— Мне нравится, запускай Квинт. И начинай думать над специальной газетой для женщин.

Гораций подумал, что ослышался.

— Женщин?

— Для женщин, Квинт, наших прекрасных римских матрон. Хочешь возразить, что они не заслужили?

— При чём тут их заслуги? Я совсем другому удивился. Что кулинарные рецепты писать?

— И это тоже. Всё, что им интересно, лишь бы читали.

Блажит Патрон, но дело его. Квинт Гораций не знал, что он куёт информационное оружие, он бил молотом слова, воплощая свои литературные таланты в острый клинок в чужих руках, но об этом даже не догадывался.

— Придумаем что-нибудь и для женщин.

Гай Юлий Гигин, ещё совсем недавно был рабом Гигином, но незадолго до своей кончины, божественный Август дал ему вольную, назвал Гаем Юлием и назначил управлять Палатинской библиотекой. После смерти божественного, события понеслись запалённым галопом, сначала его в библиотеке посетил зять нового Принцепса Публий Квинтилий Вар. Они были старыми знакомыми, ещё будучи одним из секретарей божественного Августа, Гигин знал Вара как неплохого инженера и архитектора, человека ума пытливого и открытого всему новому, беседовали они, не чинясь, на разные темы не раз, и не два. В тот памятный день Вар принёс ему свиток, попросил ознакомиться и выдать своё мнение. Рукопись оказалась научным трудом о неизвестной математической системе, Гигин начал читать, и… просидел в библиотеке всю ночь. Приведённое в конце труда доказательство теоремы Пифагора новым методом, привело его в полный восторг. Казалось бы, хорошо знакомый Публий Вар, на поверку оказался не рядовым инженером, а настоящим математическим гением. Нет, просто Гением. Отказаться Гигин не мог, на предложение возглавить Universitet сразу ответил согласием, ну кому теперь нужна Палатинская библиотека? Когда Вар уехал в Паннонию, жизнь университета не замерла, хоть и изрядно замедлилась. При Варе открытия совершвлись буквально через день, на второй, он поощерял исследования в самых разных областях, наводил на мысли, и задачу любой сложности мог решить за день-два. Ну как можно такого человека подвергать опасностям войны? Совершенно в людях не разбирается Агриппа, ему лишь бы воевать. Марка Агриппу и вообще военных Гай Юлий Гигин откровенно робел, исходило от них что-то такое, на уровне эфирного восприятия, пугающее. Тиберий был не такой, новый Принцепс хоть и повоевал, страшным для Гигина не сделался.

— Значит ты утверждаешь, что если эту медную нитку протянуть например в Паннонию, можно будет через неё говорить с Агриппой?

Гигин задумался, дествительно, можно ли так далеко, сигнал ведь будет угасать. Значит как-то надо его подпитывать, теоретически задача решимая, но… Как не хватает Вара, вот же дуболомы армейские.

— Да, в будущем это возможно. Все наши исследования и расчёты это подтверждают, Принцепс.

— Оставь, Гигин, ты всегда называл меня просто Тиберием. Наедине так и продолжай.

— Тиберий, прошу тебя, поговори с Марком Агриппой. Публий Вар — это бесценное сокровище, неужели в Риме не хватает просто крепких ребят, чтобы гонять по лесам дикарей? Или прикажи ему, ты же теперь главный.

— Ничего с твоим сокровищем не сделается, Гигин. Агриппа не хуже тебя понимает в чём ценность каждого из нас. А то, что ты и без Вара способен исследовать и изучать меня очень радует. Могу я помочь тебе чем-то другим?

Гигин вздохнул. Ну как они не понимают? А ведь это ещё из лучших.

— Спасибо, Тиберий, всего достаточно.

Маробод, сын вождя племени Маркоманнов Вигитора, воспитывался в Риме. Он не был заложником, отец отправил его туда добровольно. Вигитор был вождём своего племени не только из-за огромного роста и медвежьей силы, среди германцев таких хватало, он был хитёр, осторожен и довольно умён. Ромеи сильны прежде всего своими знаниями, значит надо у них учиться. Маробода приняли при дворе Августа милостиво, учили, свободу не ограничивали, и он много путешествовал по огромной империи, Греция, Сирия, Африка, всё посетил, всё посмотрел. И вот вернулся домой. Домой? Этот, окружённый деревянным частоколом, бург Хаттен, довольно большой по местным меркам, но слишком убогий, для просвещённого Маробода, он своим домом больше не считал.

