— Да, Ваше Величество.
— И ты подтверждаешь сказанное?
Тот кивает.
— И всё же, не ты тот, кто видел, как подсыпали яд, если это был он. Где та служанка?
— Она погибла, Ваше Величество. Её убил советник Пак Чжун Вон.
— Ты, грязный..!
— Можешь ли ты доказать это?
— Нет, Ваше Величество. Могу только поклясться своими глазами, что они видели это, а ноги унесли меня подальше. Я понял, что следующий. Этот человек убьёт и меня.
— Значит, всё, что мы имеем, только твои слова.
— Если позволите, Ваше Величество, у меня есть доказательство. Мы со служанкой Ким Ми Дже пригласили лекаря, который осмотрел государя и подтвердил нам, что его травили и не один год. К сожалению, сам лекарь исчез, и я подозреваю, что и его убили, но у меня осталось заключение, которое он написал. И ещё там написано, что яд содержится в «синих с красными прожилками ягодах, растущих в Юань». Они могут долго храниться в высушенном виде, если их перетереть.
— Абсурд! — с презрением бросает Пак Чжун Вон.
— Ваше Величество, из слов генерала Ким Шина я понял, что у вас наблюдаются первые признаки отравления. Прошу вас обыскать покои обвиняемого. Если вы не найдёте там никаких следов этих ягод, казните меня любым угодным вас способом. Умоляю вас, Ваше Величество, обыщите!
Ворота так и не закрыли, и любопытные люди остались там, тихо, как мыши, прислушиваясь к словам евнуха. С окончанием его речи по их рядам прокатился испуганный рокот.
— Ваше Величество, этот человек обезумел, — говорит советник императору.
— Может быть, — отвечает тот. — Но посмотрите: народ испуган. Если это ложь, следует пресечь сплетни немедленно. Пусть стража осмотрит ваши покои.
— Ваше Величество!
— И постарайтесь не препятствовать расследованию, это только навлечёт на вас больше подозрений. И пожалуйста, оставайтесь со мной, пока будет осуществляться осмотр, иначе люди могут решить, что вам есть, что скрывать, и мне придётся заключить вас под стражу.
— Вы не можете сделать этого!
— Разве? А я думал, что я император, — сухо отвечает Ван Ё.
Хи Мён смаргивает. Всё это похоже на сон.
Она не знает, что исход уже известен, что Ван Ё, держащий её за руку, вовсе не удерживает её от того, чтобы спуститься к Ким Шину, а оберегает и одновременно сожалеет. В день, когда он и генерал выслушали друг друга, Ким Шин сделал предположение, что Пак Чжун Вон связан с каким-то ядом.
Ван Ё был настроен скептично, но всё же тайно проверил пищу — свою, Ким Сан и Хи Мён. Яд тогда обнаружился в обеде последней; обеде, к которому присоединился Пак Чжун Вон.
Да, прямых доказательств нет. Но росток подозрения, проклюнувшийся в сердце Ван Ё, был крепким и устойчивым к холодам. Росток, взращенный любовью к своей сестре.
— Никто не покинет стены дворца, пока расследование не прекратится. Вы поняли, генерал?
Ким Шин склоняет голову.
— Хи Мён.
У девушки уже голова кружится от всего, но брат зовёт её, и она поворачивает к нему свинцовую голову. Ван Ё кажется ей другим. Напоминает того, кем он был до того, как они приехали сюда, — не император, а брат, и только.
— Ты разве не собираешься идти к Ким Шину?
— Ваше Величество…
— Я знаю, что был плохим братом для тебя, и мой выбор часто делал тебя несчастной. Теперь всё будет по-другому. Тебе больше не нужно бояться.
Мужчины, которых она любила; мужчины, утешившие её одними и теми же словами; мужчины, изменившиеся до неузнаваемости.
Хи Мён не знает, что творится и что стало с её жизнью. Знает одно — ей больше не нужно выбирать. И Ван Ё, и Ким Шин — они оба могут быть рядом.
Она в последний раз пожимает руку брата, прежде чем отпустить, а потом идёт туда, где ей самое место, — спускается к Ким Шину.
— Я думала, что-то вот-вот пойдёт не так, и твоя жизнь окажется в опасности, — она впервые говорит «ты», но никто из них этого не замечает.
— Не думаю, что кто-то из присутствующих может распоряжаться моей жизнью, — отвечает мужчина. — Кроме тебя.
— О чём ты?
Ким Шин только улыбается и качает головой, обнимая её. У них ещё будет время обсудить это и сотню других вещей, — если повезёт, много десятков лет.
Так заканчивается самый страшный день в их жизни, и начинается совсем другая история.
========== Epilogue ==========
Самшин нравится дворцовый сад — особенно ранняя сакура и двое людей, скрывающихся под её ветвями. Она и рада, и гордится ими — выбором, который они сделали.
— И как это понимать? — раздаётся рядом голос, и рядом с ней останавливается один из стражников. Бог со вздохом окидывает взглядом новое тело, сжатое латами, и продолжает: — Откатила время назад? Это и был твой план?
Женщина пожимает плечами, слишком довольная, чтобы спорить. Отлично же сложилось: её возлюбленное дитя Ын Так в будущем больше не невеста демона и встретит смешного Док Хва, когда ей исполнится двадцать; исчезла и печальная участь Ван Ё и Ким Сан — эти двое и вовсе счастливы, подарив Корё наследника. И, конечно, Пак Чжун Вон. Никто не переживал, когда расследование завершилось и его казнили, разве что Ад содрогнулся.
И эти двое. Самшин не может перестать смотреть на них с нежностью.
— Это была последняя жизнь Хи Мён. Они бы никогда не встретились, и она так никогда бы и не узнала, что генерал любит её, как и прежде.
— Всего лишь два человека, — ворчит бог. — Многие люди несчастны, вокруг сплошь несправедливость, а ты сделала исключение для них?
Самшин с неохотой переводит взгляд на него, и озорство на её лице делает её как будто совсем юной, хотя оба знают, что это далеко не так:
— А кто сказал, что я делаю это в первый раз?
Бог качает головой, но не продолжает разговор.
А Ким Шин останавливается, словно услышав что-то, но кругом тишина: даже пунцовые лепестки падают неслышно. Хи Мён стоит в двух шагах от него, приподнявшись на носках, чтобы сорвать соцветие с ветки.
Но иногда, даже когда они ближе, чем в эту секунду, Ким Шин гадает, не сон ли это, и не пора ли ему проснуться. Тогда, как вот сейчас, он окликает её сквозь вереницу бесконечных лет, эту девушку, сделавшую его бессмертным и одиноким, а после — снова человеком, счастливейшим из всех, когда-либо живших на земле.
Ким Шин произносит всего два слова, но когда они звучат, разбивая тишину, он знает, что Хи Мён непременно обернётся, и во взгляде её он найдёт покой:
— Посмотри на меня.
И она смотрит.
