– Нет, Тюбик, ты никогда не вернёшься домой, как бы ты не ныл. «У вас… у нас…» Ты стал американцем, и это – твоя большая проблема. Думаешь, мне не хочется жить в достатке спокойно и счастливо? А вот прирос я там, понимаешь, не знаю чем, а вот прирос и всё. Душой, наверное. И пусть там плохо сейчас, грязно и работы нет, но я хочу, что бы там было хорошо и верю, что день этот придёт. А ты не хочешь и не веришь. Вот в чём между нами разница. Спасибо тебе, конечно, за приглашение, но я не останусь. Давай наливай ещё по одной.

– За что выпьем?

– А! – Юрий небрежно, словно отмахиваясь от какой-то назойливой обязанности, сказал, – за рыбалку, за островок твой любимый, за лодку эту твою, за дружбу нашу и вообще за исполнение всех желаний!

На небе одна за другой зажигались звёзды, к лёгкому плёсу маленьких волн иногда прибавлялось бутылочное бульканье и уже изрядно захмелевшие друзья, под Андрюхину гитару вполголоса пели песни своей молодости, слегка раскачивая лодку.

Булькнула упавшая за борт уже третья пустая бутылка, пения сменились не складным и не ритмичным мычанием, разговоры друзей перешли в заключительную фазу на манер «Ты меня что, не уважаешь?», «Да ты чё, я же тебя просто люблю!» Вот уже остался один что-то бурчащий голос, но вскоре стихли и эти не членораздельные бормотания.

Под чёрным звёздным небом густой калифорнийской ночи ни мягкий плёс воды, ни нежное шуршание листьев на слабом ветру, ни редкие крики ночных птиц не могли соперничать с крепким раскатистым храпом уснувших в пьяном угаре друзей.

Потоку воды нужны тысячелетия для обтачивания камня, столетия для прокладывания нового русла, годы для вымывания грунта и ослабления фундамента, но и за несколько часов своего постоянного воздействия разрушительная мощь воды способна нанести большой ущерб природе и человеку, пусть не лучшей, но всё же части её.

Торчащий в мокрой глине колышек слегка склонился под упором постоянного усилия натянутой верёвки, он постоял ещё несколько секунд, пытаясь удержать доверенную ему лодку. Но неумолимая сила реки вырвала его из мокрого грунта, и колышек, влекомый её течением, тихо отдался на волю стихии вместе с плывущей кормой вперёд лодкой с храпящими на всю округу её пассажирами.

Спустя минут десять она скрылась за ближайшей излучиной реки, всё больше удаляясь от маленького заросшего островка. А где-то там, за горизонтом, воды маленькой речки сливаются с водами Великого океана, а наши друзья крепко спали, ничего не подозревая о том, какую неожиданную встречу с ним готовила им судьба.

Похмелье оказалось тяжелее, чем обычно. Юрий, проснувшись на дне катера, не мог понять, почему у него кружится голова. «Что это мы вчера пили? Во набрался! Лёжа качает» – Медленно и туманно проплыло в голове. Он с трудом открыл глаза, скользнул взглядом на свои часы и почувствовал, что обнимает чьи-то ноги. Приподнявшись на локте, попытался разглядеть их спящего хозяина, но его внимание вдруг привлекло необычное обстоятельство.

Вокруг ничего не было. Мутная белая пелена покрыла всё обозримое пространство. Их лодка то куда-то поднималась как-то уж очень долго, то так же долго и плавно куда-то опускалась, волнуя все его внутренности, потом начиналось всё сызнова, сопровождая это каким-то мягким плёсом за бортом. Он, упершись рукой о какую-то полированную железку, прибитую к борту катера, сел, того даже не замечая, что давно уже колотит по ноге спящего Андрея, испуганно озираясь по сторонам.

– Макарон, ну чё ты, дай поспать. – Недовольно проворчал тот в ответ, но Юрий всё толкал ногу, прогоняя остатки сна её хозяина. – Да чё тебе! – Андрей взглянул на будящего его друга затуманенным взглядом.

– Тюбик, гляди, что это! Где мы, а?

Испуганный голос Юрия стал постепенно прогонять сон Андрея, и тот, болезненно приложив руку к голове, медленно и нехотя поднялся. Некоторое время он безучастно смотрел вокруг, лениво борясь с постоянно слипающимися веками, пока до него не стал постепенно доходить смысл их нынешнего положения.

