На его груди, придавленный камнем, лежал свернутый листок. Ярослав осмотрелся, взял листок и развернул. «Они прорвались. Пошли к лагерю. Мы за ними» наспех было выведено карандашом.

Подошел Давыдов, и Ярослав передал записку ему. Глава лагеря прочитал ее и, скомкав, выбросил. Наклонившись, он поднял тело и понес к остальным. Аккуратно положив его, повернулся к Ярославу.

— Нам нужно как можно скорее уходить с острова.

Броднин направился в дом.

— Конечно, только заберу кое-что, — сказал он и зашел внутрь.

Взяв у одного из подонков автомат и собрав патроны, он вышел наружу. Давыдов дал ему куртку убитого товарища.

— Оденься. Так лучше будет, — сказал он.

Ярослав осторожно взял куртку и бережно ее одел. Стало теплее.

— Спасибо, — сказал он и сбежал с крыльца. — Все, пойдем. Больше тянуть нельзя.

Через час они зашли в деревню Межник. Преодолев ее за пару минут, спустились к берегу. Здесь было большое количество следов, уходящих в воду. Ярослав и Давыдов переглянулись.

— А где еще одна лодка? — спросил Давыдов, с недоумением глядя на Броднина.

Ярослав, улыбнувшись, направился в кусты, где спрятал лодку по прибытии на остров. Закинув в нее автомат, он взялся за ручку и повернулся к Давыдову.

— Может, помочь хочешь?

Спустя пять минут они вышли на воду. Течение, как назло, оказалось слабым.

— Твою мать, — буркнул Давыдов и ударил веслом по воде.

Ярослав, закрывшись от брызг и нахмурившись, посмотрел на него исподлобья. Глава лагеря, закрыв глаза, сделал глубокий вдох и потер лоб. Потом указал пальцем вперед.

— Сейчас вниз по течению. Так мы к автомобильному мосту выйдем, а оттуда до завода не больше трех километров.

Броднин взял второе весло и сел рядом с Давыдовым.

— Тогда давай быстрее.

Оба вонзили весла в воду и, делая мощные гребки, начали удаляться от берега.

За сорок минут они сплавились вниз по реке и вышли под автомобильным мостом. Уставшие, они рухнули на твердый песок.

— Их лодки нет, — сказал Давыдов. — Следов тоже. Значит, они утонули, а эта падаль сейчас разоряет мой лагерь.

Давыдов поднялся и, хромая, пошел к дороге. Ярослав, сделав глубокий вдох, пошел за ним.

— Они могли выйти в другом месте. Не торопись их хоронить.

Давыдов хмуро посмотрел на Ярослава и махнул на него рукой. Броднин улыбнулся.

— Не забывай, что с ними Перри. Этот усатый таракан выживет где угодно, и остальным подохнуть не даст. Смог же он тебя убедить заключить сделку.

Ярослав иронично посмотрел на Давыдова. Глава лагеря некоторое время хмурился, но потом бросил на Ярослава смеющийся взгляд.

Донесся еле слышный звук стрельбы. Давыдов схватил Ярослава за шкирку.

— Где это? — прорычал он.

Ярослав свернул ему руку и заломил кисть назад. Давыдов со стоном присел на колено.

— Не знаю. Эхо от домов рассеивает звуки, — сказал Ярослав и отпустил кисть.

Давыдов поднялся и зло посмотрел на Броднина. Ярослав снял с плеча автомат и дернул затвор.

— Еще раз схватишь меня, сломаю руку. Нет смысла искать их в городе. Надо идти на завод и готовить людей там.

Давыдов кивнул, и они побежали на завод.

Все сорок минут, что они бежали, периодически раздавались выстрелы. С каждым новым Давыдов становился злее.

Когда они приближались к воротам, он уже еле себя сдерживал.

— Даня, это мы! — заорал он.

Из-за ворот, направив ружья, выскочили двое дозорных.

— Стойте на месте! — скомандовали они.

Глава лагеря с дикими глазами продолжил идти, как танк.

— Собирайте людей. Эти твари скоро будут здесь, — прохрипел он басом на всю улицу.

Ярослав еле поспевал за разъярившимся вождем.

С противоположной стороны улицы донеслись чьи-то шаги. Кто-то бежал. Двое охранников обернулись. Давыдов наставил на бегущего автомат. Ярослав сел под дерево и тоже направил на него оружие.

— Идут! — заорал незнакомец.

