Этой ночью ей повезло. На Кларвуд-Уолк была обнаружена не Далси. Документов при убитой не было, но в кармане пальто оказался смятый рецепт на сильное обезболивающее на имя Сесилии Эбернети, в мобильном телефоне в десятках сообщений от десятка разных номеров значились разнообразные уменьшительные версии её имени: Сили, Селия, Сис. В фотогалерее значилось множество снимков небольшого коротко стриженного пса с ярким ошейником, изредка разбавленных фотографиями недорогой ресторанной еды. В небольшой сумочке оказалось три новых упаковки капроновых колготок, массивная связка ключей с пушистым розовым брелоком и стопка рекламных брошюр массажного салона. Её одежда была недорогой и пестрой, но на пальцах и в ушах поблескивали скупым цирконием золотые украшения. Обувь была ухоженной, на ногтях салонный яркий маникюр, пепельные волосы хранили следы тщательной, обильно залитой лаком укладки, ресницы были не наклеены — наращены. Сесилии Эбернети было чуть больше тридцати, она жила одна с собакой, любила искусственный загар, работала относительно дорогой проституткой в салоне и, похоже, весьма этим гордилась. Возможно, имела заработок не только с собственных клиентов, но и долю со всего заведения — иначе зачем носить с собой приготовленные к распространению брошюры? Страдала от какого-то заболевания или сильной, неочевидной при беглом осмотре травмы — доза предписанного ей анестетика была большой и рассчитанной на длительный курс. Имела достаточно средств для проживания и покупки дорогостоящего препарата, но не имела сбережений, чтобы на время лечения отказаться от работы.

По роду занятий, внешнему виду и характеру удушения Сесилия Эбернети подходила под типаж брикстонского убийцы.

— Так, зачем Вы меня позвали? — раздалось негромкое над головой Мелинды, и она, запрокинув голову, рассмотрела нависший над собой высокий силуэт Ватсона.

— А, Джон, вы уже здесь. Посмотрите: когда наступила смерть?

Он вопросительно вскинул брови, но, не дождавшись ответа, поддернул на бедрах джинсы и, коротко с присвистом выдохнув, послушно присел рядом. Привычными ловкими движениями он надел перчатки и наклонился над телом, сначала заглянул в лицо, задержав долгий взгляд на неравномерно растертой по подбородку и щекам алой помаде, а затем осторожно, немного боязливо прикоснулся к руке Сесилии Эбернети. Ватсон потрогал её обернутую кверху ладонь, обхватил и немного надавил на пальцы, приподнял руку за узкую кисть и потрогал кожу на тыльной стороне. Затем снова склонился над лицом, осторожно пальцем оттянул одно веко и всмотрелся в неподвижный глаз.

Мелинде было забавно наблюдать за сосредоточенной напряженностью мышц его лица и учтивой плавностью движений. Всю нужную информацию она выяснила в первые несколько минут по прибытию, и последующее время просто рассуждала в одиночестве. Ей было известно время и способ смерти, она имела четкое представление о причинах, отличающих этот случай от трех предыдущих смертей, но Холмс хотела услышать рассуждения Ватсона. Она не искала лишних подтверждений своего интеллектуального превосходства, лишь ради собственного развлечения хотела выслушать другую версию. Лестрейду она запретила озвучивать несуразные результаты беспорядочных импульсов его центральной нервной системы ещё много лет назад, находя их утомляющими своей ограниченностью. Но масштабы глупости соседа ей пока были неизвестны. Напротив, порой тот — когда не бомбардировал её своими неизменными «зачем» — проявлял выгодно его отличающую сообразительность.

— Она умерла не больше двух часов назад, — после долгой вдумчивой паузы сказал Ватсон, оборачиваясь в Холмс. — Возможно, меньше. Сегодня холодно, а потому тело довольно быстро остыло, но окоченение ещё не началось, слизистые оболочки не успели высохнуть, роговица глаза не помутнела, а на белках не возникли пятна.

— Где её убили: здесь или в другом месте, а тут лишь сбросили?

Джон прищурился и черты его лица недовольно заострились, подчеркивая скулы и запавшие под глазами тени слишком короткого внезапно прерванного сна.

