Они молча поднялись на мост, разминаясь на узких ступенях с другими прохожими, несущими над собой блестящие от влаги купола зонтов. С мутных вод реки остро дуло пронизывающей сыростью. Город по оба берега мерцал огнями под черным вечерним небом, по набережной толкались белая и красная ленты автомобильных фар. Лестрейд и Холмс прошли приблизительно до середины и остановились. Грегори достал пачку сигарет, подал одну Мелинде и учтиво заслонил от ветра протянутый ей огонёк зажигалки, затем закурил сам.

— Ну, валяй, что… — заговорил он, облокачиваясь о поручень, но оторопело замолк, когда Мелинда, широко замахнувшись, швырнула его телефон в Темзу. Растерянный взгляд инспектора с долю секунды проследил за полётом мобильного, а когда тот стремительно уменьшающейся точкой упал в воду, уперся в лицо Холмс. Она передернула плечами, предупреждая ответом последовавший бессмысленный вопрос:

— Ты окончательно рехнулась, что ли?

— Ой, — произнесла она сухо. — Извини, уронила.

— Мэл, что за херь ты вытворяешь?

Говорить Лестрейду о прослушке и Мориарти Мелинда не собиралась, а потому, посчитав инцидент исчерпанным, перешла к тому, ради чего приехала. Между ней и Грегори давно была установлена договоренность, по которой Холмс получала безграничный доступ ко всему, что ей требовалось для расследования, а Лестрейд получал лучшие во всём королевском полицейском управлении показатели раскрываемости.

— Дело непростое, потому у меня совсем немного информации.

Но вместо слушать её, Грегори вопреки всякой логике, едва не опрокинув свой кофе, резко перегнулся над перилами, всматриваясь в темную неспокойную реку, будто мог рассмотреть пошедший ко дну телефон и собирался за ним прыгнуть.

— Только один размытый снимок.

— Снимок? — переспросил Лестрейд, отталкиваясь от поручня так же порывисто, как на него навалился, и оборачиваясь к Холмс. — Фотография подозреваемого?

Холмс зажала в губах сигарету, подцепила из кармана свой мобильный, открыла сделанный с видеозаписи наблюдения в ночном автобусе скриншот и обернула экраном к инспектору. Он всмотрелся в изображение, наклоняясь вперед и близоруко хмурясь. На лице инспектора отображались его снотворно медленные мыслительные процессы. Холмс скривилась. Она надеялась, Грегори понимал очевидное: информации, полученной от ночных свидетелей, и этой фотографии было недостаточно, чтобы установить личность убийцы. Давать ориентировку на этого человека патрульным и в СМИ сейчас было бессмысленно — найти его не получится, удастся лишь его спугнуть.

— Он остался неудовлетворенным, — сказала Мелинда, когда Лестрейд поднял взгляд с телефона на неё. — Этой ночью он не получил того, что хотел, а потому снова выйдет на охоту намного быстрее, чем через три недели.

— Ещё один труп? — с чем-то обреченным в выражении лица и тоне спросил инспектор.

Холмс кивнула. Ей нужна была ошибка душителя, которую не мог или не успел бы исправить Мориарти. Не вмешайся он в этот раз, сейчас, вместо стоять посередине пешеходного моста Хангерфорд, Грегори Лестрейд допрашивал бы арестованного убийцу в участке. Но moriarty вёл свою игру, подчищая за брикстонским маньяком те пока малые оплошности, которые он совершал. И с этим приходилось считаться.

========== Глава 11. ==========

Всё пошло своим установившимся за месяц чередом. Джон заснул в своей спальне и не слышал, когда вернулась Холмс, только на утро обнаружил ключи от мотоцикла на своём письменном столе. И несколько последующих дней почти не видел Мелинды. Она работала по ночам и отсыпалась днём, неподвижной безмолвной статуей восседала в кресле у камина, заслонившись ноутбуком и наушниками, пряталась за запертой дверью своей комнаты и изредка выходила из дому.

Казалось, будто ничего не произошло, и чем больше Ватсон думал об этом, тем отчетливее понимал, что ожидать от Холмс каких-либо перемен в поведении или отношении к нему не приходилось. И к собственному удивлению обнаруживал в себе спокойное принятие этого.

