Пока Луиза пыталась всецело завладеть вниманием доктора Уоррена, Анжелина, слушая жизнерадостную Софи о предстоящем приеме, любовалась пейзажем и ловила себя на невеселой мысли о том, что хотела бы поскорее покинуть семейство Дени, поскольку боялась привязаться к Софи еще больше. Девушка испытывала страх, что, вкусив прелести роскошной жизни, она будет беспрестанно скучать в пансионе. Из задумчивого состояния ее вывел вопрос хозяина Уоррен-Хауса:

– Мисс Лурье де Сент-Джон, мне показалось, вы заскучали.

– Что вы, я просто немного устала, – призналась гостья.

– О, позвольте предложить, здесь есть скамья под той ивой,– он указал на место невдалеке. – Леди, – обратился он к остальным, – вы желаете отдохнуть?

– Пожалуй, мы еще прогуляемся с Софи, проводите мисс Анжелину к упомянутому месту отдыха.

Пока спутник сопровождал её до необходимой скамьи, Анжелина отметила про себя, что доктор Уоррен был приятным собеседником, умным, любезным и предусмотрительным. С ним девушка чувствовала себе легко и непринужденно. Он с такой любовью говорил о жителях городка Н*. Знал столько забавных историй, что мисс Лурье невольно почувствовала не просто девичье любопытство, а некую связь с этой местностью и людьми, живущими здесь.

– Когда я увижу вас снова? – неожиданно спросил Уоррен, не отрывая взгляда от приближающихся к ним мисс и миссис Дени: их отделяла лишь небольшая тополиная аллея.

Вопрос доктора Уоррена застал девушку врасплох и заставил смутиться.

– Возможно, на приеме в графстве мистера Сент-Джона?! – тихо и неуверенно прошептала Анжелина, стыдливо опустив при этом глаза.

Она едва успела это проговорить, как веселые Луиза и Софи, оживленные прогулкой, прервали их уединение, увлекая в сторону оранжереи. Еще долго мисс Лурье напоминал о приятно проведенном дне розовый букет, так старательно подобранный и с чувством подаренный доктором Уорреном.

Анжелина не ошиблась: одним из первых кто прибыл на долгожданный прием, и кто пригласил ее на вальс, открывающий бал, был доктор Уоррен. Анжелина была неподдельно весела в этот вечер. Она словно ожила, ее скромный наряд (как не настаивала миссис Дени, в самый последний момент она тайком от всех надела, хоть и новое, но простенькое светло-зеленое платье) придал ей особое очарование. Слегка подобранные, естественно вьющиеся жгучие локоны, невольно подчеркнули природную бледность девичьего лица. Однако в этот вечер на ее щеках не раз играл яркий румянец. Чаще всего виновником и был молодой доктор Уоррен. Он, можно сказать, не покидал мисс Лурье, был вежлив, шутил, делал точное и остроумное замечание о каждом госте. Не стесняясь присутствующих, осыпал комплиментами пение Анжелины под аккомпанемент фортепиано (девушка, истинно, очаровала всех своим дивным голосом, и не раз за вечер ей приходилось демонстрировать свое мастерство). Оказанное Уорреном столь явное внимание юной подопечной Сент-Джона заставило волноваться миссис Дени но, в первую очередь, хозяина графства.

Это недовольство не ускользнуло от слегка опоздавшего компаньона мистера Сент-Джона, статного и далеко уже не молодого лорда Корнуолла:

– Адам, друг мой, не сверли ты так глазами молодого доктора, твоя подопечная настолько очаровательна, мила, наивна, что вскружит голову любому, – сконфузившись, что выдает и себя, лорд искусственно и громко откашлялся. – Позволь мне отвлечь, хоть ненадолго ее внимание от Уоррена. И, несмотря на то, что я давно не танцевал, готов встряхнуть стариной. Представь меня ей поскорей!

Адам был крайне удивлен поведением компаньона: до этого дня он знал его, как доброго, дельного, не проявляющего никакого интереса к женскому полу вдовца, имеющего три уже взрослые дочери. В том, что мисс Лурье будет окружена толпами кавалеров, он не сомневался. Но, что среди них окажутся вдовцы с кучей отпрысков, закоренелые холостяки и одной ногой стоящие в могиле старцы, этого он никак не ожидал.

