— Ну, раз так… — её ладонь неуверенно, но неотвратимо приподнимается и оставляет цветок в жёстких волосах генерала, который застывает, поражённый этим безыскусным нежным движением. — Если бы я могла, я бы попросила сакуру цвести всегда, когда вы счастливы и довольны, как и я сегодня. Тогда, генерал, вы бы увидели мир так, каким его вижу я.

Между ними повисает молчание, тёплое как весенний свет. Друг на друга они не смотрят, но ощущают присутствие каждым нервом.

Ким Шин понимает, что завтра у них может не быть, но робко-золотой взор находит отклик в его сердце. И он тянется к ней, к этой наивной прекрасной девушке, чтобы сказать, что уже и доволен, и счастлив, и что даже без напоминания он всегда будет помнить миг, когда коралловые лепестки падали, а она стояла среди них, любящая и любимая.

— Ваше Высочество…

— Когда вы уходите на войну? — прерывает она не своим, изменившимся голосом, и то, что могло бы быть, растворяется в реальности. Хи Мён прикусывает нижнюю губу почти до крови в ожидании ответа.

— Завтра.

Она кивает, и румянец на щеках сменяется смертельной бледностью.

— Меч, который дал мой брат, вам понравился? — принцесса сцепляет ладони, и короткие ногти царапают кожу.

— Это хороший меч, — кивает.

— Надеюсь. Он должен выполнить своё предназначение и защитить вас, — Ким Шин молчит, не говоря о том, что подарок был преподнесён ему вовсе не с этой целью. — Я нарисовала на рукояти белого тигра. Читала где-то, что существует поверье: рык такого способен отвадить любого врага. Правда ли это — не знаю, но хочется верить. Так мне будет спокойнее.

— Ваше Высочество.

Хи Мён, наконец, поднимает взгляд, и тоска в нём обескураживает. В её глазах столько чувства, что бедное маленькое тело, казалось, переполнено им, и сила его проникает во всё вокруг, даже в рисунок тигра. Если она хочет, чтобы тигр стал талисманом, Ким Шим согласен; он согласен на всё и поверит в это, если так ей будет угодно.

— Скажите, что вернётесь, — просит девушка. — Солгите, если нужно, но обещайте, что вернётесь, несмотря ни на что.

Она не говорит того, что имеет в виду на самом деле, но Ким Шин понимает. С полуслова, с полужеста — он понимает её, как всегда.

«Вернитесь ко мне»

— Обещаю, — говорит генерал.

***

Япония, Киото, пять дней назад

Поначалу, кажется, что бросить всё — очень просто, но, как только решаешься, понимаешь, это те ещё проблемы. Друзья, семья, работа требуют к себе особого отношения, и как повезло Ю Ди, ведь, кроме как о родителях, ей беспокоиться не о чем.

Мэзэко исчезает из её жизни так же внезапно, как и вошла в неё. После появления Чжун Вона она стала смотреть на подругу иначе, лишь теперь полностью осознав то, что их объединяло. Притворяться, что видишь нечто, — это одно, а столкнуться с ним — совершенно другое, и Мэзэко не была к такому готова. Ю Ди несколько раз набирала её номер, и долгие гудки сказали ей больше любых слов. Боли она не почувствовала; этого добра в ней довольно.

Работа тоже не волнует её, поскольку постоянная должность у Ю Ди отсутствует. Своего места Хон не нашла. Ничего ей не нравится, ничто не интересует.

После школы она даже не стала отправлять заявку в колледж. Подработку ей могли обеспечить только курсы по кулинарии, копирайтингу и шитью, и доход приносил разве что второй. Мать предлагала начать писать рассказы (выдумало же воображение эту Хи Мён!), но получалось у дочки из рук вон плохо. Родители не волновались: когда-то они уехали из Кореи и открыли свой текстильный бизнес в Японии. Теперь им удавалось спонсировать многие предприятия и не терпеть убытков, так что уж о дочери они могли позаботиться. Ю Ди бы радоваться, но и это она принимала за наказание. Ей всё казалось, что судьба отнимает у неё всё, на что можно отвлечься, всё, на что можно отвести взгляд. Девушке оставалось смотреть внутрь себя и помнить; всегда только помнить.

— Не понимаю, зачем тебе ехать, — Сон Ми обнимает дочь за плечи и целует в макушку. — Если ты хочешь избавиться от нас, можешь просто попросить отца купить квартиру, сбегать в Корею необязательно.