– Тюбик, ты тоже видишь это, или только у меня в голове такой туман от вчерашнего? А где берег? – Юрий озирался уже не так ошалело. Всё же, присутствие рядом живой души немного успокоило его, но ощущение чего-то непоправимого по-прежнему холодило ему кровь.

Похмелье как рукой сняло. Андрей рванулся на нос катера и поспешно вытянул мокрую верёвку, на конце которой беспомощно болталась привязанная к ней палка.

– Юрка, – голос его сорвался, он откашлялся, – Юрка, нас унесло в океан!

– Какой ещё океан, ты что, перепил вчера? Мы же на речку твою приехали, забыл что ли?

– Тихий океан! У нас все реки в него впадают. Боже мой! Может, мы ещё не далеко от берега, а? Эй, кто-нибудь! Спасите! – крикнул он в пространство, поднявшись как можно выше, держась за руль катера и отчаянно держа равновесие на то и дело уходящей из-под ног палубе этого утлого судёнышка.

Но крик его потонул в тумане, густым покрывалом накрывшем побережье, словно он крикнул в подушку. Поняв бесплодность усилий, Андрей обречённо опустился на пассажирское кресло и взглянул на часы.

– Пятнадцать минут третьего пополудни. Интересно, когда лодка оторвалась? Может мы ещё не так далеко от берега и нас смогут увидеть, когда туман рассеется.

– Андрюха, а где пограничники? У них что, локаторов нету? Они должны же нас увидеть!

– Да кто их знает. Давай подождём – или берег увидим, или погранцы нас найдут, – уже заметно спокойнее сказал Андрей, но всё же лёгкая тревога читалась в его глазах. – Хорошо ещё, что волны нет, а то мы бы ещё проснуться не успели, как пошли бы на корм рыбам. Кстати, нам бы тоже не грех съесть что-нибудь.

«Волны нет, – мысленно повторил слова друга Юрий, – а это разве не волны?» Он, впервые увидевший море вот так близко и осязаемо, сидел молча, лишь испуганно озираясь вокруг, смотрел на медленно вздымающиеся и опадающие спины тяжёлых волн. Казалось, что огромный океан устал и сейчас блаженно почивает, дыша своей могучей грудью, вызывая эти волны, но не приведи Господь ему проснуться, и тогда их участь будет решена.

– В такое время ты ещё думаешь о еде! Меня вот-вот наизнанку вывернет, а он есть хочет. А вот воды бы я выпил, сушняк мучает, спасу нет.

– Как раз пить то и не желательно. При морской болезни рекомендуют есть сухую пищу, да и воды у нас тут не галлоны. Надо экономить, мало ли что …

– Сплюнь!

Юрий старался разглядеть что-нибудь за пеленой злополучного тумана, но он по-прежнему мог видеть только круглые бугры волн на расстоянии не больше метров десяти-пятнадцати от себя. Иногда с их гребней срывались брызги и попадали в лодку, орошая его лицо своими бирюзовыми горошинами, и ему казалось тогда, что вода захлёстывает их маленькую лодку, и она вот-вот пойдёт ко дну.

Время шло, но туман, вставший непреодолимой преградой между ними и остальным миром, и не думал рассеиваться, позволяя волнам относить всё дальше и дальше от берега маленькую игрушку с двумя букашками на борту на утеху Океану-великану.

Юрия уже почти не мучила качка, и он с задумчивой отрешённостью смотрел вдаль, насколько позволял ему видеть проклятый туман. Обидно иметь полный бак горючего, два мощных мотора и болтаться в бездействии целый день, не зная, куда направить нос катера, ведь даже Солнце было размыто в этом тумане, и совершенно не ясно было, где оно сейчас находится. Ну, ничего, вечных туманов не бывает, а потом достаточно будет хотя бы тоненькой полоски на горизонте, заводим моторы – и злоключениям конец.

Успокоившись этой мыслью, Юрий, сидя на маленьком жёстком креслице катера, медленно закурил. Выпустив облачко сизого дыма, он снова глубоко затянулся и облегчённо вздохнул, закинув руки за голову. Тут, услышав шуршание полиэтиленового мешка за спиной, обернулся.

– Айда, хоть ты и Макарон, а есть и тебе надо, – шутливо подмигнул другу Андрей, выкладывая продукты на откидной столик, прикреплённый к правому борту.