— Задушишь меня, — сказал Шарп мне в плечо, и я наклонила голову, чтобы не выдать рвущуюся изнутри улыбку.

Мы разомкнули руки, и я, сев на спинку дивана, перебросила ноги на другую сторону так, что чуть не выбила чашку из рук Илая. Он еле успел увернуться, а я завалилась на диван и уставилась в потолок. Все начинало потихоньку становиться на свои места.

— Ты приступишь к работе с завтрашнего же дня, — начал коммандер уже совершенно другим, привычным тоном. — И для этого тебе кое-что понадобится.

Перегнувшись через диван, он вручил мне маленький прибор, отдаленно напоминающий мини-гарнитуру или наушник. Это была маленькая металлическая капля с тонкими, закрученными в цепочку тремя проводками. Чтобы рассмотреть их, мне пришлось прищуриться и поднести приборчик поближе к глазам: размером он был меньше моего ногтя.

— А что это? — спросила я буднично и только тогда почувствовала легкую вибрацию. — Это передатчик или вроде того?

— Это портативный ретранслятор, — чуть ли не по слогам произнес Морено. Я не переставала удивляться, насколько быстро он вклинивается в разговор. — Ты же мечтала быть у него, — он кивнул на Шарпа, — как на ладони?.. Так вот. Теперь будешь.

— То есть? — Я непонимающе перевела взгляд на него, потом на коммандера, потом на прибор. — Это… для слежения?

— Именно, — Шарп сел рядом со мной и взял ретранслятор у меня из рук. Меня почему-то больше не било током от его прикосновений. — Не буду же я заставлять тебя прибегать ко мне каждый вечер и докладывать обо всем, что произошло за день. Должность инсайдера должна держаться в тайне, — произнес он с нажимом. — Чтобы не подводить тебя и не доставлять тебе лишних трудностей, я всегда смогу быть в твоей голове… Не круглосуточно, разумеется, — он снова усмехнулся. — Только ты будешь решать, когда включать эту штуку и когда выключать. В этом и проявится твоя верность. Я доверяю тебе.

«Быть в твоей голове»… Я испугалась, потом изумилась, а потом обрадовалась. В конце концов, я действительно хотела этого. Хотела иметь надежный тыл, защиту, укрытие. И взвалить на себя ответственность инсайдера было такой мелочью по сравнению со всем этим.

— А куда… это? — Я снова потянулась за прибором. — В ухо, что ли?

— Почти, — сказал коммандер. Мне сразу не понравился его тон. — Тара, не хочу тебя заранее пугать, но… это весьма неприятная операция. И, к сожалению, я не смогу провести ее лично. Я просто не дойду.

— Я дойду.

Все посмотрели на Илая.

Наверное, свет в кабинетах по соседству зажегся, чтобы все посмотрели на Илая.

— А что? — Он хлопнул себя ладонями по коленям и встал. — Николас, я ведь тебе раньше ассистировал? Ассистировал. Или мисс Темпл мне не доверяет, м?

Я уже открыла рот, чтобы решительно отрезать: не доверяю. Но потом закрыла его. Все складывалось удивительно точно. Ведь если я доверяю Шарпу — а эту истину уже никто не осмелился бы ставить под сомнение — то я должна доверять любому, кому он вручит мою жизнь и благополучие. Даже Илаю Морено. Да, даже ему, потому что я была уверена, что кому попало Шарп меня не отдаст.

— Воля ваша, коммандер, — Я тоже поднялась с дивана. — И спасибо за глинтвейн.

— И за доверие, — шепотом подсказал мне Морено.

— И за доверие, — сказала я таким тоном, как если бы его не было рядом со мной. — Ну, и в общем…

— В общем, она вас любит, — снова всунулся психолог, за что чуть не схлопотал локтем под ребра. — Мы пойдем?

— Идите, — сказал Шарп, глядя в камин. — Тара…

Я обернулась на пороге.

— Береги себя.

Как только мы вышли в коридор, на меня с новой силой нахлынули недавние воспоминания. Я искоса смотрела на Илая, который явно чувствовал себя королем процесса, и с каждой секундой злилась все больше и больше.

— Почему? — спросила я как можно спокойнее. — Почему вы вечно лезете куда не просят, перебиваете меня на полуслове, постоянно сталкиваетесь со мной где надо и не надо? И почему вы не рассказали ему о том, что случилось со мной час назад?