В субботу заявился Майкрофт. Он поднялся в гостиную, сопровождаемый процессией из двух своих охранников и миссис Хадсон. Джон как раз обедал, Мэл ещё спала.

— Добрый день, доктор Ватсон, — громко объявил о своём появлении Майкрофт. В незастегнутом темном шерстяном пальто он казался похожим на округлый бочонок, который весьма безуспешно пытались втиснуть в прямоугольный ящик. Выстукивая по полу своим резным зонтом обрывистый ритм, он прошелся по гостиной, внимательно осматриваясь и хмурясь, заглянул на кухню, а затем недовольно изрёк: — М-да, очередной гадюшник.

— Я бы попросила, — скрещивая на груди руки и поджимая обильно накрашенные губы, сказала миссис Хадсон. Она остановилась в двери, преграждая своей невысокой сухой фигурой вход охранникам, и выглядела непривычно рассерженной.

— Ох, бросьте, — тряхнув головой, отчего по пухлой шее, тесно подхваченной воротником, пошла волна, парировал Майкрофт. — Вы сделали большую глупость, пустив её сюда. И Вы сами это знаете. Она превратит дом в проходной двор для всякого сброда и…

— Майкрофт Холмс! — строго отрезала миссис Хадсон, зловеще понизив голос и насупившись.

Майкрофт оторопело замолк. Джон Ватсон едва сдержался, чтобы не хохотнуть. Сейчас старший брат Мелинды вовсе не походил на того всесильного М, отождествляющего собой правительство, которым его описывала Холмс. Он словно укоротился и скукожился до одиннадцатилетнего мальчишки в тесной школьной форме с фотографии миссис Хадсон.

— Это твоя сестра, — тем же твердым тоном напомнила она. — Поубавь обороты.

— Как Вы заговорите, когда она сорвется, миссис Хадсон? — ядовито процедил Майкрофт.

— Всё под контролем.

— Неужели?

— Что тебе нужно? — встрял хриплый голос Мелинды, и все обернулись. Дверь её спальни оказалась приоткрытой, и в узкой темной щели показалось её заспанное лицо, взлохмаченные волосы и плечи, обернутые одеялом.

— Сегодня я приглашен на неформальный ужин к госпоже премьер-министру, — деловито сообщил Майкрофт. — Заехал узнать, как продвинулось дело по Мориарти. Чем я смогу порадовать Терезу?

Мэл смерила брата холодным острым взглядом, ответила коротко:

— Ничем, — и захлопнула дверь.

В понедельник вечером Джон вышел на ночную смену и большую её часть провёл в обходе нескольких отделений, поскольку оказался единственным дежурным врачом на целое крыло, ответственным за полсотни стационарных пациентов. К полуночи он оказался вымотанным настолько, что едва не уснул прямо над своим поздним ужином. Он сидел, откинувшись на спинку стула и протянув под стол ноги, лениво помешивая вилкой еду в пластмассовом контейнере, рассуждая над приглашением Мэри Морстен.

Её дежурство закончилось вечером, аккурат когда начиналось дежурство Ватсона, и медсестра подкараулила его у врачебной ординаторской приемного отделения.

— Знаешь, мне по знакомству вполцены достались два билета на шоу «Карнавал Комедий» на эту пятницу, — сказала она, немного теряясь. — Не хочешь составить мне компанию?

Джон смотрел на неё сверху вниз и думал о том, что верил Холмс — её наблюдательности и точности её выводов; касательно очень многих вещей она оказывалась исключительно права. И касательно Мэри Морстен тоже ей верил. Хотя ещё на прошлой неделе был убежден, что, во-первых, неплохо разбирался в женщинах, а так, во-вторых, считал общение с Мэри равномерным в проявлении симпатии друг к другу. Но вечером пристально всмотрелся в Морстен и увидел, о чем говорила Холмс: Мэри заискивающе заглядывала ему в глаза, её губы были растянуты в полуулыбке, отчего лицо приобретало мягкое, теплое выражение, но по-настоящему улыбалась, обнажая зубы, только когда улыбался сам Джон. Ещё на прошлой неделе он, возможно, принял бы это приглашение, посчитав, что смог бы обернуть его хорошо проведенным временем, но не свиданием. Но вечером понедельника осознавал, что само лишь его согласие уже даст Мэри напрасную надежду на что-то значительно большее.