— Вы видели Поттера? — рядом с Солурдом упала Ханна, воздуждённо сверкающая карими глазами, от чего её вытянутое скуластое лицо стало чуть симпатичнее. Она перехватила из-под пальцев Эрни последний пирожок с яблоками и откусила половину, активно двигая челюстями.
Сьюзи, до того медитирующая над книгой, аж встрепенулась вся. Она хорошо ладила с Гермионой, кто бы ни шутил о женской дружбе, и немного жалела Гарри, на которого столь многое было взвалено едва ли не с рождения. Эрни тяжко вздохнул, оставшись без сладкого, и только. Джастин и Захария о чём-то перешёптывались, хихикая, и казались полностью поглощёнными друг другом. В честную душу Солурда закралась крамольная мысль, но развить он её не успел — Ханна продолжила:
— Бледный такой, как привидение, молчит и смотрит волком, знаете, на Сола перед экзаменами похож.
Хаффлпафцы закашлялись, неумело маскируя смешки. «Сол перед экзаменами» — отдельный вид готического искусства, как сказала однажды Лаванда аккурат за два дня перед расставанием.
Солурд обернулся, выискивая взглядом чёрную встрёпанную макушку. Сдвоенных с Гриффиндором сегодня не было, поэтому он не мог оценить весь масштаб пришедшего песца, теперь же оценил. И лихорадочный взгляд, и нездоровую бледность, и резкие движения. Рон и Гермиона рядом с Гарри были похожи на две грозовые тучи.
— Кто-нибудь знает, что с ним?
Гарри многим был небезразличен, и дело далеко не в «победе» или чём-то подобном. Солурд пожал плечами, смиряясь с тем, что этой ночью ему спать не доведётся.
Комментарий к Кусь девятый
https://vk.com/wall-46934002_127
========== Кусь десятый ==========
Ночной Хогвартс был похож на склеп с привидениями: темно, холодно, пахнет пылью и плесенью, от стены к стене несутся шорохи и тихое бормотание. Солурд поёжился, пряча ладони в карманах мантии (кончики пальцев нащупали фантики, бутылёк Восстанавливающего и теплую рукоять палочки), и невероятным усилием воли уговорил себя отойти от входа в факультетскую гостиную. Чтобы завернуть за угол коридора, потребовалось ещё не меньше дюжины таких усилий. Он крался по ночному замку, сам себе поражаясь: докатился. Попадётся Филчу — одним снятием баллов не ограничится, наверняка ещё и половину преподавателей разбудит своими воплями: завхоз в последнее время совсем бешеным сделался. Ходит кругами, злой и осунувшийся, бормочет под нос «ну я вам всем!» и хихикает, противно так, словно вилкой по стеклу.
Солурд цокнул, щурясь в темноту и почёсывая в недоумении щёку. Он не знал, куда идти. Караулить Гарри — сказать оказалось куда проще, чем сделать. Можно, конечно, сидеть перед входом в гостиную Гриффиндора хоть всю ночь. Можно караулить его у входа в подземелья — ежу понятно, что Снейп и Гарри недаром дружно пахли ирисами. Можно и вовсе его не караулить, а вернуться в спальню и попытаться перекричать противный голос совести. Можно. А делать-то что?
Из-за следующего поворота послышались шаркающие шаги и недовольное брюзжание. Заскребли коготки по камню.
Солурд заметался, оглядываясь только-только привыкшими к темноте глазами, выискивая любую щель, которая могла бы его спасти. Щель нашлась за доспехами. Объективно не самый лучший выбор, Филчу сложно будет его не заметить, но посреди абсолютно пустого коридора — не считая запертых на ночь дверей — выбирать не приходилось, и Огилви шмыгнул в нишу, задев краем рукава тихо звякнувшие наколенники. Филч приближался, сухой и сутулый, и пятно света от его фонаря приближалось вместе с ним. Солурд зажмурился, сворачиваясь в маленький костлявый клубок, прикрытый сверху форменной мантией.
— Хе-хе-хе, они ещё увидят, дорогая, как грозен старина Филч, как он могуч! — бормотал завхоз, раскачивая фонарём и всплескивая руками, словно уже кого-то казнил.
