Я спрятала телефон в карман и осторожно оглянулась. Мое сердце отсчитывало последние секунды до того, как все случится.

— Оставайся на месте!..

Три, два, один…

Закрыв глаза, я откинулась затылком на стену.

Удар.

Все мое тело свело судорогой, а потом — все исчезло. Вернее, не все. Исчез голос и противное ощущение холода во всем теле. Я осталась одна в пустом коридоре — и, ни секунды не раздумываясь, бросилась в сторону лестницы.

— Коммандер Шарп!..

Лежащий на полу человек повернул голову.

Это был не Шарп.

— Логан?! — Вскрикнув, я кинулась к нему. — Ты?.. Но почему ты? Почему всегда ты?..

Он не ответил.

Как только я прикоснулась к нему, он рассыпался на сотни искр и медленно растаял в воздухе.

— Ты в порядке? — Крышка отъехала в сторону, и вместо нее надо мной возникло лицо Илая Морено. — Ты прошла тест. Все в норме.

— Тест? — Я резко села. — Но коридор… и Логан…

— Это была визуализация, — сказал он, подавая мне руку. — Проверка на пригодность, так сказать. На доверие.

— Значит… это не реально? — спросила я, как мне самой показалось, немного разочарованно.

— Это всего лишь правдоподобная инсценировка, — Психолог пожал плечами. — Проводится для того, чтобы выявить, как инсайдер поведет себя в заведомо провальной ситуации, в которой ему кажется, что он может все изменить. Не все приказы легко выполнять, правда ведь? — Он помог мне встать и удержаться на ногах. — Ты справилась, Тара. Он никогда не ошибался в тебе.

Я провела рукой за ухом. Под кожей выпирал крошечный бугорок ретранслятора, практически незаметный и неощутимый.

— Включаешь и выключаешь эту штуку одним нажатием, — тут же среагировал Морено. — Разумеется, так, чтобы никто ничего не видел… Ну, все понятно? Возвращайся в сектор, тебе ничего не будет.

— Конечно же, ведь официально я все еще валяюсь в госпитале, — вздохнула я. — Никто не узнает, мистер Морено. Я буду хорошим инсайдером.

Он ничего не ответил, только молча проводил меня взглядом. Я подошла к двери и взялась за ручку, но затем в глаза мне снова бросились цветы белого жасмина.

— Знаете, что? — сказала я, обернувшись. — Это не тест на доверие. Это тест на контроль.

Ответа снова не последовало. Постояв еще пару секунд, я развернулась и вышла, закрыв за собой дверь. Тело вернулось в нормальное состояние, и, если бы не выключенный прибор внутри меня, я могла бы подумать, что все это — просто чересчур реалистичный сон. Но ретранслятор был, была и сцена в коридоре. Был разговор, после которого я на это согласилась. Очередной вираж, во время которого впору было закрыть глаза и надеяться на то, что устою, но я устояла. Я не сбежала, я не предала, не отступила. Контроль был установлен. Шарп снова победил.

Потому что он всегда побеждал. Побеждал, даже будучи раненым и практически обездвиженным.

Вернувшись в сектор, я тихо приоткрыла дверь комнаты и заглянула внутрь. Девочки уже спали, а большие голлографические часы показывали половину одиннадцатого. Постояв на пороге несколько секунд, я осторожно зашла, стараясь не греметь ботинками. Вокруг было тихо и пусто. Но, когда я прошла к своему лежаку, со стороны послышался довольный шепот:

— Вот ты где, пропажа…

— Касси? — Я улеглась и повернулась к ней. — Ты почему не спишь? Опять мне завтра со скандалом стаскивать тебя с кровати?

— Да ладно тебе, у тебя неплохо получается, — фыркнула она все тем же шепотом. — Можешь считать, что это твоя почетная обязанность.

— А может, хватит с меня почетных обязанностей? — вырвалось у меня. — Ладно, забудь… Просто скажи, что тут сегодня было?

— Ой, да бред всякий, — Касси только отмахнулась. — Как обычно: Берк психует, Лоретта выделывается, Граймс появляется и исчезает, а новая тетка — ты ее не знаешь, она преподавательница медицины — только глазами хлопает, типа она не в теме, как она вообще сюда попала… Знаешь, что? — Она перевернула подушку и уставилась на меня. — Если у кого-то и был сегодня интересный день — так это у тебя.

