Пока врачи не пришли с осмотром, Сергей решил узнать у Олега, что же всё-таки произошло. И пока Волков, глядя в окно, обстоятельно рассказывал о произошедшем, Сергей усиленно вспоминал детали. Но странное дело: кроме нежных рук, согревающих леденеющую кожу, Сергей ничего не мог вспомнить. Ну, или не хотел вспоминать.

— А кто ещё был с тобой и другими, кто вытаскивал меня? Какая-нибудь женщина?

— Нет, там только мужики были. Ну, доктора, но среди них было всего две девочки, так они сразу к беременной побежали. С ней всё хорошо, кстати. Вот только могут потребовать возмещение ущерба.

— Да с этим разберёмся, — как всегда, когда дело доходило до денег, Разумовский только брезгливо махал рукой. — Мне другое интересно, кто спас-то меня толком. Я бы раньше вырубился, да вот… Кто-то кровь с лица мне стирал, да так… нежно… что я не хотел отключаться.

Сергей заметил, как вдруг нервно дёрнулся подчинённый, машинально вытирая ладонь об джинсовую ткань, словно испачкавшись в грязи. «Ну не мог же это быть он», — поразился Разумовский, наблюдая за стыдливым смятением Олега, наверняка лихорадочного придумывающего смягчающее обстоятельство. — «Впрочем, это не самый худший вариант. Ну а что, уж если мне простили Чумного Доктора, то и мужика в моей постели тоже простят». Разумовский ухмыльнулся вслед собственным пошлым мыслям, не расценивая их серьёзнее, чем пикантный анекдот. Наверное, больничная энергетика всё-таки не совсем хорошо влияет на мозг.

Олег действительно путано наплёл что-то о спасателях и о том, что отошёл всего на минутку, вот и упустил этот момент. В палате тем временем стало душно, и, решив разыграть из себя умирающего, Сергей капризно попросил открыть окно. Олег потянулся к форточке и легко распахнул её. По палате прошёлся сквозняк, и Разумовский глубоко вдохнул. Вдох отозвался в разбитой голове глухой болью. Олег рассказал, что основное кровотечение всё же было из носа, а порез на ушибленном виске заживёт — «Легко отделались, Сергей, Вы прямо-таки счастливчик! Никакого сотрясения, просто божий дар!» — однако голова ещё гудела и воспринятую информацию анализировала медленно.

Летние ароматы скошенной травы и раскалённого асфальта наполнили палату вместе с лёгким ветерком. Мужчины замолчали — Сергею больше нечего было спрашивать, соответственно, Олегу не на что было отвечать. Разумовский всё ещё поглядывал на Волкова, стараясь приметить какие-то характерные черты, которые могли бы освежить в памяти образ телохранителя. Но ничего не приходило в голову, и Сергей даже начинал раздражаться.

Пришло время обхода. В коридоре зашумели врачи, и Олег стал собираться, зачем-то поправляя смятый халат.

— Ты же ещё вернёшься? — жалобно спросил Сергей, которому совсем не хотелось оставаться одному. Присутствие Олега в палате, как волка в том сне, придавало Разумовскому уверенности и спокойствия. Сердце Сергея бешено забилось в исступленном ужасе, стоило рыжеволосому только представить, что может присниться ему сегодня.

— Вернусь завтра. Принести Вам чего-нибудь? — Волков говорил отстранённо-уважительно, и это обидело Сергея. Ему хотелось, чтобы Олег был самим собой и не допускал этот холодный тон в беседе. Но с другой стороны Разумовский понимал, что Волков, как преданный ему до конца и уважающий безмерно телохранитель, не переступает черту, хоть, может, и хочет, хоть это и дозволено!.. И это вызвало в душе Разумовского такое же огромное уважение.

— Да не надо ничего, — спокойно ответил Сергей. Олег кивнул и, махнув на прощание рукой, вышел из палаты, пропустив в неё врачей. — Ты только сам приди.

Сергей произнёс последнюю фразу так тихо, что и сам не поверил, когда сказал такое.

