Ирина звонила несколько раз в день, чтобы узнать подробности медового месяца на каналах Венеции.

— Все хорошо.

— И это все?.. — Ирина помолчала, потом решила, что Дина ее разыгрывает. — Давай подробности.

— Они вне досягаемости твоего понимания моего счастья, — отчеканила Дина и сама рассмеялась. — Короче, я безумно счастливая жена!

— А где такой же счастливый муж?

— Бегает где-то с фотоаппаратом и камерой! — Дина перевернулась на спину и уставилась в зеркальный потолок, в котором отражалась она вся в безумном счастье.

Поначалу она стеснялась этого зеркала, особенно когда они занимались любовью — словно кто-то подглядывал за ними. Сашка смеялся над ней, а она пряталась под покрывалом и показывала язык собственному отражению. Она же не девочка выставлять напоказ грудь и бедра. Это Сашке все нипочем.

— Знаешь, Ир, я думала, что он рассердится на меня. Я увезла его из Москвы против воли. Но это же Венеция!.. Разве в нее можно не влюбиться? Здесь можно очароваться любым камнем! А уж каналы, дворцы, музеи, кафешки… Мы экспериментируем с сортами кофе и способами его приготовления. Потом идем в музей…

— И много вы их посмотрели? — удивилась Ирина. — Я думала, у вас на это времени не остается.

Дина покраснела. Хорошо, что это могло видеть только ее отражение.

— Так и есть. Мы спим час-два в сутки.

— На привидений еще не похожи?

— Я почти да, а Сашка — нет! Я стараюсь не думать, что старше его, но…

Ирина задала мудрый вопрос:

— Его волнует твой возраст?

— Нет. Его вообще ничего не волнует сейчас. Он спокойный и счастливый как никогда. Может, я зря панику подняла? Послушала стриптизершу!..

Ирка подхватила понравившуюся мысль.

— И я о том же! Кто Васька против тебя — всего лишь сестра, а ты — жена. Любимая, надеюсь.

— Как я на это надеюсь! — Дина мечтательно вздохнула.

Куда делась холодная, бездушная госпожа Торопцова? Хорошо, что журналисты здесь ее пока не достали, а то сильно удивились бы произошедшим в ней переменам. Не поверили бы, что каждое утро она встает другим человеком. И это благодаря любви Саши. Она стала больше улыбаться, перелезла из строгих костюмов в легкомысленные сарафаны и корсеты, распускает волосы так, как ему нравится.

Раньше она только слышала, что счастливая женщина похожа на ребенка, теперь могла подтвердить это на собственном опыте. Постоянно тянуло смеяться, совершать глупости — лизать мороженое, прыгать в фонтан, отпускать в небо связки шаров, бросать монетки на примету, петь во все горло, целоваться у всех на виду. Здесь на это никто внимания не обращал — здесь целовались все.

— А все-таки как Саша?..

— Что — как? — не поняла Дина.

— Не зря дамы по Москве его до сих пор ищут? Легенды складывают о нем… Тут недавно какая-то Марго искала его.

— Пусть хоть обыщется — Сашка мой, никому его не отдам!

От ревности закололо сердце. Дина едва призвала себя к спокойствию.

— Не забудь, я жду от тебя много-много фотографий! И — в первую очередь — рассказ о брачной ночи!..

— Может, и расскажу…

Закончив разговор с Ириной, Дина переоделась в длинный легкий сарафан, надела белую шляпку из итальянской соломки и нацепила на нос солнцезащитные очки. Ноги сунула в легкие белые босоножки, чтобы подольше ходить и не уставать. Им с Сашей еще так много нужно увидеть и впитать в себя, чтобы медовый месяц прошел со смыслом.

Она побросала в сумочку безделушки и вышла из номера, закрыв дверь электронным ключом. И лишь внизу вдруг вспомнила, что забыла на постели сотовый. Теперь до Саши она никак не дозвонится! Возвращаться — плохая примета. Лучше сесть в каком-нибудь уютном кафе, которых здесь на каждом шагу полно, и выпить капучино или немного граппы.

На стойке ресепшна она оставила для Сашки записку в пару строк: «Твоя глупая жена забыла телефон и не может теперь услышать твой голос! Она скучает и ждет в кафе возле канала, где мы в прошлый раз грызли бискотти с амаретто!»

