В кухне, держа сигарету в уголке губ, Чак заглянул в холодильник: несколько консервов, полуфабрикатные завтраки, пиво и замороженная курица. Ничего, чем в принципе должен питаться человек. Самоуничтожение по всем статьям! За годы, пока Чак помогал Ронвуду с течками, они никогда не говорили о личном. Грубый секс раз в пару месяцев — все, что было нужно. Он словно хотел наказать себя за свое состояние. Чак не знал, как Ким зарабатывает, общается ли с родственниками и друзьями, есть ли вообще кто-то, кроме Чака. Он догадывался о причине срыва, после которого все пошло наперекосяк. Однако попытки сблизиться Ронвуд пресекал, напоминая — нужен секс и больше ничего.
Но кое-что о скрытном гамме Чак знал. Например, о приятеле — Дени, который вызвал его впервые и после иногда связывался по тому же поводу. Или об истинном — МакКензи. Как-то сам Ким обмолвился, мол, если бы они не встретились на соревнованиях, то жизнь была бы прежней и не превратилась в адище. Чак видел по телевизору выступления по прыжкам в воду и Шона МакКензи — чемпиона одного из колледжей. Если он и был истинным Ронвуда, то Чак искренне не понимал, как можно предпочесть их редкие и унизительные встречи общению со своей половинкой. А еще некий Ванька, он же Иван Багров. Его улыбчивое миловидное личико стояло у Кима на заставке. По обрывкам фраз и нескольким телефонным разговорам Чак понял — тот тоже гамма и между ними есть чувство сильной дружбы близкой к любви. У Ронвуда определенно мозги набекрень!
Чак захлопнул дверцу холодильника и написал своему омеге смс, что не появится пару дней. Он привалился к столу и прислушивался, как дышит в комнате Ким. Течный аромат заполнял квартирку и перебивал даже табачный дым. Запах — единственное, что осталось от Ронвуда. В противовес внешности, он становился сильнее, ярче, богаче, переливался множеством тонов и каждый раз делался более соблазнительным. Чак ловил себя на мысли, что причинять Киму боль все сложнее, теперь это терзало душу. Он пах как омега, которого хотелось защищать, а не насиловать. Вот только жалость и сочувствие тоже не входили в их отношения и были под запретом.
Ким протяжно заскулил, и Чак решил посмотреть, что с ним. Ронвуд встал с кровати и медленно, превозмогая боль, шел в сторону душа. К своему ужасу Чак увидел большое пятно крови на простыне, она стекала и по ногам гаммы и тянулась за ним следом по полу.
«Не может быть! Я же не был так груб!» — шальная мысль накрыла его паникой. У Кима самое настоящее кровотечение, но упрямец не согласится вызвать врача.
Собрав по углам совесть, давно запрятанную там, Чак вернулся на кухню и позвонил в неотложку. Ему стало плевать на протесты, он вполне справится, если Ронвуд решит сопротивляться. Случившееся нельзя пускать на самотек и оставить без внимания! Хочет того Ким или нет, но сейчас он — омега, нуждающийся в помощи, а единственный альфа рядом — это он, Чак.
Когда приехала скорая, они нашли Кима сидящим в ванной, вымазанного кровью и в апатичном состоянии. Он не отвечал на вопросы, не реагировал ни на какие манипуляции, не сопротивлялся, когда его подняли и аккуратно положили на носилки.
К Чаку подошел врач-альфа. Это был мексиканец с густыми темными волосами и глубокими глазами. В них светилось неприкрытое недовольство, и становилось ясно, что сейчас Чака ждет взбучка.
— Ты в своем уме? — со свойственной южанам горячностью выпалил он. — Какого черта довел своего партнера до такого?
— Он не мой партнер. Я помогаю ему с течками, — рассеянно ответил Чак, он смотрел на Ронвуда, которого выносили из квартиры на носилках, и мурашки бежали по коже.
— Так не первый раз же, наверное, помогаешь! Или у тебя глаза на заднице, и заметить не дано? Вот, полюбуйся, разрыв прямой кишки, после того как ты совал туда свой хрен! — в том же тоне продолжил доктор, едва ли не порываясь показать Чаку все прелести состояния Кима. Но потом он взял себя в руки и уже более профессионально добавил:
— Поедешь с нами. Знаешь его имя? Телефоны родственников?