Ю Ди улыбается. Что было бы с ней без этой женщины, которая все её беды принимала близко, укачивала на руках, прогоняя видения, и любила со всеми странностями?

— Считай это экскурсией, — обнимает она мать в ответ. — Я ведь родилась там, а сама почти ничего не знаю о Корее. Мне будет полезно побывать на родине.

— Из-за Мэзэко? Вы поссорились?

— Нет… и да. Хочу сменить обстановку и встретиться кое с кем.

Сон Ми лукаво щурится.

— С мужчиной, о котором ты просила узнать? — Ю Ди моргает, и мать смеётся: — Секретарь рассказал, что ты хотела выяснить, живёт ли в Корее некто по имени Ким Шин. А, и ещё девушка — Чжи Ын Так. Ты их знаешь? Они как-то связаны?

— Возможно. Я не уверена, — девушка вздыхает и возвращается к оставленному чемодану.

Её мать садится рядом и морщится:

— Ты никогда ничего не рассказываешь. С чего вдруг такой интерес к этим людям, ты их знаешь? — Сон Ми воздевает взгляд к потолку. — Если честно, имя Ким Шин мне что-то напомнило, я как будто когда-то уже слышала его.

Ю Ди пробивает холодный пот. Ей совсем не хочется, чтобы мать вспомнила, как её малютка выкрикивала это имя в истерическом припадке.

— Разве тебе не пора на деловую встречу? — спрашивает девушка. — Спасибо за билет и за то, что договорилась о жилье.

— Отец позвонил своему другу, тому, который занимается доставкой заморозки. Он готов взять тебя на работу. Вот уж взбрело тебе в голову. Мы бы могли пересылать деньги, — Сон Ми надувает губы, и капризное личико словно молодеет.

— Всё нормально, я смогу о себе позаботиться.

— Если ты хочешь работать, мы можем помочь. К чему физический труд? Ты такая слабенькая, только взгляни, — наманикюренный пальчик тычет ей в руку.

— Чтобы стать крепче, я должна трудиться, — спокойно, как ребёнку, объясняет Ю Ди. — Не волнуйся так сильно, если мне что-то понадобится, я тут же дам вам знать. Я вернусь, как только разберусь с одним делом.

Сон Ми, эта женщина, приближающаяся к отметке в пятьдесят лет, но своенравная, как девчонка, серьёзнеет, и морщины проявляются чётче. Какая-то печаль закрадывается в душу, необъяснимое ожидание потери.

— Ты ведь вернёшься, правда?

Ю Ди сглатывает ком в горле. Она помнит себя, спрашивающую дорогого ей человека о том же; помнит, о чём просила, — соврать, если придётся, но утешить. И решает поступить так же.

— Конечно.

Ложь срывается легко.

Хон Ю Ди не знает, как сложится её поездка, но уверена в одном: она не сможет вернуться и жить как прежде.

Если Чжун Вон прав, и Ким Шин — демон, то уже не будет ни потерянной Ю Ди, ни умершей Хи Мён, она станет другим человеком.

И только ему решать, каким именно.

***

Корея, наши дни

Ю Ди не может выкинуть из головы увиденное. Она то и дело прокручивает в голове сцену того, как Ын Так выходит из кафе и рядом с ней неведомым образом материализуется мужчина. Его выражение лица, его движения. Он настолько такой, каким девушка его помнит, что кажется нереальным.

— Ким Шим, Ким Шин, Ким Шин, — как мантру, повторяет она, и память услужливо подсовывает его образ. Впервые Ю Ди рада, что не может забыть.

Она паркуется и выходит из грузовика.

Вообще-то, возвращаться девушка не планировала. Ей вполне хватило первого впечатления, которое произвели на неё Ын Так и тем более Санни, но появление Ким Шина всё изменило. Если Ким Шин жив и знаком со школьницей, если он демон, значит, и остальное, сказанное призраком, может быть правдой. И бывшему генералу нужно её содействие. Спустя девятьсот лет она, наконец, готова протянуть ему руку.

Но разум подсказывает, что помощи от неё он не примет, и Ю Ди решает действовать не напрямую.

Нужно найти ответы на многие вопросы. Знает ли Ким Шин о невесте демона или с Ын Так его связывает другое? И если знает, то почему находится рядом — предпочитает держать смерть на коротком поводке?