Ярослав узнал голос Кирилла. Давыдов опустил Калашников. Броднин вскочил и пошел к воротам. Все столпились возле проходной.

— Где они? — спросил Давыдов. — Костя, Макс, людей собирайте. Что вылупились? — повернулся он к дозорным.

Те кивнули и убежали.

— Они в Южном были, когда я уходил. Двигались в сторону Ушинской, — сказал Кирилл. — У нас патроны заканчивались. Мы их так, дергали чуть-чуть, чтобы не расслаблялись. Дима подсказал.

В главном корпусе царила суматоха. Женщины вопили и причитали. Мужчины, собираясь на ходу, выстраивались возле кабинета Давыдова.

— Молчать! — скомандовал глава лагеря.

Женщины заткнулись, и Давыдов обвел всех глазами.

— Женщины, старики и дети по укрытиям. Мужчинам приготовиться, — сказал он и зашел в кабинет. Ярослав и Кирилл зашли следом.

Данила встал и похромал навстречу.

— Да, да, здорова, — махнул Давыдов. — Некогда, Даня, твари идут.

Глава лагеря разложил на столе карты и посмотрел на Броднина.

— Ну, давай, разведчик, рассказывай, как их лучше сцапать.

Ярослав склонился над картой. Район, где проходила улица Ушинского, представлял собой прямоугольную застройку из семи перекрестков. Броднин указал на второй перекресток от завода.

— Вот здесь их окружим.

Через десять минут мужчины с оружием расселись по укрытиям и затихли. Наступила ватная тишина. Сердце ускоренно гоняло кровь по венам. Мышцы были натянуты, как пружина. Ярослав, сидя возле окна на первом этаже, облизнул губы и проверил автомат. Все было готово.

Но спустя полчаса никто не появился. Сумерки по-прежнему висели серой пеленой, навевая депрессию и страх. Ярослав посмотрел на Давыдова и перевел взгляд на дорогу. Что-то здесь не так.

— Я пойду, проверю соседний перекресток.

Давыдов подозрительно глянул на Броднина.

— Зачем?

Ярослав покрутил пальцем в воздухе.

— Здесь что-то не так. Я быстро, — сказал он и вышел из квартиры.

Подойдя к противоположному перекрестку, он выглянул из-за угла и увидел Длинного, ведущего за собой отряд головорезов. Сердце подпрыгнуло в кадык. Ярослав кинулся обратно и через минуту подбежал к окну, где сидел Давыдов.

— Они по соседней улице идут.

Давыдов выпрыгнул из окна и, разбегаясь, махнул рукой.

— За мной, через дворы! — скомандовал он.

Толпа мужчин вылетела из укрытий и бросилась за вождем. Ярослав ударил себя по лбу кулаком.

— Да куда ж вы так ломанулись, — пробормотал он и побежал следом.

Увидев отморозков, Давыдов и его люди потеряли голову. Они заорали и без разбора начали стрелять на ходу. Отморозки, тоже взвинченные до предела, повернулись и побежали на них, выпуская последние патроны. Две стенки мужчин врезались друг в друга. Началась бойня. Улицу наполнили мат, рык, треск костей и черепов.

Ярослав выстрелил последний патрон и заметил Длинного, который с ревем несся на него. Подонок, растопырив руки, тянулся ими к горлу Броднина. Ярослав наклонился, обхватил Длинного за корпус и попытался завалить.

На спину грохнулся удар. За ним следующий и еще один. Ноги подкосились, и Ярослав сел на одно колено, продолжая держать головореза за корпус.

Длинный вдавил пальцы Ярославу в глаза. Боль затуманила разум. Ярослав вцепился в руки ублюдка, но тот продолжал давить, отклоняя его голову назад. Броднин нащупал на поясе нож и вытащил из ножен. Приставив лезвие к запястьям Длинного, он дернул нож в сторону.

На лицо брызнула теплая кровь. Подонок, визжа, как бык, отдернул руки и, глядя на запястья, попятился. Ярослав стер с глаз кровь и, перехватив нож за лезвие, метнул его в Длинного.

Клинок вошел головорезу в переносицу. Сведя глаза вместе, Длинный упал на спину. Ярослав выдохнул, полой куртки вытер с лица кровь и осмотрелся.

Давыдов, Кирилл и еще десять мужчин держали оборону. Остальные были мертвы. Отморозки теснили выживших к стене дома.

— Стоять до конца! — кричал глава лагеря, отбиваясь от ублюдка, навалившегося сверху. — Давите сук!