— Мисс Голлум, — Финсток с неприязнью глядит на дом, и на вопросительный взгляд поясняет: — Вечно носится со своими газетами, гладит их, разве что не шепчет: «Моя пре-елесть», хотя, может, и шепчет, просто я не слышал…

Бейли смеётся, прикрываясь ладонями.

— Отвратительная женщина, — продолжает Бобби, оставляя свистульку на подоконнике, а шары отпуская взлететь к потолку, — просто чёртова заноза в моей з…

— Ладно, ладно, я поняла, — перебивает девушка, и серые глаза, тёмные, как грозовая туча, но тёплые, подобно слепому дождю, сияют ему за очками. — Ты её не любишь. И кличку дал. А как её на самом деле зовут?

Мужчина пожимает плечами.

— Не обращай ты на неё внимания, — советует он. — Тебе вообще пора в школу собираться.

— Да, я уже вижу, как опаздываю, всего-то три часа осталось, — щурится девочка. — Знаю, зачем ты пришёл, — и обвиняющий палец тычет ему в живот, который тут же издаёт звук умирающего кита.

— Мужчина должен хорошо и много питаться, — с гордостью замечает Бобби, пока Бейли выпутывается из одеяла и подтягивает пижамные штаны, словно выходит на ринг.

— Из-за таких, как ты, мамонты когда-то и вымерли, — парирует племянница, — у тебя не желудок, а чёрная дыра.

Она запрыгивает ему на спину заученным, лёгким движением. Так, словно ей снова шесть. Бэй снимает с его головы колпак и нахлобучивает себе на голову.

— Спасибо за шары, — говорит девушка.

— Подкуп, чтобы ты приготовила завтрак, — фыркает мужчина.

Она обнимает его за шею, единственного из своей семьи, который никогда, ни единого разу не ранил её, не обидел, не предал; который дразнился, когда она, глупая по малости лет, отказывалась признать, что любит его, до тех пор, пока они вместе — взрослый и ребёнок — не нашли компромисс. Бобби Финсток — непростой человек, но для Бейли он всегда был и будет самым понятным из всех.

— Это было необязательно, — улыбается она, пусть в этот момент мужчина и не может её видеть, — ты же знаешь, что я не позволю тебе умереть от голода, пирожок.

***

Бейли Финсток исполнилось восемнадцать несколько месяцев назад, а старше шестнадцати ей всё равно не дают: смешная, неряшливая, в огромных очках, она напоминает птенца, нежели оперившуюся птицу. Немудрено, что старшеклассники, завидев её, указывают дорогу к младшим.

— Я выпускница, — объясняет стойкая, как оловянный солдатик, девушка и показывает неверящим расписание.

— Вот те и на, — с умным видом изрекает один и, придвинув к себе микроскоп с парты, направляет его на девчушку. — А так сразу и не скажешь. Лицо круглое, ручки маленькие, глаза больши-и-ие и наивные.

— Ты, Патерсон, с виду производишь впечатление нормального человека, но это тоже обманка, — парирует вторая, и замеревшая у входа в класс Бейли видит рыжую девушку. — Садись и не обращай внимания.

Финсток семенит и плюхается на место позади неё, прижимая к груди рюкзак. Одноклассница оборачивается и кладёт ногу на ногу. В ней нет ничего хоть отдалённо похожего на Бэй, — она одета откровенно, лицо — упрямо и хорошо собой, выдержка уверенная — но это не смущает. Бейли, открытая миру и добрая ко всем, не питает неприязни даже к старушке-соседке, и собственный антипод её тоже не пугает.

— Лидия Мартин, — представляется рыжая, и губы складываются в подобие улыбки, хотя глаза молчат. Они внимательны, совсем не юны, немного насмешливы и печальны. — Так ты, значит, новенькая?

— Бейли Финсток. Можно просто Бэй.

— Финсток? — зелень глаз прячется за прищуром. — А ты, случайно…

— Случайно, — успевает подтвердить девчушка, прежде чем дверь класса захлопывается за статной женщиной.

— Начинаем. Все по своим местам, — преподавательница хлопает дверью и обводит учеников взглядом.

Бейли только и успевает, что из-за плеча Лидии рассмотреть название темы в её тетради, когда учительница встаёт рядом с ней и сухопарая рука касается плеча.

