Рози была младшей и любимой дочерью лорда Корнуолла. Он сдержал свое обещание и уже в первые каникулы Анжелины привез девиц познакомиться с ней прямо в пансион. Сестры были дружны между собой, но несколько своенравны, богатство и громкий титул их отца, безусловно, делали их эгоцентричными. Чего меньше было заметно в Рози. Возможно, потому что она не отличалась особой красотой, но была мягкой, простодушной, прямолинейной и общительной.

Впоследствии лорд Корнуолл, не теряя долго времени, с тайным умыслом определил Рози в этот пансион. Во-первых, он посчитал, что его любимице не лишним будет поучиться чему-то «здравому», во-вторых, дружба дочери с мисс Лурье позволит чаще видеть последнюю, узнавать о ней что-то новое. Конечно, он не обольщался уж слишком на свой счет, но поделать с собой ничего не мог. Он был уверен, что его любовь к Анжелине словно последняя яркая звезда зажглась на небосклоне жизни лорда. Чем черт ни шутит!

Анжелина, действительно, не спешила, ей было горько оставлять этот приют, тут ей было спокойно, в пансионе она была уверенна, как пройдет ее завтрашний день. Здесь она с удовольствием часами напролет занималась вокалом со своей учительницей музыки, делая огромные успехи. Недаром ее считали лучшей ученицей в хоре. И сама Тереза Штольц 2, знаменитая итальянская певица, отметила ее дарование, когда путешествовала и сделала остановку в их пансионе, чтобы навестить свою старую знакомую и подругу – директрису их заведения, мисс Жаклин. Здесь останутся минуты радости, когда Анжелина с жадностью перечитывала частые письма Уильяма и ленивые – Софи. Лишь пятимесячное молчание от обоих мучило девушку и заставляло теряться в догадках. Если бы молчал кто-то один, она непременно узнала бы причину от другого. Но тишина от обоих пугала. К тому же в одном из последних писем доктор Уоррен сообщал, что здоровье мисс Софи несколько ухудшилось из-за ее астмы. Написать миссис Дени или поверенному своего опекуна она так и не осмелилась. Иногда она чувствовала, что о ней просто забыли! Даже мистер Сент-Джон ни разу ей не написал, не поинтересовался, как его подопечная, жива ли она еще, или, может, ее уже давно забрала чахотка 3, так часто посещающая их пансион. Правда, слуга его поверенного от имени графа часто доставлял новые занимательные книги, коробки с новыми нарядами по последней моде или корзинки с различными заокеанскими лакомствами, а во время эпидемии какой-либо болезни, мисс Лурье попечителем было дозволено проводить дополнительные каникулы в поместьях миссис Дени и лорда Корнуолла, на выбор девушки. Но выбор оказывался не большим: без объяснений Луиза Дени попросту не стала приглашать юную особу и даже посещать.

Конечно же, Анжелина не могла знать причин молчания своих новых друзей и знакомых. О некоторых ей и не доведётся узнать никогда. Например, о том, что Луиза Дени намеренно не хотела видеть ненавистную ей с некоторых пор девчонку – Анжелину Лурье, и все из-за банальной ревности к графу Сент-Джону! Ей было известно обо всех знаках внимания Адама к своей юной и очаровательной подопечной, с легкостью преодолевавших целый океан. К тому же Сент-Джон почти перестал писать письма самой Луизе, а если она и получала несколько строк, то они были хоть и учтивыми, как всегда, но слишком холодными. Возможно, конечно, она сама виновата в его новой манере общения с ней. Ведь она в одном из писем, адресованных к нему, попыталась вызвать ответное чувство ревности к ней [Луизе], сообщив ему о настойчивом ухаживании одного из столичных маркизов, который уже успел ей сделать предложение руки и сердца. Да так пылко, что ей ничего не оставалось, как дать обещание воздыхателю подумать над его словами. К разочарованию ревнивицы, реакция Адама несколько не оправдала чаяния таковой.

Анжелина старательно пересадила последний куст чайной розы, довольная, она на прощанье обвела взглядом увядающий сад и, покорно уступая Рози в ее желании, спросила:

– Отец не говорил тебе, случайно, когда прибудет мистер Сент-Джон из Вест-Индии? И как долго я буду у вас гостить? Мне бы так хотелось навестить Софи и миссис Дени.

– Не лукавь! Не думаю, что ты так мечтаешь навестить Софи и уж тем более Луизу Дени, все дело в докторе Уоррене? Я права? – допытывалась Рози. – Конечно, права, сама знаю! Не печалься. Я уверенна, всему есть обоснованное объяснение! А насчет мистера Сент-Джона отец что-то упоминал… но что я забыла, – честно призналась подруга.

Тем временем лорд Корнуолл, счастливый, летел на всех парах забрать воспитанниц из пансиона. Уже на подъезде к месту, дорогу его конному экипажу перерезал мчащийся всадник в ярко-коричневой куртке в стиле вестерн, отделанной бахромой, что за малым не привело к столкновению путников.

– Смотри, куда прёшь! Наглец! – прокричал вслед лорд Корнуолл, которого хорошо тряхнул инцидент. Далее сыпались бранные слова на голову понурого кучера, потому что виновника и след простыл.

Анжелина, облачившись в заранее приготовленное дорожное платье, с помощью Рози поправляла прическу, когда одна из воспитанниц сообщила, что к мисс Лурье де Сент-Джон посетитель, не пожелавший представится. Подруги удивленно переглянулись, и Анжелина неуверенным шагом спустилась в огромный холл для визитеров с каменными скамьями, где обязательно на одной из них сидела, какая-нибудь монашка, делающая вид, что усердно читает молитвенник.