— Ким Ронвуд. Родные живут в другом штате. Я могу попробовать с ними связаться, — Чак знал старый Нью-Йоркский адрес, где Ким жил еще с родителями, и наверняка найдет в справочной новый. В крайнем случае, позвонит Дени. Его номер у Чака был.
— Звони, пока будем ехать в скорой. А я вызову знакомого детектива, — ожесточенно пообещал доктор. — Не дело, что парень в таком состоянии, а ты, видите ли, ни при чем.
— Но это правда! — принялся слабо отбрыкиваться Чак, хотя определенно собирался поехать с Ронвудом в больницу. — И зачем нужен детектив?
— Вот как? Я, наверное, оттрахал твоего приятеля так, что он всю квартиру кровью залил? — снова напустился доктор. — К тому же, твои показания надо проверить. Может, гамма проснется и заявит, что ты его изнасиловал? И молись, чтобы он вообще проснулся, дурья твоя башка!
— Откуда… вы поняли, что он гамма? — испугался Чак. Универсальный пол — неприкосновенен, и это правило действовало во всех штатах. Более того — по всему миру. — То есть, он утром был в порядке, — он покорно поплелся за доктором.
— Узел я еще в состоянии разглядеть, — сварливо отозвался врач. Он первым впрыгнул в машину скорой и установил портативную капельницу на руке Кима. — Давай, парень, дотяни до больницы, — альфа уверенными движениями померил ему пульс и попытался своими силами остановить кровотечение, но, судя по всему, это не представлялось возможным.
Ким был в сознании, если можно так сказать. Лицо белее снега, тяжелое, хриплое дыхание и равнодушный взгляд на манипуляции врача. Тот надел маску, чтобы немного избавиться от навязчивого течного запаха. Поняв, что сделал все от него зависящее, доктор стянул испачканные кровью латексные перчатки и вытащил из кармана телефон. Чак успел заметить фотографию на заставке — док обнимал на ней омегу и, дурачась, прикладывал его длинную черную косу себе на верхнюю губу в подобии усов. Видимо, вне работы он был гораздо благожелательнее. Сначала врач позвонил в больницу и велел приготовить операционную, предупредив, чтобы альфы-хирурги надели маски, а вспомогательный персонал состоял из бет и омег. После, как и обещал, он набрал детектива, назвал его «Веспер» и коротко обрисовал ситуацию, велев приезжать. На возражения, которые, видимо, последовали, альфа рявкнул о других копах-дебилах и что больше обратиться ему не к кому.
Чаку велели ждать в приемной и он решил дозвониться до родственников Ронвуда. В скорой, при виде Кима, он растерялся и совсем забыл, что должен сделать это. Чак попросил у дежурного код доступа к интернету и, усевшись в кресло, стал искать в электронной справочной нужный номер. Хотя и не знал, что говорить его родителям, как объяснить ситуацию.
После шести гудков на той стороне ответил детский голос:
— Семья Ронвудов, внимательно слушаю.
— Майк, это ты? — Чак помнил — у Кима имелась парочка младших братьев. Один из них — совсем еще малявка, а второй постарше — подросток лет пятнадцати или около того. Он помолился, чтобы взрослые были дома, иначе это могло привести к большим проблемам.
— Да… — немного растерявшись, ответил ребенок, определенно не узнавая голос.
— Отец или анатэ могут подойти?
— Нет…
— А Дерек?
— Он дома. Позвать?
— Да, Майк, позови Дерека, — Чак мысленно выругался. Ну что он скажет несовершеннолетнему младшему брату-омеге Кима?
— Алло, — после короткой паузы прозвучал голос в трубке.
— Дерек, ты меня не знаешь, но я знаю Кима. Слушай, мне очень нужно поговорить с твоим отцом или анатэ, как мне связаться с ними? — Чак старался подбирать слова, чтобы не напугать парня.
— Я могу продиктовать номер отца. С Кимом все хорошо? — быстро отреагировал паренек.
— Да, в порядке. Диктуй, — Чак подскочил к стойке информации и жестом попросил бумагу и карандаш. Дежурный протянул ему липучий желтый листок и ручку. Чак записал номер, переспросил его и проверил правильность. Потом сказал Дереку не переживать и прервал связь.
