– Нет, – сказала она наконец, покачав головой, – все люди иногда ошибаются: и большие, и маленькие. Может, они и создают всякие там проблемы. Но каждый имеет право на помощь. Нельзя отказывать в помощи. Никому. Тем более если это мама. Я пойду искать ее.

Впервые Злата так сложно и, как ей самой казалось, правильно говорила.

– Девочка, пойми, – тихо произнесла тетя Карина, – ты в большой опасности: ведь после исчезновения родителей ты становишься хозяйкой своего дома и всего того, что есть в доме: и картин твоей мамы, и мебели, и каждой чашки. Ты, а не баба Власта. Так принц после смерти отца становится королем… Чтобы стать хозяйкой твоего королевства, бабе Власте необходимо от тебя избавиться. Любой ценой. Поэтому она сейчас тебя ищет, чтобы ты не появилась где-нибудь внезапно и не спутала все ее планы. Здесь мы не дадим тебя в обиду. Если ты уйдешь от нас, то будешь беззащитна.

Неожиданно откуда-то донеслось протяжное мурлыканье. Злата вздрогнула и завертела головой.

– Тетя Карина, у вас есть кошка? – растерянно спросила она, зная, что, если бы кошка была в доме, она бы давно себя обнаружила. Злата где-то читала, что кошки, как и собаки, обычно встречают своих хозяев.

На лице цыганки удивленно изогнулись брови.

– Мр-р – я мр-р – помогу мр-р – хозяйке, – тихо прозвучало из дальнего угла.

– Обжорочкин! – радостно взвизгнула Злата и кинулась на мурчанье.

– Мяу!!! Какой ужас эти девчонки! Мр-р! Мяу!!!

На середину комнаты выскочил серый взъерошенный кот в каком-то немыслимом алом жилете в синюю клеточку и в такой же клетчатой кепке. Жилет был не на пуговицах, а на липучках, видимо для того, чтобы кот мог легко его расстегивать и застегивать. Сбоку топорщился небольшой кармашек, тоже застегнутый на липучку, в нем явно что-то лежало. На шею Обжоркин нацепил бантик-бабочку в алую полоску.

– Мяу! Она помнет мой модный костюм, мяу! – капризно запричитал он мяукающим голосом. – Я знаю хозяйку: она начнет меня тискать, словно я кукла.

Злата опешила: после того как в Обжоркина попала электрическая лампа, его характер явно изменился. И все-таки это был он! Но ведь коты и кошки не разговаривают! Злата ущипнула себя. Нет, она не спит: вот он, любимый Обжоркин, сидит в центре комнаты в клетчатом жилете и языком приглаживает шерсть на лапах.

У тети Карины от удивления глаза стали большими, как диковинные шмели.

– Давно живу на этом свете, а говорящего кота вижу впервые! – пробормотала она.

– Котик, миленький, как ты научился разговаривать? – осторожно спросила Злата, не решаясь подойти к этому недотроге.

– Я сейчас умею все! Мяу! – высокомерно произнес Обжоркин, поправив лапой свою кепку.

– А мне сказали, что ты умер… – жалобно произнесла Злата. – Я хотела тебя искать…

– Конечно, умер! – важно подтвердил кот. – Тут любой умрет, если в него швырнут такой тяжелой лампой, – и он жалобно мяукнул, видимо вспомнив пережитый ужас.

– Бедненький! – воскликнула Злата, решительно подошла к коту и, взяв его на руки, бережно прижала к себе. – Дружочек мой, и как же ты ожил? – ласково спросила она, почесывая кота за ушком.

– Мр-р-мр-р… Не урони мою кепку! – проворчал кот и опять замурлыкал: – Мр-р-мр-р… Когда в меня попала лампа, мне показалось, что все во мне разорвалось на кусочки и сгорело, и меня, как сожженную бумажку, закружило быстро-быстро и понесло вверх, хотя серая шкурка осталась внизу. А там, наверху, я увидел Фею всего кошачьего народа. – Кот восхищенно закатил глаза: – Как она прекрасна! Мр-р-мр-р… Белая и холодная, как свежий снег, а глаза… глаза, как синие лампы. Я упал прямо к ее чудесным мягким лапкам с алмазными коготками! Она мне сказала: «Мя-я-яу! Добро пожаловать, Обжоркин, в кошачью страну!» «Навсегда?» – спросил я. «Конечно, – сказала прекрасная Фея, – у нас все остаются навсегда». «Но я не могу! – воскликнул я. – Мне надо вниз: моя хозяйка в беде!» – и рассказал о тебе, моя маленькая хозяйка, и об этой мерзкой злодейке, убившей меня. Мр-р-мр-р… Фея подумала и сказала: «Я понимаю тебя, доблестный Обжоркин! Ты храбрый воин, и у тебя верное, отважное сердце! Я отпускаю тебя. Но знай, вся наша страна будет ждать тебя, и любой из моих подданных, если понадобится, поможет тебе. И мы встретим тебя, как героя!» Она протянула мне свою божественную лапку, сказав: «Вот тебе первая награда – дар говорить и понимать все существа и предметы!» Я лизнул ее алмазный коготок… даже поранил себе язык, – кот с гордостью высунул в доказательство своих слов узкий розовый язычок, – и полетел вниз быстрее, чем наверх… Я плюхнулся прямо в свою брошенную шкурку, вскочил на лапы и бросился искать тебя, хозяйка!