Улыбнувшись воспоминаниям, Дина свернула записку и сунула ее в конверт с гербом отеля.

— Передайте, пожалуйста, когда вернется мой муж!

— Да, мадам, конечно.

Вышколенный персонал пожелал хорошо провести время, что она и собиралась сделать.

Дина добралась до кафе, села за столик, выходящий на канал. Сколько раз она была в Венеции, а восхищаться ею не перестала. Нужно быть слепым и глухим, чтобы не поддаться красоте и очарованию Большого канала с гондольерами, поющими на разный лад, моста Риальто, которые хороши и днем, и вечером, в сине-малиновых сумерках.

Подперев щеку ладонью, Дина слушала разноголосую речь вокруг и смотрела на мелкие волны, перебегающие канал от берега к берегу. Она так размечталась, что, когда очнулась, удивилась прошедшим трем часам. И за это время Саша ее не нашел? Не надо было телефон в номере забывать, растяпа! А если с ним что-то случилось — его ограбили, избили, сбили машиной?..

Картинки перед глазами вставали одна ужаснее другой. До отеля Дина добралась почти в панике, ожидая увидеть у ворот сразу и полицию, и медиков. Но там было спокойно, даже весело и празднично в честь прибытия новых постояльцев-молодоженов.

Наконец она смогла добраться до стойки администратора и спросить, возвращался ли Саша и передали ли ему записку.

— Да, мадам, — кивнул тот. — Мы передали сообщение вашему мужу. Он оставил вот это и почти сразу ушел.

Дина развернула такую же бумагу с эмблемой отеля и прочла ее. Потом еще и еще раз. Несколько строчек, написанных торопливым почерком, никак не хотели доходить до сознания. Может, она перегрелась на солнышке и что-то не так прочитала?.. «Дина, мне нужно срочно вернуться домой. Обещаю, что расскажу обо всем позже. Люблю. Саша». «Люблю. Саша» — это то, что она хотела бы прочитать. Все остальное — кошмарный сон наяву.

— Простите, — она заставила себя сосредоточиться на письме. — Когда это оставили?

— Ваш муж пришел почти сразу после вашего ухода. Он выписался из номера, забрал вещи и просил передать записку.

Почти сразу — три часа назад… Она наслаждалась прекрасным днем, не зная, что для нее он давно закончился.

— Мадам, вам помочь? — участливо осведомился администратор. — Если вам нужен врач…

Она так плохо выглядит? Это от возраста, а не от того, что ее предал и бросил любимый человек!

— Подготовьте, пожалуйста, документы. Я хочу выехать из отеля.

Она поднималась в номер с каплей надежды, что записка в руке — дурацкий Сашин розыгрыш. Она откроет дверь, войдет, а он будет сидеть на диванчике… Или нет, лучше в кресле, и ждать ее. Пусть это будет наказание за то, что она оставила его одного так надолго.

Дина почти убедила себя, что так и будет, открыла дверь, вбежала в номер и громко позвала:

— Саша!.. Сашка, перестань прикалываться. Саша…

Голос звучал все тише и тише, пока не превратился в хрип.

Сашиных вещей не нашлось — чемодан он забрал. Не было документов и каких-то мелочей, на которые обращать внимания не было сил. Дина опустилась на край кровати, где утром просматривала пленку со свадьбы. Словно с того момента прошло не несколько часов, а несколько дней или лет. Время порвалось на части, а заодно порвало на части и ее. Одна часть осталась прежней — сильной и властной, ей были нипочем любые невзгоды. Вторая часть перестала существовать, прочитав Сашину записку. Слабая она была, эта вторая Дина.

Ирина долго не отвечала, может, была не одна. Дина уже хотела дать отбой. Наконец Дина услышала ее заспанный голос.

— Слушаю…

— Ира, я возвращаюсь в Москву.

— То есть?.. — в трубке завозились, голос Ирины стал ближе, яснее. — Вы возвращаетесь?

— Нет, я приеду одна. То есть Сашка, скорее всего на подлете.

В трубке повисла тишина — Ирина обдумывала услышанное.

— Ничего не поняла! — призналась она наконец.

Что тут тянуть с разъяснениями?

— Саша меня бросил. Уехал в Москву, а я осталась здесь.

— Так… Стоп. Бросил или уехал? — уточнила Ирина.