У ближайшего сводчатого окна к ступеням, по которым спускалась Анжелина, стоял смуглый и мускулистый мужчина. Его запыленная ярко-коричневого цвета одежда говорила о том, что он прибыл издалека, длинные выгоревшие волосы были перетянуты черной лентой. Левую сторону лица рассекал неприятный взору шрам. В руке он держал пожелтевший сверток бумаги, потрепанный по краям. Услышав шуршание юбок Анжелины, он быстро обернулся и направился в ее сторону.

– Мисс Анжелина Лурье де Сент-Джон? – уточнил неизвестный.

– Да, мистер…

– Мое имя – Джим Картон. Уверен, оно вам не о чем не говорит, – подтвержденьем его слов, был согласный кивок девушки.

– Я друг вашего отца, Дениза Лурье.

– Отца! Так он жив!? – взволнованно вскрикнула Анжелина.

– Простите мою бестактность, мне следовало добавить покойного, – извинился мистер Картон.

Смятенная девушка присела на рядом стоящую скамью. Быстро придя в себя, она засыпала гостя вопросами:

– Вы его знали! Расскажите, как вы с ним познакомились? Где он жил последние годы? Откуда вы узнали, где меня искать?

Джим Картон спокойно присел близ девушки и, стараясь, чтобы слышно было только ей, начал свой рассказ.

– Мы познакомились в штате Джорджия пятнадцать лет назад… – Анжелина быстро прикинула: ей тогда было около шести лет, невольно мелькнула мысль: «Почему же тогда отец не подавал о себе вестей?». Она сдержанно промолчала, решив не перебивать мистера Картона, терпеливо выслушав до конца. Так девушка узнала, что…

– По воле рока, поверьте не за преступление, но не будем сейчас обо мне, я попал в одну камеру с вашим отцом, истым уроженцем Америки. И я благодарен судьбе за встречу с ним. Он отбывал срок за прошлые грехи контрабандиста. Условия, в которых нас содержали, оставляли желать лучшего. Не буду описывать эту жуткую картину, ни к чему вам это знать, мисс. Но самым страшным было то, что заключенным запрещалось вести какую-либо переписку и принимать посетителей. За время совместного пребывания в месте заточения, мы сдружились с вашим отцом, знали друг о друге больше, чем родные братья. Тогда я и узнал о вашем существовании. Его тяготило отсутствие возможности сообщить о себе родным. Мне трудно было его понять, я никогда не имел семьи и вырос в приюте. Он поведал мне, что желая лучшей доли своей сестре, жене и двухгодовалой дочери, решил перевезти их в штаты. Для этого, признался он, ему понадобились старые знакомства, о которых ему хотелось забыть навсегда. Лурье надеялся, что контрабандисты, бывшие друзья, помогут ему добраться до Нового Света, там он планировал подготовить все к приезду родных, устроиться на работу… Первое горе его постигло, когда он отплыл вместе с сестрой от берегов Англии (она настояла, что отправиться с ним сразу) – сестра стала жертвой кораблекрушения. Ему же чудом удалось спастись. С трудом добравшись до нужного материка, Лурье еще не знал, что его ждали лишь неудачи. Случай свел его с успешным старателем Родригесом Бруно, как оказалось, опасным человеком, аферистом и… да что там аферистом, – отъявленным преступником. Лурье об этом, конечно же, не подозревал. Бруно предложил вашему отцу стать с ним компаньонами. У него, якобы, был участок в золотоносном районе на северо-западе Канады, в бассейне р. Клондайк 4. Так как участок принадлежал Бруно, оговорено было, что половина найденного Денизом Лурье золота достанется, справедливости ради, Бруно. На прииске вашему отцу почти сразу улыбнулась удача, компаньону же все не везло. Томимый завистью и жадностью, Бруно задумал выкрасть у Лурье ту часть добычи, которая по праву изначальной договоренности между ними принадлежала Денизу. Благо ваш отец заметил странное поведение Родригеса и, при попытке кражи нарушителя договора, попытался Бруно помешать. Завязалась драка, которую, к счастью, увидели другие старатели. Когда прибежавшие на помощь, разнимали обоих, подлый Бруно нанес Лурье ножевое ранение в область груди, – Джим Картон заметил, как Анжелина напряженно стиснула руки, лежащие на коленях. – Ранение оказалось несерьезным, и ваш отец быстро поправился, – поспешил мягким голосом успокоить рассказчик девушку, – Родригеса Бруно арестовали и отдали под суд. Вероломный, он удумал отомстить пострадавшему Лурье и на суде заявил, что знает свидетелей, которые подтвердят, что ваш отец – в прошлом контрабандист. Дениз не стал отпираться и признал вину полностью, решив не обманывать судьбу. Так он стал заключенным… Хлеб арестантов мы делили с ним три года. На четвертый, проведению было угодно перевести большую часть осужденных в соседний штат. Тогда сокамерники решили устроить побег. М-да, для многих это был счастливый шанс. Тех, кто отказывался в нем принять участие, ждала смерть «предателя». Как вы сами понимаете, выбор у нас с вашим отцом был небольшой. При «успешно» состоявшемся побеге, – тут Картон сделал грустную кривую ухмылку, – Лурье был снова ранен. На этот раз рана оказалась смертельной, – гость смолк, чтобы дать возможность девушке прийти в себя. – Умирал он у меня на руках, в первой подвернувшейся заброшенной лачуге. Перед смертью утешеньем ему было лишь мое обещанье разыскать вас и передать это письмо, написанное его рукой. Заранее прошу прощение, но ваш отец настоял, чтобы я прочел его и, если бы обстоятельства не позволили ему сохраниться, передал содержимое на словах, – на этом Картон протянул Анжелине сверток бумаги, с которым явился.