закупаться в магазинах. Ричард был таким забавным, словно думал, что может что-то решать и делать наперекор анатэ. Ким знал — без своего омеги отец и месяца дома с детьми и бытом не протянет.

— Анатэ! Я не собирался его топить! — возмутился парень, отвлекаясь от своих мыслей.

— Само вышло? — ехидно поинтересовался Чарльз.

— А… взбесился, вот и всё, да мы под водой пробыли всего пару секунд, у него ещё полные лёгкие были! — поняв, что ему не верят, Ким решил во всём сознаться.

— Вы просидели под водой полторы минуты, и я уж подумал, что у вас жабры появились.

— Полторы минуты — это ни о чём! — парень говорил чистую правду — время для него пролетело очень уж быстро и он не заметил, чтобы Глен начал задыхаться. Они тренировали дыхалку и побыть немного без воздуха вполне могли.

— Ты напиваешься до непотребства, притапливаешь товарища по команде, дерёшься, как остервенелый зверюга, с незнакомым парнем, а неделя ещё не кончилась. Методы отцовского воспитания на тебя не действуют, машина, похоже, тоже не нужна. Что будешь дальше делать? Банки грабить? Займёшься разбоем? — видимо, Чарльзу надоели его слабые попытки доказать свою невиновность, поэтому он перешел к сути.

— Атэ… прости… я не прав. Мог бы, конечно, свалить на то, что я альфа и это моя натура, но тебя же этим не убедишь… — попытался извиниться Ким.

— Не все альфы ведут себя, как ты, а только оборзевшие, — эта попытка была разбита о неприступные стены хладнокровия анатэ. Но Ким не жалел, что подрался с Шоном, притопил Глена и напился тогда с друзьями. Ему нравилось так жить — свободно, ничего не боясь и ни на кого не оглядываясь. Но по реакции родителей было понятно — он что-то делает неправильно. Похоже, Ким и вправду наделал много недозволенного, раз терпение Чарльза кончилось.

Они приехали в больницу, Киму кое-где перевязали, а кое-где зашили те раны, которые он получил от МакКензи. Наркоз на альф не тратили, зато травматолог, тоже альфа, всё время усмехался своим мыслям. И Кима это смешило. Огромный грозный мужик зашивает бровь пациенту и улыбается при этом, как идиот. В сухом остатке у Кима был сломан нос, который ему благополучно вернули на место, рассечена бровь и губа, а всё остальное по мелочи: синяки и ссадины.

Домой после клиники они не поехали. Врач отрапортовался Чарльзу, что на Киме все заживёт, как на собаке, и переживать не о чём. Чарльз остановился возле ворот военного колледжа. Суббота, вторая половина дня, почти вечер, но здание было пустым, если не считать трёх кадетов, одетых в форму, сидящих на лавке по ту сторону. Колледж располагался за высоким железным забором, который ограничивал общение учащихся со внешним миром и гражданскими. Ким сглотнул. Ему не понравилось, что они сюда приехали. Анатэ молча вышел из машины и опёрся на капот. Парень последовал его примеру, обошел авто и сел рядом. Чарльз закурил. Он делал это редко и только вне дома. Ким жопой чуял, что сейчас находится не в самом лучшем положении.