========== 5. Всем не угодишь ==========

Дни тянулись за днями, и Сергей проклинал всё на свете: от жуткого рыжего демона, занявшего его сознание и хозяйничавшего там, как у себя дома, до противных врачей, раз за разом твердивших одно и то же: ещё рано выписываться. Не попадал под гневную раздачу скучающего Разумовского только верный цепной волк — Олег. Да и то рыжий подчас срывался на чересчур молчаливого подопечного, не получая ответы на свои вопросы.

А вопросов было немало. Спустя какое-то время Сергей начал понимать, что Олега он никогда не знал, потому что не вспомнил, как ни силился. Зато вспомнились Гром, Чумный Доктор, все убитые бывшие сообщники и даже белая ворона по имени Марго, которая, судя по всему, всё ещё была где-то у Сергея дома. А Олега Разумовский так и не припомнил, хотя тот по привычке продолжал с упорством быка утверждать, что они знакомы.

И всё же, несмотря даже на загадочность и странность своего появления, Олег был единственным, на кого Сергей мог положиться в данный момент. Все телохранители и прислуга были давно уволены, ибо паранойя Сергея приобретала внушительные масштабы. И только глядя на Волкова, тихо сидевшего рядом, сцепив пальцы в замок, Разумовский успокаивался и будто снова обретал надежду на лучшее, потерянную ночью. Вот и сейчас, пока Олег, вроде как, дремал, Разумовский слабо, но счастливо улыбался. Его защитник и верный слуга был рядом.

Но рядом неотступно следовал и Птица. Избавляться от кошмара становилось труднее и труднее, и подчас Разумовский начинал верить, что просто так он не отделается. Из ночи в ночь он попадал к алтарю, то один, то с волком, нетерпеливо подпрыгивающим на месте в ожидании Сергея. Потихоньку Разумовский сопоставил факт появления Волкова и Волка в своих снах, но о происходящем телохранителю пока что рассказывать не собирался. Чёрному зверю, тем временем, тоже приходилось всё тяжелее, ибо Птица, прознавший о нежданном посетителе, уводил того всё дальше и дальше от себя. Сергей всё чаще оставался один.

Обычно одиночество его не угнетало. Напротив, сидя один в своей комнате, Сергей предавался философским размышлениям, которые плавно текли вместе с классической музыкой. Разумовский, как и все люди, был не прочь помечтать, едва только оказывался предоставлен самому себе. Мечтал о великом: о том дне, когда возглавит страну. Рассчитывать на большее он пока что стеснялся.

Сергей не боялся быть один, но боялся остаться изолированным от общества. Оно было необходимо ему — оно было его поддержкой. Окружая себя людьми, Сергей словно обвязывался страховочными тросами перед прыжком. Он никогда не нуждался в друге — ему было достаточно видеть улыбчивые лица вокруг, было комфортно осознавать, что он в любой момент может потеряться в пёстрой человеческой мишуре.

Но теперь всё изменилось, хотя Разумовский даже не отдавал себе в этом отчёта. Волков был рядом, и Сергею всё чаще хотелось, пусть и шуточно, но назвать его другом. А ведь раньше он едва ли рискнул бы подойти да хоть к самому давнему партнёру с подобным обращением. Понятие «друг» утратило свою ценность в этом мире, но Разумовский хотел верить, что он-то ещё помнит истинную важность дружбы и надёжности.

Больничные дни тянулись за больничными днями, а связь между двумя мужчинами становилась всё прочнее. Сергей мягко коснулся пальцами руки Олега, покоящейся на подлокотнике койки. В отличие от Разумовского, Олег был тёплый, а его сердце быстро трепетало, словно он видел дурной сон. Заметив это, Сергей вздрогнул и попытался разбудить Олега. Не вышло.

*

Волком он брёл по выжженной пустыне, изредка взывая к Сергею воем. Обычно он чувствовал, куда надо идти, и даже на таком огромном пространстве безошибочно выбирал нужное направление. Однако сейчас Разумовский не отвечал, и Олегу оставалось только надеяться, что, возможно, Сергея нет в этом кошмаре сегодня.