— Что это за игры, Мэл? Какой-то новый способ нашего общения?

Когда она повернула лицо, скривившееся в каком-то презрительно-брезгливом выражении, он сунул ей квитанцию с таким размахом, будто намеревался приклеить ту ко лбу Холмс. Мелинда инстинктивно отшатнулась, прищуриваясь, а затем удивленно округлила глаза. Острый подбородок опустился, рот приоткрылся и на щеках запали косые продолговатые тени.

— Чертов Мориарти, — процедила она, выдернула из пальцев Ватсона квитанцию и обозленно отбросила на пол.

— Мориарти? — переспросил Джон, проследив взглядом за плавным покачивающимся полетом квитанции к темному каменному полу. — Тот, который разрисовал картину в кабинете Вашего брата?

— Он самый, — холодно подтвердила Холмс, потянулась за новым куском картошки, но передумала и оттолкнула от себя поднос вместе с пакетом фри и стаканом кофе. Немного черной жидкости выплеснулось через прорез в пластмассовой крышке и поползло пятном по стопке салфеток. — Что сказал Вам инспектор?

— Мэл, я…

— Что. Он. Сказал? — раздраженно отчеканив каждое слово отдельно, повторила она. Резкость перемены была поразительной. Жутковатая удовлетворенность в мгновенье ока уступила место предельному нервному напряжению.

— Чтобы я держался от Вас подальше.

— Когда это было?

Ватсон скосил взгляд на своё запястье, но часы прятались под рукавом куртки, и он вдруг ощутил в своём теле предельное оцепенение, не дающее пошевелиться.

— Около часа назад, — наугад ответил он. — Может, меньше.

Мелинда плотно сжала губы — те превратились в две едва различимые белые линии — и замолчала.

— При чем тут Мориарти? Он имеет какое-то отношение к убийствам?

— Самое непосредственное, — глухо ответила Холмс. Её взгляд медленно каменел и затуманивался — Джон уже видел такое выражение её глаз, она погружалась в раздумья и ставала всё невосприимчивее к внешним раздражителям. Нужно было торопиться выведать как можно больше — его захлестнуло жадное любопытство.

— Мориарти и есть убийца?

— Маловероятно. Но он знает убийцу, он следит за ним. Сегодня он предупредил меня за несколько часов до убийства.

— Так Мориарти помогает Вам?

— Наоборот.

— Я не понимаю.

— Он пытается заставить меня заняться его поисками.

— Зачем ему это? Зачем ему добровольно натравливать на себя кого-то вроде Вас?

Джон проговорил это и задумался: а кого он относил к этому разряду кого-то вроде Холмс? Никого столь же неординарного, столь же безумного, притягательного, остроугольного, своеобразно доброго и сопереживающего, он не только не знал, но и не мог представить.

— Ему нужны «Чертоги». Мориарти добивается, чтобы я искала душителя через него, а самого Мориарти я смогу найти, лишь запустив «Чертоги», но тем самым и подвергнув их риску взлома. Он хочет вынудить меня взъесться на него и наплевать на осторожность.

— Разве жизни четырех женщин и всех последующих стоят Вашего упрямства сохранить за собой какой-то поисковик?

На узкой переносице между двумя темными размахами бровей запала глубокая хмурая складка.

— Этот какой-то поисковик, — ядовито повторила она, — отберет куда больше жизней, если попадет не в те руки.

— А Ваши руки — те?

Туманная пелена опала с её льдистых глаз и их взгляд — прямой, острый, вскрывающий, будто бескомпромиссный скальпель — уперся прямо в лицо Джону. По его коже побежал противный влажный холод.

— Я никогда не использовала «Чертоги» во вред.

— Во вред себе?

— Во вред людям.

Ватсон не сдержался и хмыкнул.

— Забавно, что Вы выразились именно так. Мне казалось, Вы не любите людей.

— Избегаю их общества, нахожу их недалекими, бесполезными, суетливыми, но не не люблю их. И не желаю случайно или намеренно им навредить. А «Чертоги» способны устроить настоящий хаос: разрушить банковскую систему, взломать безопасность десятков государств, остановить производство, в одночасье убить тысячи.

