В переулке послышались шаги. Ким вскинул голову в надежде, что пришел Ваня с таблетками.

— Кто у нас здесь? — раздался низкий альфий голос.

Кима тряхнуло от ужаса. Он начал глотать ртом воздух, сердце затравленно забилось. Если вернулся постоянный обитатель закоулка, то Киму сейчас не поздоровится — от него разит омежьим запахом, сопротивляться он не сможет. Перед глазами пролетела жуткая картина того, что с ним могут сделать уличные отбросы.

— Ох, у кого-то течка не вовремя началась, — с фальшивой жалостью произнес другой, тут же пакостно хмыкнув.

— Но мы не оставим омежку в беде, правда? — хохотнул третий.

Ким вздрогнул, как от удара кнута. Он перекатился набок и попытался отползти в дальний угол. Лица альф расплывались, фигуры были нечеткими, Ким с трудом мог решить, день сейчас или ночь, сколько он пробыл один. Он порезал обо что-то ладонь и слабо зашипел, упираясь спиной в мусорный бак. Отступать некуда. Он сжал в пальцах небольшой осколок стекла, о который поранился, планируя защищаться во что бы то ни стало. Новый спазм вызвал стон боли.

— Куда же ты, сладенький? — рядом с Кимом присел альфа с узким лицом и крючковатым носом, изо рта у него воняло не хуже, чем из мусорки, и Ким непроизвольно поморщился.

— Какой-то он крупноватый для омеги, — недоуменно заметил второй — низкорослый, с густой порослью на руках и лице — волосатик.

Ким набрался сил и зарычал, приподнимая верхнюю губу и сморщив нос. Да уж, будь у него выбор — лучше бы он оказался с МакКензи, чем в переулке с этими тремя!

— Мужики, похоже, это гамма! Вы ебали когда-нибудь гамму? — весело спросил вонючка. Он схватил Кима за волосы и крепко приложил в челюсть, сразу же дезориентируя.

Ким запаниковал, пихнул вонючего ногой в живот и снова рыкнул. Его холодными липкими щупальцами охватывал страх перед тем, что они могут сделать. Он хорошо понимал и представлял себе это. А его физическое бессилие играло ублюдкам на руку. На него накинулся волосатый, пытаясь заломить и перевернуть лицом вниз, но Ким извернулся и полоснул его осколком по мерзкой роже. В глаз попала капелька крови, и мир окрасился красным. Он рвано, тяжело дышал и судорожно придумывал, как улизнуть отсюда. Раненый альфа заорал и прижал руку к щеке.

— Ах ты тварь!

Кима ударил ногой в низ живота последний альфа — моложе двоих других, бритый наголо и с татуровкой на лысине. Ким вскрикнул и зажмурился — перед глазами заплясали цветные пятна. Ему показалось, что внутри что-то резко взорвалось. Боль отразилась в кончиках пальцев. А потом заболели и сами пальцы, когда тяжелый сапог лысого с силой принялся топтать кисть Кима, сжимающую осколок. Рука хрустнула в нескольких местах и отозвалась острой болью, стекло впилось в ладонь и глубоко прорезало ее.

— Ну сейчас я тебя проучу, сучка, — мстительно пообещал волосатый. Ким повредил его не так уж и сильно, только кожу немного рассек.

Теперь они накинулись все вместе и начали пинать Кима, не беспокоясь о честности своих ударов. Особенно лысый отчего-то норовил попасть в самые болезненные точки. Он еще и еще наступил на сломанную кисть и зарядил с размаху ногой в скулу. Ким старался закрыться от жестокого избиения, прикрывал лицо и голову, подтянул ноги к животу. Он мечтал подгадать момент и попытаться сбежать. Так же, как полчаса назад Ким хотел уйти с оживленной улицы, теперь он рвался туда вернуться. Пусть никто не заступится, но эти подонки побоятся продолжить у всех на глазах.

— Держите-ка его! — приказал вонючий. Он стал расстегивать свои брюки, намереваясь приступить первым.

Волосатый опустился на колени и на слабое сопротивление с отвратительным смешком ударил кулаком в лицо. Ким скульнул, нос съехал в сторону. Лысый рванул спортивные штаны Кима, те где-то треснули и слетели. Они неплохо отделали его, и все тело выламывало болью, спазмы внизу живота требовали опять скрутиться в позу эмбриона, но ему этого не позволяли, крепко удерживая, и от малоприятных ощущений Ким вскрикивал.

