С этим все было ясно, поэтому она могла чуток пошантажировать его.

Саша улыбнулся.

— Жениться мы будем, но зачем тебе помпезность и ненужная шумиха? Полторы сотни гостей… Обалдеть!

— Саш!

— Хорошо, сойти с ума, — поправился он. — Зачем тебе столько? Они все твои друзья? Наверняка половину из них ты в глаза не видела!

— Зато их видели те, кто нужен мне! — отрезала Дина. — У меня есть бизнес, серьезный бизнес, деньги в который вкладывают очень большие люди. Если я сяду в лужу, никто меня не простит даже за известную фамилию. Вернее, за нее не простят еще больше.

Сначала список гостей был почти в два раза длиннее. Здесь она немного уступила и сократила его. Кое-кого из приглашенных Саша видел по телевизору или знал по фамилиям из газет. Вечер должны были вести известные на всю страну артисты. Депутаты, бизнесмены, чиновники из правительства…

Со временем он привыкнет и к этому. Да и сколько они вместе — месяц! Месяц, из которого неделю не виделись, неделю не вылезали из постели. Остальные дни у Дины были расписаны по минутам. Иногда он целовал ее утром, когда она уходила на фирму, а вечером встречал в аэропорту самолетом из Германии или Англии.

— Ты обещала подумать над моей просьбой! — напомнил он.

Дина поморщилась. Она почему-то упорно полагала, что он забудет об этом.

— Саша… Это не ты, а самолюбие, эго хочет, чтобы я взяла твою фамилию!

Уступать он не собирался.

— Сколько раз я уступил тебе?

— Будем считать? — губы Дины мелко задрожали.

— Нет. Это я образно. Чем тебя не устраивает моя фамилия? Быть Гордеевой хуже, чем Торопцовой?

Это было его условие, с которым Дина никак не могла примириться.

— Столько будет волокиты… Я не могу терять напрасно время! Может, найдем вариант, который устроит и тебя, и меня?

Сейчас его вполне устраивали голые женские ножки, виднеющиеся в разрезе халата. Дина перехватила его взгляд и усмехнулась:

— Нас пригласили быть спонсорами конкурса красоты «Мисс…» чего-то там.

— Ты согласилась? На конкурсах красоты я еще не был. Интересно, наверное.

— Я в раздумьях. Все конкурсы проходят за кулисами. Мне жалко этих девочек.

— Вот и помоги. Ты же можешь.

За это время он не раз убеждался, что Дина может многое. К ней прислушивались, ее слово имело вес. И даже поливая ее очередной раз грязью в газетенке, журналисты преклонялись перед ней.

— И куда я буду смотреть: на девочек или за тобой, подглядывающим за девочками?

— Я только посмотрю, даже щупать не буду…

Дина бросила в него губку-сердце.

— Не зли меня, Сашка! И вообще, вылезай из ванной, пей свой кофе и поехали.

Она встала с диванчика и ушла. Пришлось тоже вылезать, хотя он с большим удовольствием отправился бы куда-нибудь отдохнуть. Отдых больше требовался не ему, а Дине. Она как-то сама приглашала его покататься на яхте друга, но пока времени для этого не нашлось.

На кухне экономка приготовила им вкусный кофе и поставила свежее печенье с имбирем. Подход к немолодой женщине Саша нашел сразу — она очень любила рассказывать про маленьких внуков.

— Доброе утро, Вера Георгиевна! — поздоровался он и присел рядом с Диной.

— Садитесь, Сашенька. Вам, как всегда, крепкий и сладкий?

— Как всегда, спасибо!

Дина просматривала биржевые сводки и в их разговор не влезала, но голову подняла, услышав свое имя:

— Сашенька, вы бы повлияли на Дину Васильевну — совсем не бережет себя! Посмотрите, какие тени под глазами! Наверное, она плохо спит. Сон при ее суматошной жизни необходим.

Саша переглянулся с Диной: всю ночь они то занимались любовью, то просто лежали и смотрели друг на друга, было не до сна. С него как с гуся вода, а Дину вымотал.

— Я обязательно повлияю на нее, Вера Георгиевна. Как ваши внуки?

Экономка обрадованно затараторила:

— У младшего вылез еще один зубик. Уж кричал по ночам — всей семьей укачивали. А потом Дина Васильевна — спасибо ей огромное — посоветовала детский гель. За день все прошло.

Саша перевел взгляд на Дину. Темы детей она старалась избегать. Он не забыл о том, что она сказала ему в усадьбе. Но продолжения разговора не последовало, а сам спросить он пока не решался. Чувствовал, что это заденет ее сильнее всякой гадости в газетах.