— Зачем Вы создали такую чудовищную программу?

— Её действие всецело зависит от оператора, от введенного в командную строку запроса. «Чертоги» можно использовать и в правильных целях: отслеживать незаконные поставки оружия, теневые денежные переводы, взламывать информационную сеть террористических ячеек.

Договорив — слова сыпались ритмично и хлестко, будто барабанная дробь спешного марша — она соскользнула со стула и, бросив:

— Нам пора, — направилась к выходу.

Ватсон, так и не успевший сесть, крутнулся вслед за ней на пятках. Это движение отдалось в бедре спазмом, а в голове легким кружением. Его сознание пронзила внезапная догадка, которую он поторопился озвучить прежде, чем успел её обдумать:

— Вы — Шерлок. Так ведь, Холмс?

Она оцепенела в середине шага, он всмотрелся в её узкую спину и повисший поверх пальто серый капюшон. Конечно, это была она — компьютерный гений с нездоровой любовью к преступлениям, но завидным и безвозмездным стремлением к отмщению. То, что Майкрофт Холмс говорил о Шерлоке, совпадало с Мелиндой удивительно точно. Как мог её собственный брат не видеть столь очевидного? Как мог не замечать, что неизвестный хакер, воспринимаемый им и его правительством настоящей занозой, на самом деле был их действенным орудием правосудия и воплощался в этой низкой костлявой девчонке с холодными глазами, стройными ногами и арабской вязью татуировки?

Она оглянулась на него через плечо и хрипло повторила:

— Нам пора. Нужно спешить.

========== Глава 8. ==========

Во-первых, следовало заняться Лестрейдом. Полученное Джоном Ватсоном сообщение от Мориарти было ничем иным как его хвастовством — вот как далеко он запустил свои скользкие щупальца. Мелинда видела инспектора и Ватсона разговаривающими на Кларвуд-Уолк, различала выражения их лиц и по ним весьма точно могла понять суть разговора, а озвученное позже самим Ватсоном содержание служило лишь подтверждением, в котором она не нуждалась. Лестрейд посоветовал доктору не соваться к ней, нелепо полагая, что имел на неё какое-то право после долгих лет сотрудничества и тех нескольких раз, когда она от скуки позволяла ему к себе прикасаться; и эти его слова Мориарти мог услышать только одним способом — через телефон инспектора. Этим искусством Мориарти, похоже, владел в совершенстве — он даже пробрался в динамик ведомственного сотового Майкрофта, к защите которого болваны из Офиса всё же прикладывали кое-какие усилия. Мобильный соседа Холмс исключала. После полученных с его номера сообщений от Мориарти она потрудилась над предотвращением повторного взлома и невозможностью отслеживать его иначе, как по ею собственноручно установленному маячку. Банально подслушать вживую Лестрейда и Ватсона в те непродолжительные минуты их беседы никто не мог — никто не находился рядом с ними достаточно близко. Самостоятельно сдать эту информацию Мориарти — впрочем, она всерьез не подозревала ни одного из них — инспектор и доктор тоже не имели возможности и времени, она не спускала с них глаз. Оставался только один вариант — телефон Лестрейда, и об этом нужно было побеспокоиться. Впрочем, это не было первоочередным. На данном этапе достаточной предосторожностью было бы до устранения прослушки просто держать Лестрейда в неведении о ходе расследования, что бы ей ни удалось выяснить, и тем самым лишать Мориарти понимания, насколько близко она подбиралась к разгадке или насколько далеко на самом деле от неё оставалась.

Во-вторых, точечная проницательность Джона Ватсона проявилась там, где Мелинде этого наименьше хотелось. Теперь масштабы его знаний о ней значительно превосходили то, что Холмс предпочитала позволять другим знать о себе. Ему было известно её первое имя, а она его ненавидела; ему было известно о sher_lock, и это будто лишало её тыла, обнажало что-то, чего демонстрировать наружу она не желала. И главное — он имел наиболее актуальное представление о том, как непростительно далеко Холмс была от поимки душителя; а так, нужно было удостовериться, что он не станет источником протечки информации наружу.