— А разве это важно? — Он резко затормозил прямо передо мной и ткнул мне под нос ретранслятор. — Вот что сейчас важно. Научитесь наконец расставлять приоритеты, мисс Темпл.

— И не подумаю, — сказала я уже ему в спину.

Мы зашли в одну из трех дверей, которые я видела, когда мы спустились туда в первый раз. Морено ввел на сенсорной панели какой-то код, дождался, пока дверь откроется и впустил меня внутрь. Там оказался кабинет, поразительно похожий на кабинет Ронды Уоллис — за исключением разве что того, что все стены были разрисованы изображениями белого жасмина.

Эта деталь тут же бросилась мне в глаза. Я вспомнила картины, висевшие на входе. Белый жасмин… Он был и там.

— Почему цветы? — спросила я неожиданно.

— О горе мне, — наигранно вздохнул Илай и уставился на меня как на дотошную первоклашку, приставшую к нему с вопросом, почему небо синее. — Послушай, дело не в этом, — сказал он непривычно резким голосом. — Дело не в цветах, не в ретрансляторе и даже не в том отморозке, напавшем на тебя на лестнице. Все это ерунда, понимаешь? Все, что сейчас важно — перед тобой.

Я не успела даже испугаться такой резкой перемене тона. Словно из ниоткуда, из стены показалась широкая длинная металлическая коробка, а над ней появились неизвестные мне приборные панели.

— Ложись, — приказал Морено. Он был похож на безумного гения из старых фантастических фильмов. — И ничего не спрашивай.

Представив, что передо мной стоит сам Шарп, я повиновалась. Борты коробки-лежака были непрозрачными, и я почти не видела ничего, что за ними. Как только я легла, Илай повернул мою голову на бок и вставил ретранслятор в ухо. Меня тут же пронзило леденящим холодом.

— Ничего не бойся, хорошо? — долетел до меня его голос сквозь пелену слез, невольно выступивших на глазах. — Будь храброй, девочка. Будь храброй.

Я только моргнула: шея одеревенела, и мышцы уже не слушались меня. Он снова положил мою голову ровно и, выпрямившись, нажал одну из кнопок на верхней сенсорной панели.

Тяжелая крышка накрыла мое тело, и наступила абсолютная темнота.

Я плыла в бесконечном море темноты и холода. Голос Илая Морено доносился откуда-то издалека, и я не могла разобрать, что он говорил. В голове проносились кадры из близкого и далекого прошлого: вот я и Питер еще задолго до войны, вот мой первый школьный день, вот мое выпускное тестирование и внешнее оценивание перед поступлением в колледж. Тетя Клэр с ее чаем и пирожками, поразительно похожая на Ронду Уоллис. Те первые дни войны, когда мы еще не до конца понимали, что происходит. Мама, сжимающая дрожащими пальцами справку о моем зачислении в Гарнизон. Питер, тонкие ручонки которого обвились вокруг моей шеи и крепко сжали меня в объятиях. Огромный скоростной экспресс, летящий сквозь темноту, и мои ладони, прижавшиеся к стеклу. А потом — все, что случилось дальше: кабинет Шарпа, жилой сектор, Касси, регулятор Граймс, Лоретта… Внезапно пелена, заволокшая глаза, исчезла, и я оказалась стоящей за углом с телефоном в руках.

«А это я на море! J»

«А это я с подружкой J Люблю тебя»

Сообщения, которыми мы обменялись с братишкой. Мои пальцы чувствовали гладкую поверхность экрана, пересеченную наискосок длинной тонкой царапиной. Я набирала текст и стирала его, набирала и стирала. Мысли в голове путались после недавнего разговора с мамой, и я совершенно не осознавала того, что на самом деле лежала, оцепенев, в глухом похожем на гроб ящике. Это все было абсолютно реальным. На какую-то секунду я даже поверила в это.

Шаги за углом…

Я знала, что будет дальше.

Я знала.

«Останови все это! — кричало что-то внутри меня. — Оторвись от этой проклятой стенки, предупреди его!»

«Он упал не сам. Ему помогли»

Проволока…

— Если попробуешь хоть что-нибудь нарушить, все сорвется, — зазвучал голос Шарпа у меня в голове. — Оставайся на месте. Это приказ.