— Полагаю, Бейли Финсток — это ты? — женщина приветливо улыбается, но девушка всё равно съезжает под парту, стараясь укрыться от взглядов, и кивает. — Меня зовут Натали Мартин, я — учитель биологии и по совместительству психолог. Понимаю, что переезд и новая школа в выпускном классе могут выбить из колеи, так что, если тебе что-то будет нужно…

— Мама, — вздохнув, одёргивает рыжая. — Перестань. Ты её только смущаешь.

Натали переводит взгляд на дочь и хмурится:

— Я только хочу сказать, что нужно войти в её положение и постараться помочь адаптироваться.

— Да, мы поняли, — Лидия с какой-то снисходительностью смотрит на мать и обращается к Бейли: — Если биология не нужна тебе для поступления, советую хорошенько подумать, прежде чем здесь оставаться.

Финсток, словно извиняясь, улыбается преподавательнице, которая с недовольным видом возвращается за свой стол.

Но Лидия Мартин не отворачивается. Склонив голову набок, она спрашивает:

— Так биология нужна тебе для поступления? И кем ты хочешь стать?

Бейли поднимает голову и бурчит себе под нос:

— Невидимкой, — и закрывает пылающее лицо руками.

***

— По тебе не скажешь, что ты любишь лакросс, — говорит Мартин, когда они с Бейли приходят на поле после урока.

— Да, я бы тоже не сказала, что ты фанат математики, — пожимает плечами девушка и делает шаг назад, позволяя тренирующимся пробежать мимо.

— Мне нравится математика.

— А мне нравится мой дядя, который любит лакросс, — поясняет Бэй, и Лидия фыркает, покрепче перехватывая тетради и учебники. — В любом случае у меня сейчас окно, так что почему бы не посмотреть на десяток потных тел.

Она усаживается на трибуны с ногами и, сняв с плеч рюкзак, ставит его рядом. Рыжая перехватывает свои учебники с тетрадями и прижимает их к груди.

— Что ж, тогда я пойду. У меня потом химия, ты на неё ходишь?

— Хожу, — признаётся Бэй. — Но тебе она, конечно, нужна не для поступления, а просто нравится? — дразнит она новую знакомую.

— А тебе для поступления? — тут же наступает Лидия. — Собираешься стать врачом?

— Подрывателем, — отшучивается Бейли и откидывает голову назад. Солнце слабо щекочет её из-за туч и ослепляет бликом на очках. Она отмахивается от него, как от насекомого.

Некоторое время они молчат, Мартин отчего-то не уходит, а Финсток всё жмурится, стараясь немного расслабиться. Когда на лицо её падает тень, она открывает глаза и видит, как Лидия машет кому-то рукой. Два игрока приветствуют её с поля. Бейли не ждёт объяснений, но рыжая говорит:

— Мои друзья. Стайлз и Скотт.

— Стилински и МакКолл, — добавляет Бейли. — Я только приехала в город, но благодаря дяде слышу эти имена чаще своего.

Впервые Лидия улыбается. Почему-то рядом с этим темноволосым комком, в несуразно объёмной одежде и секонд-хендовских ковбойских сапогах, ей становится спокойнее. В жизни Мартин случалось всякое, и после смерти Эллисон мир она видела в очень неприглядном свете; но девочка по имени Бейли как будто пришла откуда-то извне.

— А вон там, — красавица школы указывает на другой конец поля. — Кира. Она тоже мой друг. И девушка Скотта.

— Один из твоих друзей сейчас упадёт замертво, — перебивает её Бейли, пропустив мимо ушей последние слова.

— Стилински! — Бобби Финсток даёт о себе знать чередой коротких, но громких свистов.

— О боже, — вздыхает Лидия и косится на свои наручные часы. — Мне действительно пора на урок. Увидимся.

Бейли рассеянно кивает и не отводит взгляда от поля.

— Стилински, поднимайся и беги!

Номерной знак «двадцать четыре» лишь на секунду мелькает перед её глазами, а затем парень просто валится на спину. Девушка осматривает остальных и замечает, насколько все запыхавшиеся и усталые.

— Тиранище на поле, голодный пирожок — дома, — бормочет и, прихватив рюкзак, бежит к бедному парню.

Складывается ощущение, что она в замедленной съёмке. Все двигаются как зомби, но при этом предпринимают потуги бежать, и всё это выглядит крайне комично. Неудивительно, что дядя закрывает лицо руками, не способный выдержать подобное зрелище.