И кот спрыгнул с рук девочки на пол, попридержав лапой кепку.

– А как ты меня нашел? – спросила пораженная удивительным рассказом Злата.

– Очень просто! Мяу! Я тихо пробрался в наш дом и услышал, как мужчина с кудрявой бородкой – его баба Власта называла Федором – объяснял, что рыжую девочку у него украли цыганки с вокзала… А найти цыганские дома – дело техники!

– Мы не крали! – возмущенно отозвалась тетя Карина. – Мы спасали горько плачущего несчастного ребенка! Так всегда: если цыгане, то обязательно воры.

– А почему ты так смешно одет? – спросила Злата.

Она прямо-таки умирала от любопытства: столько чудесного произошло! Главное: мама – какое счастье! – жива! А тут еще и Обжоркин вернулся! Но кот почему-то оскорбился и, волнуясь, заговорил:

– Мяу! То есть как это – «смешно»? Без вкуса, что ли?

– Да нет же! – поспешила успокоить его Злата. – Просто ярко…

– Посмотрел бы я, как бы ты оделась, проходив всю жизнь в сером! Сама-то вон какая цветистая! – с завистью сказал кот. – И полоска на юбочке симпатичная! – Не удержавшись, он потрогал лапкой ткань.

Сраженная такой тягой к моде, Злата молчала, а кот озабоченно продолжал:

– Ты лучше скажи, что можно сделать, чтобы кепка с моей головы не сваливалась?

– А как она вообще на тебе держится? – с осторожным интересом спросила Злата.

– «Как-как»… – передразнил ее кот. – Просто!

Он поднял правую переднюю лапку, поднес к своему головному убору и, чуть выпустив коготки, ловко сдернул его с головы. И так, держа кепку в коготках, стал объяснять:

– Видишь отверстие? Это для моего ушка. Я надеваю шляпу не только на голову, но и на ухо… Плохо то, что это мешает моей свободе передвижения. Я постоянно боюсь потерять эту шляпку. Где потом возьму такую красоту? Ведь это же единый комплект! – гордо произнес кот, тыкая второй лапкой в жилет.

– А где ты взял этот единый комплект? – поинтересовалась Злата.

– О, это долго объяснять! – отмахнулся было кот.

Но в разговор вмешалась тетя Карина:

– А ты объясни, объясни!

– Ну… это… – замялся Обжоркин.

– Скажи уж сразу: украл! – осуждающе произнесла тетя Карина. – А то цыгане воруют, а все остальные – святые!

– Да не украл я вовсе, – стал оправдываться кот. – Просто… взял на время…

– Еще и врун! – с презрением посмотрела на него цыганка.

– А что мне делать? – пустился в объяснения Обжоркин. – Я в безвыходном положении: даже если я заработаю деньги, кто мне продаст одежду? Мне только скажут «кыш!». Вообще, это в чистом виде дис-кри-ми-на-ция, – кот с запинками произнес сложное слово.

– Что-что? – удивилась Злата, услышав новое для себя выражение.

– Дис-кри-минация котов! – с гордостью произнес Обжоркин, решив про себя, что он здесь самый старший, потому что самый умный.

– А что это «дис…нация»?

– Отбирание прав, – подумав, пояснил Обжоркин. – У котов отняли права зарабатывать и покупать.

– Ага, а у цыган отняли право считаться честными людьми, – сказала тетя Карина.

– Мы ушли от главного вопроса, – нервно заговорил кот. – В грядущей освободительной борьбе мне нужна свобода лап. Если каждую минуту я буду хвататься за голову, проверяя, на месте ли шляпка, мы можем проиграть!