— Это какой-то нелепый тест? — проскрипел Ватсон.

— Вы ответите на вопрос? — парировала Холмс.

— Мэл, Вы ведь уже знаете на него ответ. Как, вероятно, на предыдущий и на все возможные в этой ситуации вопросы.

— Кроме одного — кто убийца? — напомнила она, и Джон кивнул. У его глаз немного разгладились сосредоточенные морщины, на лбу распрямились продолговатые хмурые заломы. Он слишком быстро позволил себе расслабиться, полагая, что смог сместить акцент беседы. Мелинда получила приятно щекочущий укол злорадства, холодно отчеканивая:

— Где её убили? — и различая накрывающую Ватсона новую волну замешательства. Он описал взглядом хаотично дерганную петлю по трупу и коротко ответил:

— Я не знаю.

— Знаете. Вы смотрите на очевидный ответ, но не обращаете внимания на то, что видите.

— Какого черта?..

— Посмотрите на неё! Джон, что Вы видите?

— Я… — ослиное упрямство на его лице сменилось растерянностью, вместо пелены усталости в глазах мелькнул невнятный азартный огонек, он снова осмотрел тело Сесилии Эбернети. Качнув подбородком, он сказал: — Помада. Убийца заслонял ей рот, чтобы не закричала, а она дергалась и пыталась вырваться, оттого помада так сильно размазалась. В ней могут остаться отпечатки пальцев.

— Похвальное наблюдение. Он носит перчатки, она и в самом деле решительно упиралась. Но это не дает ответа на поставленный вопрос.

Ватсон покосился на неё, сводя на переносице брови.

— Не знаю.

— Знаете, Джон. Вы доктор. Вам удалось правильно трактовать трупные явления, а так — определить время смерти относительно точно. Вы знаете основные функции тела при жизни и после смерти. Смотрите внимательнее!

Он в непродолжительном оцепенении непонимания брошенной подсказки задержал на ней взгляд, затем снова уставился на труп и качнул головой.

— Напрягите свой крошечный мозг! — раздраженно выплюнула Холмс, и на этот её резкий возглас обернулся Лестрейд и несколько других полицейских. Она вынудила себя понизить голос и продолжила: — Озадачьте его одной простой функцией — внимательно осмотритесь.

С полминуты он молча буравил её обозленным взглядом, яростно выпячивая нижнюю челюсть, отчего лицо становилось тяжеловесным и приобретало совершенно отрешенное выражение, а затем всё же оглянулся. Под подошвами его ботинок скрипнула пыль и каменная крошка, он уперся рукой в правое бедро, поддерживая его при движении. Ватсон поднял голову, посмотрел на окружающие дома — тупица, даже эксперт Скотланд-Ярда обнаружил ответ безо всяких подсказок — затем выстроившиеся вдоль переулка кирпичные стены, зацепился взглядом за каждого присутствующего, затем повернулся обратно. Холмс не смогла сдержать недовольного рычания.

— Асфальт, Ватсон. Это же очевидно! Асфальт везде сухой — давно не было дождя, но рядом с телом расползлась лужа влаги. Только рядом с телом и больше нигде. Что происходит с организмом непосредственно после смерти в преимущественном количестве случаев?

Джон изобразил запоздалое понимание и сокрушенно уронил голову.

— Расслабление мышц и как следствие — мочеиспускание и дефекация, — приглушенно сказал он. — Он убил её здесь. Прямо на этом месте.

***

— Всё иначе, — сказала Мелинда, когда Лестрейд подошел и отозвал её поговорить с десятком свидетелей, сообщивших патрульным, что они слышали возню и видели убийцу. С большинством из них, выстроившихся в очередь между машинами полицейских, Холмс говорила не больше нескольких секунд и раздраженно велела убраться. Инспектор с блокнотом и ручкой наготове стоял у неё за спиной и хмурился неоднородности ответов на короткий вопрос:

— Что Вы видели и слышали?

Кто-то говорил о звуках ударов, кто-то слышал крики о помощи, кому-то померещился выстрел; кто-то видел толпу подростков-скинхедов, кто-то светящегося красным дьявола во плоти. Лишь двое ответили в унисон друг другу и уместностью сообщенной ими информации удостоились более тщательных расспросов.