Он был бы рад сейчас появлению родителей… или МакКензи с Томсоном и Пирсом. Кого угодно, кто спугнул бы этих троих и избавил его от группового изнасилования в грязном переулке. Он всхлипнул и попытался ударить лысого в лицо, отчаянно брыкаясь и стараясь вырваться. Тот словно ждал этого — перехватил и вывернул ногу до хруста. Похоже, отсюда Ким не выберется. Скорее всего, эти трое его сначала оттрахают всласть, а потом убьют. Он зажмурился, внутри все колыхалось от страха и боли. Живот сводило спазмами, каждый раз сильнее, чем в предыдущий. Ким до крови закусил губу.

Волосатый крепко прижал его руки коленями к асфальту и задрал футболку. В многострадальную кисть впился еще один осколок стекла. Альфа выкрутил ему сосок, Ким закричал, но тут же получил за это сапогом в лицо. Он не сомневался, что уже неузнаваем. В рот попадала собственная кровь из носа и разбитых губ. Казалось, ее так много, что он начинает захлебываться.

— Заткнись, тварь! Дался бы по-хорошему, остался б доволен! А теперь мы тебя как следует накажем! — пообещал лысый.

Вонючий возбужденно смотрел на Кима и надрачивал свой член, уговаривая его перейти в более стойкое состояние. Лысый вытащил из мусорного бака тряпку, которая воняла протухшей рыбой и заткнул ей Киму рот. К горлу мгновенно подступила тошнота. Ким замотал головой, по лицу размазывались слезы и кровь.

— Долго тебя ждать? Давай я первый, смотри, сученочка уже заждался, глянь-ка, как замокрился, — лысый по-хозяйски ощупал Кима между ног. Смял яйца и задел ногтем узел, отчего тот сжался. Насильник мерзко усмехнулся и просунул в Кима сразу три пальца.

Ким замычал и выгнулся от боли. Тут же его пронзила новая судорога, и он ударился затылком о землю. Чак никогда не нежничал с ним, по крайней мере Ким так думал, пока не встретился с этими тремя. Он в ужасе распахнул глаза, осознавая, что происходит. Дерганья и мычания были бессмысленны — его держали крепко.

— Может, я ему в рот присуну? — спросил волосатый.

— Откусит, — рыкнул лысый. Он быстро и грубо трахал Кима, намеренно карябая простату. Пальцы легко скользили по смазке, которая обильно выделялась из-за встречи с МакКензи.

Ким вытолкнул языком изо рта тряпку и громко, сердито и угрожающе зарычал, оскалившись и приоткрыв рот. Такой рык услышат все, кто будет поблизости. Но к сожалению, он даст им повод свалить подальше, а не поспешить на помощь. Насильники замерли на секунду. Ким ударил лысого в ухо здоровой ногой, и тот откатился в сторону. Вонючий отступил на пару шагов, натягивая штаны. После такого рыка у него уж точно не встанет. Зато лысый разозлился сильнее. Он вмазал Киму между ног и, пользуясь тем, что волосатый держит руки, сломал несколько ребер. Вонючий решил оказывать лишь пассивное содействие и снова сунул Киму тряпку в рот, а потом навалился на здоровую ногу. Все, больше никакого шанса на спасение нет!

Лысый быстро высвободил член и резко толкнулся внутрь. Ким замычал от боли — он почувствовал, что порвался. Кисть адски пульсировала, вывернутая нога ныла, из-за переломанных ребер дышалось тяжело. Ублюдок трахал его с такой злостью, как будто пытался убить хреном. Он хрипел сквозь сжатые оскаленные зубы и придушивал Кима одной рукой.

Ким давился слезами и вонючей тряпкой. От каждого толчка желание поскорее сдохнуть становилось более четким и определенным. Почему бы им не трахнуть труп? Ведь наверняка даже не заметят. Зато Кима смерть избавит от боли, унижения и безысходности. Все останется на кого-то другого, а Ким будет свободен. На него накатило отчаяние и бессилие, они взяли верх над волей. Почему это дерьмо случилось с ним?

Альфы были так заняты своей жертвой, что не заметили появившегося Ваню. Он постоял несколько секунд в оцепенении. К действиям его побудил мучительный стон Кима и похабный смешок одного из ублюдков.

В переулке послышался резкий щелчок раскладного ножа, и русский с яростным остервенением накинулся на насильника. Лезвие по рукоятку вошло в спину лысого. Ким успел заметить, с каким садистским блеском в глазах Ваня разрезал тому трапециевидную мышцу вдоль, до самой шеи. Вонючка, державший ногу Кима, отшатнулся в ужасе, но спастись у него не было ни единого шанса. Смелым и твердым движением Ваня вскинул руку с окровавленным ножом и пощекотал ему мозги через глазницу. Труп задергался и с глухим ударом упал на землю. Все происходило так быстро и внезапно, что распаленные весельем подонки даже не успевали реагировать. Последний волосатый урод, который навалился коленями на кисти Кима, истошно заорал и отпрянул. Чтобы заткнуть волосатого, Ваня полоснул ножом по его горлу, почти до кости.