Сказав это, феечка вылетела за окно и, кружась, растворилась в серых облаках, рваной ватой затянувших небо. Олег, расслабившись, запрокинул голову на стену и расхохотался вслед улетевшей Чеширке. Ногой он закрыл окно и услышал вдруг звук хлопнувшей двери. Это Сергей вышел из ванной и направлялся в комнату. Олег спрыгнул с подоконника.

*

Сергей был рад, что Олег выкинул, наконец, надоедливую помощницу на улицу. Теперь никто не мешал им наслаждаться друг другом, чувствуя синхронное бешеное биение сердец. Когда они оторвались друг от друга, на часах было уже около трёх часов. Олег, туманно пожелав спокойной ночи Разумовскому, сразу отвернулся и почти мгновенно, судя по выровнявшемуся дыханию, уснул. Сергей же сел в постели и взглянул в окно. Звёзды светились где-то за густым слоем облаков, и Разумовскому стало обидно. Он хотел увидеть притягательное и таинственное сияние далёких жемчужинок. Звёзды всегда его успокаивали.

Но сегодня небо было зло и рассержено на людей. Сергей задумался, что могло произойти здесь, в Питере, что доброжелательный небосвод так обиделся. Кто-то кого-то убил, оскорбил, предал, продал… Всё это ужасно, но так мелко по сравнению с бесконечным простором, раскинувшимся над грешными головами земных жителей. Сергей встал с постели, подошёл к клетке с Марго. Он открыл чуть пружинящую дверцу и достал мягкое тёплое тело питомца из неволи. Марго косила на хозяина красноватым глазом, поблёскивающим в свете фонарей, отражавшимся от зеркала. Разумовский гладил птицу по голове, слушал умиротворённое бормотание.

Обогнув кровать, Сергей подошёл было к двери, но обернулся и взглянул на мирно сопевшего в постели Олега. «Такой могучий, храбрый… И такой беззащитный во сне. Уязвимая жертва», — досадливо подумал Сергей, выходя из спальни. В коридоре, как и во всей квартире, было темно, но Сергей прекрасно ориентировался в пространстве и через минуту был уже на кухне. Марго, сидящая на плече, непонимающе ухнула. Несвойственный вороне звук резанул по уху Сергея, и он спустил птицу на стол.

— Посиди тут пока что, — предложил Сергей любимице, барабаня пальцами по лакированной столешнице. По кухне расползались, сражаясь с прямоугольниками света, синие тени. Они преображались в причудливые фигуры, и воспалённый мозг легко мог дорисовать образ любой из теней в самый страшный ночной кошмар. Но Разумовский спокойно двигался вдоль стойки, почему-то вспоминая Олега, готовящего ему ужин. «Кто бы мог подумать, что наши пути пересекутся в такой момент…» — Сергей выдвинул один из ящиков. В нём, мирно блестя в свете фонарей, лежали разнокалиберные ножи: для мяса, для птицы, рыбы или овощей. Сергей вытянул губы в недовольной гримасе. «Не подходит», — хмыкнул Разумовский, покидая кухню.

Позвав Марго обратно к себе на плечо, Сергей пошёл к кабинету. Он иногда запирал дверь из красного дерева, но сегодня был не тот случай. Тихо нажав на ручку, Разумовский толкнул дверь и оказался во мраке кабинета. Он, не медля, прошёл к богатому офисному столу, занимавшего чуть ли не добрую половину пространства. Усевшись в кресло и повернувшись спиной к двери, Сергей снова устремил взгляд в тёмное небо, ограниченное для него полукругом огромного окна. Тёмно-синие тучи неслись по небу, гонимые сильным ветром. «А внизу тихо…» — зачем-то подметил Разумовский, сцепляя пальцы под подбородком. Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул и резко развернулся к столу.

В ящике под левой рукой лежал пистолет. Разумовский покрутил тяжёлое оружие в руке и отложил его на скользкую столешницу из малахита. «Я переступаю дозволенную черту. Впрочем, мне больше некуда идти», — с этой мыслью Разумовский нажал на дно ящика, открыв второе. Там лежал небольшой кинжал, лезвие которого было остро наточено и чуть ли не звенело в тишине. По рукоятке кинжала шел цветочный узор, а на самом лезвии чуть поблёскивали инициалы сделавшего изящный кинжал мастера. Сергей полюбовался оружием и, спрятав его за пазухой, вышел из кабинета, захлопнув дверь.