Он прошагал мимо, как ни в чём не бывало. Он не замедлил шаг, несмотря на то, что подозрительный комок нервов совершенно точно попал в пятно света. Миссис Норрис замяукала, заскребла когтями по камню: нарушитель, друг, лови-хватай! Но Филч только ногой дёрнул и пошёл дальше. Солурд наблюдал за этим широко раскрытыми глазами, сердце билось в горле от пережитого страха, от недоумения и облегчения. Зловредная кошка тянула Филча за штанину, словно пыталась от чего-то удержать, но тот спокойно шёл дальше, к одному ему ведомой цели.
Солурд выдохнул. Расправил сведённые плечи, из клубка разматываясь в человека, и по стеночке выполз на свободу, снова задев наколенник доспеха. Мордред знает что такое. Сначала Гарри лунатил, теперь Филч с ума сходит. Что дальше? Возрождение Того-кого и восстание единорогов? Он уже ничему не удивится, право слово, даже явлению Сияния в этот бренный мир.
Перед глазами вспыхнула картинка: зелёная нашивка на чёрной мантии, мягкая ткань под пальцами, тёплое дыхание в висок.
Солурд почувствовал, как щекотные мурашки пробежались от копчика к загривку, и лицо заполыхало румянцем. Он сглотнул, моргнул, пытаясь прогнать видение, но то никак не проходило, будоража рецепторы запоздалым осознанием. Какой Филч, какие тайны? В себя бы прийти от этого всего, а потом уже геройствовать. Солурд прислонился к холодной стене, запуская все десять пальцев в волосы, и невидяще уставился на закрытую дверь напротив. Зрению нужно было снова привыкнуть к темноте, а ему — хорошенько обдумать всё происходящее.
Итак. Человек, доставивший его бренное тело в Больничное крыло — слизеринец. Слизеринец настолько благородный или самодостаточный, что предпочёл избавиться от внезапного подарка судьбы в виде по уши зачарованного хаффлпаффца, а не воспользоваться случаем и тем, что навязчиво предлагалось. Дело даже не в самом Огилви, конечно, кому он нужен, а в том, что он мог сделать или рассказать, влюблённо улыбаясь и совершенно не протестуя. Однако его не только дотащили до медиведьмы, но и не потребовали за это оплаты позднее.
Солурд фыркнул. Это же слизеринец! Приберёг на будущее, не иначе.
Он судорожно вздохнул, потирая горящие щёки горячими ладонями. С тех пор, как он очнулся в Больничном крыле, пальцы были неправдоподобно горячими, на градус-два выше остального тела. Медиведьма (он снова забыл имя) сказала, что это странно, но никакой опасности не несёт. Кто там хотел греть чужие ледяные руки? Теперь на это есть все шансы, поймать бы.
Солурд развернулся, собираясь уже что-то делать, оттолкнулся от стены… Или не от стены. Крякнули крепления нагрудника, на которые пришёлся Солурдов вес, заскрипели сочления доспехов, предупреждающе дзинькнула подставка…
А затем загрохотали, зазвенели летящие на каменный пол запчасти, вскрикнул приложившийся копчиком Солурд. Он почувствовал, как сердце подскочило к самому горлу, перекрывая дыхание, а в ушах ещё несколько секунд стоял разноголосый гул.
Такой грохот даже ополоумевший Филч не пропустит…
— Миссис Норрис, ищи! — в ответ последней мысли рявкнул не успевший далеко уйти завхоз, и за поворотом коридора заметались светотени.
Огилви прикрыл глаза, пытаясь обуять панические мысли и частящий пульс, но лишь скуксился, поднялся на ноги, ругнувшись под нос, и рванул в противоположную от Филча сторону, судорожно пытаясь вспомнить тихое место, чтобы спрятаться. Гостиная в другой стороне, кабинеты или закрыты, или на сигналках, а Филч, на минуточку, не единственный, кто радеет за дисциплину по ночам. За грохотанием сердца и захлёбывающимся дыханием Солурд не слышал ничего, в том числе своих шагов, а привыкшие к темноте глаза быстро оглядывали знакомые коридоры, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Наконец, перед лестницей в подземелья, он наткнулся на приоткрытую дверь, за которой была то ли подсобка, то ли ещё что похожее, и недолго думая ввалился внутрь. Закрытая дверь, к которой Солурд, зажмурившись, прислонился спиной, внушала слабое чувство безопасности, и хаффлпаффец достал палочку, с третьей попытки повесив Запирающее. С перепугу не рассчитал сил и стёк на пол бескостным и бесполезным приложением к магическому артефакту. Выдохнул. И только тогда сообразил посмотреть, куда же его, собственно, занесло.