— У меня-то? — поперхнулась я. — Зашибись, какой интересный. Сначала разборки с Элли и с тобой, потом пребывание в глубоком обмороке, потом рассматривание стен в госпитале у Ронды Уоллис. Интересный, хоть кино снимай.

Касси не знала, сколько всего я опустила ради ее же блага или сохранения тайны. Впервые я порадовалась этому.

— Элли? — протянула она заинтересованно. — Я чего-то не знаю?

«Много чего», — подумала я, а вслух сказала:

— Ничего не было, Касс. Только то, что ты видела. И, знаешь… я прислушалась к твоим словам.

— Да ладно, не изображай, — она снова махнула рукой. — Делай, что хочешь. Я всегда буду стоять за спиной.

«Делай, что хочешь»… Обычно после этих слов совесть почему-то не позволяла мне делать то, что я хотела, но только не в этот раз. Я легла лицом в подушку и повернула голову.

— Спокойной ночи, Касс.

Следующее утро разыгралось по привычному сценарию, а о вчерашнем уже никто не вспоминал. Даже Элли, проснувшись, не спросила, где я пропадала столько времени. Приведя себя в порядок и позавтракав, я потянулась к ретранслятору и включила его. С того момента мои глаза и мои ощущения больше не принадлежали мне. Я целиком и полностью переходила во владение Шарпа.

— Что у нас сейчас? — спросила, поравнявшись со мной, Лоретта. — Опять медицина и прочая муть? Ах, погоди, тебя же вчера не было…

— Была я, не была, какая разница? — парировала я и взглянула на расписание, встроенное в мой телефон. — Социальное воспитание… Ох!

«А говорила — на следующей неделе!»

— Это что еще за бред? — Лоретта округлила глаза. — Что? Майор Рамирес?..

— Она самая, — подтвердила я мрачно и тут же одернула себя: инсайдеру не положено позволять себе нелестные комментарии о начальстве, тем более в присутствии коммандера. — Учебный корпус, третий этаж, кабинет номер девятнадцать.

— Ясно, — сказала она нарочито безразличным тоном. — Увидимся там.

Я ничего не ответила. Инсайдер, старший солдат сектора, правая рука коммандера… Но почему-то у меня не складывалось ощущение, что для меня это слишком много. Я была счастлива, беспечна и абсолютно уверена в себе. И даже грядущая встреча с майором не могла испортить мне настроение.

Мы нашли кабинет номер девятнадцать и рассредоточились по нему. Это было довольно небольшое помещение с обыкновенными стульями и одиночными партами, как в старшей школе. Правда, вместо привычной деревянной поверхности на партах оказались большие сенсорные экраны, к каждому из которых была присоединена специальная ручка. Позади преподавательской трибуны висел огромный кристаллический экран, который, по-видимому, заменял и доску для письма, и видеопроектор.

Я, как одна из самых высоких, села скраю на предпоследней парте, Элли заняла место чуть ближе, а Касси вообще очутилась в первых рядах. Она растерянно крутила головой во все стороны, словно прикидывая, что будет лучше: ничего не увидеть или оказаться под прицельным взором майора. На ее месте я бы тоже чувствовала себя неловко, но в этот раз все сложилось удивительно удачно. Я сидела, перекладывая ручку из одной руки в другую, и ждала, сама не зная, чего.

Наконец прозвучал сигнал, и Рамирес тут же появилась в кабинете. Мы шумно вскочили со своих мест, ожидая приветствия.

— Ни плахи, ни венца, и да хранит вас милость Гарнизона, — произнесла она и вскинула руки для особого знака, который мы увидели еще на церемонии посвящения: кулаком левой руки ударить себя в грудь, поднять руки, распрямить кулак и костяшками пальцев другой руки хлопнуть по раскрытой ладони. Мы повторили этот жест. — Меня зовут Флоренс Рамирес, и я рада приветствовать вас на первом занятии по социальному воспитанию.

Все это она произнесла с тем самым каменным лицом, от которого становилось душно и неуютно. Те, кто еще не успел познакомиться с ней лично, выразительно переглянулись, а кое-кто даже чиркнул себя ребром ладони по горлу. Мы с Элли тоже переглянулись, но спокойнее. Мы прекрасно помнили, что произошло накануне.