========== 9. Чтобы сказать “Прощай” ==========

Время вышло. Птица смотрел на скорчившегося Сергея, перекладывая шамберьер из руки в руку. Рыжий практически сдался, он был полностью в руках аберрации. Птица, крайне довольный подобным результатом, присел на корточки напротив рыжей жертвы. На долю секунды Птица, смеха ради, допустил чувство жалости к наивному мальчишке. Демон помнил его ещё под стол ходящим: неженка, похожий на девочку, и оттого вечно влипающий в неприятности. Впрочем, не только внешность была красной тряпкой для детдомовцев, с которыми рос Разумовский. Его выдающиеся умственные и творческие способности тоже раздражали ребят, и те кидались на рыжеволосого, как быки на тореадора. Вот только Сергей был куда слабее испанских бойцов.

А потом появился этот Олег. Птица был в бешенстве: Волков вытягивал Разумовского за собой, и рыжий почти отвернулся от тьмы. Он стал уязвимым перед добром и благом, поэтому на какое-то время демон даже потерял к нему интерес. Когда же оба парня закончили учёбу в детдоме и разбежались по разным уголкам мира, Птица решил снова выйти из тени. И на сей раз очень и очень удачно.

— Хорошо, с этим мы разобрались, — усмехнулся Птица. — Служки Гвардии совершенно ни к чему нам… Все служки, я полагаю. Сергей, дорогой, осталось одно маленькое препятствие на пути к цели. И ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.

На Птицу смотрели полные боли и страха голубые глаза побитой собаки. В них горела мольба — мольба к демону! — и отчаянная, полубезумная надежда.

— Я не смогу. Не смогу убить его. Это же… Это же Олег…

— Хм, имя — ещё не иммунитет. Да и тот, кто назван этим именем… Ты всерьёз полагаешь, что он примчался сюда ради тебя? Да он до последнего даже не помнил, кто ты такой. Отчасти это я позволил тебе дать ему шанс вспомнить, устал смеяться от вида этой растерянной рожи, — надменно вещал Птица, ходя из стороны в сторону.

— Прекрати весь этот балаган немедленно! Я не желаю ничего слушать! Олег будет жить и точка! Он ничем нам не помешает, я скажу ему, он всё поймёт… — лепетал Разумовский. Он не знал, во сне или наяву в его голове сейчас лихорадочной стаей бегали мысли и планы по спасению Олега, ужаснейшим образом втянутого в авантюру Сергея.

«Я не знал, что будет так… Я не думал, что Олег здесь из-за этого… Почему?! Почему всё сложилось так несправедливо?! Он должен жить, а я… Я должен умереть к чертям собачьим!»

Сергей метнул полный злости и ненависти взгляд в сторону Птицы. Демон, преисполненный собственного достоинства и превосходства, взирал на поверженного Разумовского свысока. Он зло улыбался, и чёрные глаза его искрились в предвкушении. «Ничего у тебя не выйдет, жертва пьяной акушерки», — Сергей едва ли не посмеялся над примитивной и детской издевательской шуткой, отпущенной в адрес его мучителя. Этому «страшному ругательству» Сергея когда-то научил Олег.

Птица вдруг нахмурился и со всей силы рубанул воздух шамберьером. Шнур из какого-то плотного материала полоснул выпрямившегося было Разумовского по груди. От неожиданности рыжий присел на корточки и схватился за налившийся кровью рубец. Полоска горела огнём, и из неё начинала сочиться алая жидкость.

— Это тебе на память. Ты убьёшь Волкова, как я и сказал. А не убьёшь ты — убью я. Твоими руками.

*

— Костюм сидит на мне глупо, — отбивался Волков. Сергей же уже битый час пытался заставить бойца напялить чёрные пиджак и брюки, положенные по дресс-коду.

— Во-первых, ты его ещё даже не примерил, чтобы делать выводы! А во-вторых, Олег, так положено, иначе тебя не пустят. И ты не сможешь наблюдать, что происходит со мной, — Сергей придал своему лицу просяще-милое выражение и даже попытался распахнуть глаза, как кот из «Шрека». Олег, видя эти попытки, сдался.