— Мы видели эту хвостатую звезду.

Вигитор выслушал сына с невозмутимым видом. Хотя друиды и сказали ему, что знамение к удаче, ничего конкретного они как обычно не знали. Маробод привёз очень интересные подробности. Знамение к удаче не только ему, даже не настолько ему, и даже совсем не ему, а ромею Марку Агриппе. Сын в этом уверен, значит нужно…

— Ты немедленно отправишься в Аква- Маттиаке. Ты знаком с военным вождём ромеев, он не откажется тебя выслушать. Скажи ему, мы готовы на союз с ним на любых разумных условиях. Я думаю, что в Британию они не собираются, вся эта возня — очередная ромейская хитрость. Они придут сюда. Я доволен тобой, сын.

Последнее перед войной совещание проходила в ставке Друза в конце апреля. Прибывший, по вызову Агриппы, Великий Понтифик, привёз с собой целый обоз подарков с Тибрского острова. Новейшие секретные лебёдки. Одну из них, как раз все и разглядывали. Объяснял Вар.

— Мы пока не можем всё делать из стального железа, а бронза быстро изнашивается. Но на эту компанию их хватит. Всё для ремонта у меня есть, и запчасти, и люди. Возьмёшь их с собой, Друз, только смотри, чтобы не убили. Мне Гигин всю кровь выпьет.

Все заулыбались. Зануда Гигин уже всех успел достать. Друз отмахнулся.

— Не бойся, я их сам буду охранять. Что, правда один легионер сможет крутить?

— Правда. И даже не самый сильный.

Вчера Друз вконец разругался с Антонией. Прежде она его всегда сопровождала в походах, даже будучи в тягости Тиберием и Ливиллой но в этот раз планировался необычный поход. В угоду скорости, Друз пожертвовал всем. Ничего лишнего! Он сам, разве что весло тягать не будет, всё остальное наравне с обычными легионерами. Но этот гениальный план Антония сочла личным оскорблением, он специально так придумал, чтобы её побольнее обидеть. Настроение у него было дерьмовое, но лебёдка его уже заметно улучшила. Теперь не надо мучиться в грязи по колено, вытягивая кораблики на волок. Даже ноги не намочим, Друз мечтательно хмыкнул, про Антонию он уже забыл. Война теперь будет ещё красивее и молниеносней, это главное.

— Это многое меняет, но только к лучшему. Слышал, что ты хочешь делать корабль из железа?

Вар чуть скосил глаза на Агриппу, тот чуть заметно моргнул.

— Собираюсь. Устье Одера захватим, там и обустроимся. Но это не быстро, план пятилетний.

— Почему именно Одер? Туда же зимой никакого припаса подвезти не удастся, река замёрзнет, через пролив не пройдёшь.

Ответил Агриппа.

— Припас уже заказан, за лето всё завезём, там не так много и надо, на самом деле. Твои кораблики справятся. Железо нам будут поставлять северные германцы с полуострова, мы их этой войной здорово напугаем, никуда не денутся, тем более, что цену дадим хорошую. Им через пролив ходить не надо. Всё остальное есть на месте. Это предварительные планы, может всё поменяется. Мы ещё войну не выиграли.

Все снова заулыбались, надо же пошутил, Агриппа. Будто сомнения есть.

— Если всё, мы отбываем, прощайся с отцом Тиберий.

Агриппа обнял своего старшего. Вырос Гай, десять лет уже, почти солдат.

— По коням.

Отправиться на совещание конным отрядом, Агриппе предложил Тиберий.

— Давай лучше, через неделю, но конными?

— Выдержишь?

Тяжеловато будет, но с обозом обязательно увяжется Меценат, а от него уже хочется отдохнуть. Он стал просить надиктовывать ему труды товарища Сталина, и никакие отговорки, что это и эпоха совсем другая, и то о чём говорится ещё в природе не существует, Меценат не принимал. Уж он то разберётся, не сразу, со временем, а пока обязательно всё надо записать. Вар? Подождёт, молодой ещё, я сам с ним поговорю.

— Выдержу, не сомневайся. Со стременами гораздо удобнее, и устаёшь меньше. Зря ты отказался.