— А старший как?

— Выучил несколько букв в садике — ходит гордый! — Вера Георгиевна гордилась успехами маленького внука. — Теперь гуляем с ним на улице, он показывает мне что-нибудь и называет буквы.

За разговором Вера Георгиевна приводила кухню в идеальный порядок — все у нее спорилось в руках. Недаром Дина дорожила ею.

— Вера Георгиевна, если ваша дочь решит вывезти мальчиков на море, скажите, я помогу, — Дина отложила планшет и взяла чашку с кофе.

— Спасибо. Я передам ей. Вы уж и так заботитесь о нас.

— А вы, Вера Георгиевна, заботитесь о нас с Сашей! Мы это очень ценим.

Экономка тут же расчувствовалась и достала сложенный носовой платок, который всегда держала под рукой.

— Вы для меня как родные дети, Дина Васильевна. А Саша чем-то моего Кешку напоминает. Делаю что-нибудь для него, а получается, что и для сына тоже. Вы уж, Дина Васильевна, Сашеньку-то берегите!

— Обязательно, Вера Георгиевна. Поэтому сегодня машину поведет Сергей, а не Сашенька, который любит лихачить на дорогах.

— Я буду осторожным! — пообещал он, но Дина отняла ключи от машины.

— Шоферам тоже нужно иногда работать и получать деньги. Сегодня поведет Сергей.

Спорить с Диной было бесполезно — Саша научился различать блеск ее глаз, серьезный или шутливый. Сейчас она не шутила. Да, в прошлый раз он чуть полихачил, нарвался на камеры и получил штрафные квитанции. Дина отчитывала его, пока он не сгорел со стыда. Теперь наказание продолжилось.

— Я жду тебя в машине. Одежду тебе приготовили.

Дина убрала планшет в сумочку, поцеловала Сашу и вышла из кухни. Тепло распрощавшись с экономкой, он отправился в спальню переодеваться. Надел светлую майку, белый костюм в спортивном стиле — так советовала стилист. Сначала причесал волосы, а потом взлохматил пятерней — хоть что-то оставить от прежнего себя.

Иногда он смотрел в зеркало и не узнавал того человека, который в нем отражался. И лицо то, и глаза, но в них появилась уверенность в себе, в том, что он справится с любой проблемой. И все это сделала Дина. Теперь и за Ваську он был почти спокоен: лечение в Германии оплачено, палата готова. Дело за донором…

С тех пор как наладились его дела, у Васьки тоже словно открылось второе дыхание. Она все чаще гуляла на улице, целовалась с Жоркой и мечтала о свадьбе и ребенке. Саша не выдержал и поинтересовался у врача, сможет ли она при пересаженной почке выносить и родить ребенка?

— Не вижу препятствий! — успокоил тот. — Только давайте пока не загадывать. Впереди — операция, потом долгий процесс реабилитации. Если со здоровьем все будет в норме, и о ребенке можно задуматься. Но ваша сестра — молодец! Настоящий боец!

Да, Васька у него такая. Раньше она старалась для него, теперь еще и для Жорки.

Порой Саша ловил себя на мысли, что все еще ревнует сестру к другу — не такого мужа он хотел бы для нее. Жорка, конечно, парень добрый, но Ваське нужен еще и тот, кто будет в буквальном смысле носить ее на руках, если понадобится. Беречь ее, пылинки сдувать. Если Жора начинал обнимать Ваську, Саше казалось, что он непременно раздавит ее. Но пока все обходилось — двое влюбленных прогуливались по саду, сидели на скамейках и шептали в уши друг другу гадости, от которых сами краснели.

Больше всего Саша переживал, что не может рассказать об этом Дине — он так и не перешагнул страх, что она не примет Ваську. Давно предупредила, что не будет общаться с его родственниками, и даже не попыталась узнать, кто у него есть. А у него есть Васька, теперь еще с Жорой. А потом, возможно, будут племянники или племянницы. Здорово! Он будет любить их очень сильно, особенно если у него с Диной не будет собственных детей. Важно это или нет? Сейчас он не хотел об этом думать. С Диной ему хорошо, спокойно, уверенно. Ночи наполнились не просто сексом, а любовью со смыслом. Дина отдавала ему нерастраченную нежность, оберегала и лелеяла. По этому поводу он иной раз взбрыкивал, повторяя, что не ребенок и не надо обращаться с ним, как в детском саду. Тогда она приводила в пример его «детские» поступки вроде лихачества на дороге.