С одной стороны, он был рад предложению лорда Корнуолла, которое, действительно, позволит охладить пыл молодого доктора, и, явно, оставит равнодушной мисс Лурье. С другой – к несчастью Сент-Джона, даст неоправданную надежду компаньону.

Решившись, на его взгляд, на менее рискованное предпринятие 1, Сент-Джон, властно подхватив Анжелину за локоть, тем самым бесцеремонно отстраняя ее от доктора, спокойно представил лорда Корнуолла и холодно добавил только ей: – Буду признателен, если вы осчастливите танцами не только мистера Уоррена.

Щеки девушки заалели, она сделала реверанс лорду, покорно принимая приглашение. После слов опекуна, как ни старался ее развеселить достопочтенный и добродушный лорд Корнуолл, Анжелина была грустна. Она поняла, что своим поведением разгневала мистера Сент-Джона. И все же ее невинной душе было невдомек, почему их обоюдная дружеская симпатия с Уорреном, была так неприятна ему. Девушке стало не по себе, и она позволила лорду Корнуоллу проводить себя в сад подышать свежим воздухом. Проходя мимо танцующих, Анжелина увидела жизнерадостную и ослепительно-красивую Софи, она кружилась в паре с чертовски привлекательным молодым человеком, имени которого мисс Лурье не знала.

В саду лорд Корнуолл без умолку рассказывал о своих дочерях, которые в это время путешествовали по Европе в поисках новых впечатлений, женихов и приключений. Видно было, что он по ним скучал, а милое и доверчивое лицо Анжелины, признался он, напомнило ему о них. Он так много мисс Лурье о дочерях поведал, что ей казалось, что она их знает уже очень давно. Лорд пообещал при первой же возможности познакомить мисс Лурье де Сент-Джон с его крошками, как он их ласково называл.

Остаток вечера Анжелина пыталась избегать встреч с доктором Уорреном, как бы это было ей не прискорбно. Ей не хотелось портить отношения Уоррена с мистером Сент-Джоном, ведь она все равно скоро надолго отправиться в пансион, и, несомненно, о ней быстро забудут. Несмотря на охватившую ее неизъяснимую грусть, она, чтобы не досаждать своим подавленным настроением графа еще больше, старалась не пропустить ни один танец, тем самым невольно приобретая все больше поклонников и добрых знакомых, в лицах же женского пола, не подозревая, – ревнивых завистниц.

И все же избежать откровенного разговора наедине с Уорреном не удалось. Лишь погодя она узнает, что помочь в этом доктору согласилась взбалмошная Софи, которая в тот момент отвлекала очередными капризами и шалостями мистера Сент-Джона и свою негодующую мать.

– Вы избегаете меня, мисс Лурье! – схватив нежно за руку, прошептал взволнованно Уоррен, стремительно увлекая ее на террасу, рискуя быть замеченными излишне любопытствующими. – Я чем-то обидел вас? – в недоумении задал он простодушный вопрос, когда они были уже одни, лишь на другом краю площадки виднелись силуэты таких же, ищущих укромного уединения.

– Доктор Уоррен… – медленно и неуверенно начала оправдываться Анжелина.

– Уильям, – мягко поправил он, – разве вы забыли? – с грустью спросил доктор, не отрывая от нее укоризненного взгляда. – Я знаю, что не вправе вам это говорить сейчас, – увидев неприкрытое беспокойство девушки и то, как она пытается тактично высвободить свою руку, он несколько ослабил свою хватку, поспешно продолжив: – Не бойтесь, я не скажу того, что вас может обидеть или оскорбить. Вы вольны мне ничего не отвечать, но я хочу, чтобы вы знали, что завладели моим сердцем, что мне необходимо вас видеть, слышать! Я понимаю ваше стесненное положение и знаю, что вас скоро увезут в этот злосчастный пансион, но это не навечно! Прошу вас, – с мольбой в голосе не останавливался возбужденный Уоррен, – дать мне позволение вам все это время писать, если вы ответите, хотя бы раз на мое письмо, знайте – вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете! – он остановился, явно, взволнованный в робком ожидании ответа.

Сердце Анжелины гулко билось, ей казалось, что его учащенное биение слышно и замершему в тот миг Уильяму. Она не знала, что ответить и как себя повести. Его неумолимый и пылкий взгляд приводил ее и дальше в душевное смятение. Она импульсивно улыбнулась, невольно оглянулась и тихо прошептала: